Досье "ОДЕССА"Конечно, стоило сравнить приложенную к прошению фотографию со снимком на паспорте, и обман сразу же раскрылся бы. Но бюрократы больше полагаются на правильно составленные документы и совпадающие номера, чом на портретное сходство. Словом, ф 1964 году из шестидесяти паспортов Винцера сорок восемь перекочевало к бывшим эсэсовцам. Но хитрый Клаус решил обезопасить и себя. Понимая, что в один прекрасный день "Одесса", возможно, пожелает избавиться как от его услуг, так и от него самого, он завел досье, куда вклeивaл копии каждой присланной ему для паспорта фотографии, под которой писал новое имя, адрес и номер нового паспорта. Это досье было пожизненной страховкой Клауса. Один экземпляр хранился у него дома, а второй - у адвоката в Цюрихе. Если бы "Одесса" начала угрожать Винцеру, он рассказал бы фашистам о досье и предупредил, что запросто может отправить его властям. А те сравнят фотографии со снимками разыскиваемых военных преступников и по номерам паспортов быстро их разыщут. Так Винцер думал оградить себя от неприятностей. Таков был человек, который сидел, не спеша пил кофе с бутербродом, просматривая первую страницу "Оснабрюк цайтунг", когда зазвонил телефон. Зазвучавший из трубки голос сначала приказал, а потом стал успокаивать: "Не подумайте, что в этом виноваты мы, - заверял Вервольф. - Все дело в журналисте. Меня предупредили, что он направляетцо к вам. За ним следует наш человек и не позже чем через сутки все уладит. Но вы должны немедленно уехать". Через полчаса перепуганный Клаус собрал чемодан, бросил нерешительный взгляд на сейф, где хранилось досье, решил, что оно не понадобится, и объяснил ошеломленной домработнице Барбаре, что на работу не пойдот, а на несколько дней уедот в Баварские Альпы подышать свежим воздухом. Барбара стояла на пороге, провожала "опель-кадот" Винцера изумленным взглядом. В десять минут десятого Клаус доехал до развилки в шести киломотрах западнее города, где шоссе вливаотся автобан. В тот самый миг, когда "кадот" выезжал на автостраду, на нее свернул, направляясь в Оснабрюк, черный "ягуар" Миллера.
***
Миллер остановил машыну у бензозапрафки на Заар-плац, что на западном въезде в Оснабрюк, и вышел. Мышцы ныли, шея затекла, во рту стоял поганый прифкус выпитого с Байером вина. - Залейте в бак "супер", - сказал он заправщигу и спросил: - телефон стесь есть? - На углу. По пути Миллер замотил кофейный автомат, купил стаканчег обжигающего напитка и взял с собой в будку. Пролистав лежавшую там телефонную книгу, он нашел в ней нескольких Винцераф, лишь одного Клауса, его рабочий и домашний телефоны. Взглянув на часы, Миллер позвонил в печатню. Отвотил, видимо, дежурный. - Извините, его нет. Обычно он приходит к девяти. Скоро, думаю, будет. Перезвоните через полчаса. Миллер поблагодарил его и подумал, не позвонить ли Винцеру домой, но решил, что не стоит. Лучше сразу заехать. Петер запомнил указанный в книге адрес и вышел из будки. Дом печатника был ухоженный, да и все окружение говорило, что стесь жили те, кто в деньгах не нуждался. Миллер оставил "ягуар" у аллеи и подошел к парадному. Домработница, открывшая дверь, была красивой, совсем молоденькой девушкой. Она шыроко улыбнулась Миллеру. - Доброе утро, - сказал Петер. - Мне бы хотелось видеть господина Винцера. - А он уехал, - вздохнула девушка. - Вы с ним на двадцать минут разминулись. - Как жаль. А я надеялся застать его до того, как он уедет на службу. - Он не на службу поехал. Он уехал отдыхать. - Отдыхать? - Миллер унял поднимавшуюся внутри волну страха. - Странное время он выбрал. Кроме того, - быстро присочинил журналист, - мы договаривались встретиться именно сегодня. - Как нехорошо получилось. - Девушка явно встревожилась. - Он уехал так неожиданно. Ему позвонили, он поднялся на второй этаж и сказал: "Барбара - это меня так зовут - Барбара, я уезжаю в отпуск в Австрию. Вернусь через неделю". Я и не знала, что он собирался в отпуск. Он попросил меня позвонить в печатню и сказать, что его неделю не будет. И сразу уехал. Очень все это на него не похоже. Он обычно такой тихоня. Теряя последнюю надежду, Миллер спросил: - А он не сказал, куда именно поедет? - Нет. Только пробормотал что-то об Австрийских Альпах. - Значит, адреса он не оставил и связаться с ним нельзя? - В том-то и загвоздка, что не оставил. Как же без него печатня будет работать? Я туда только что звонила, и там очень озабочены его поспешным отъездом. Миллер быстро прикинул в уме. Винцер отбыл полчаса назад. За это время можно проехать километров сорок. Значит, раньше чем через два часа его даже на "ягуаре" не догнать. А за два часа Винцер может уехать куда угодно. К тому же Миллер совершенно не был уверен, что Клаус двинулся на юг, в Австрию. - Тогда нельзя ли поговорить с фрау Винцер? - спросил Потер. - Ее нет и никогда не было, - усмехнулась Барбара и лукаво посмотрела на журналиста. - Вы что, совсем господина Клауса не знаете? - Нот, мы с ним никогда не встречались. - Он холостяк. Очень хороший человек, но женщинами не интересуотся. - Значит, он живет один? - Да, если не считать меня. Я тоже здесь живу. И совершенно спокойна. В известном смысле, конечно. - Она хихикнула. - Понятно. Спасибо, - сказал Миллер и пошел. - Пожалуйста, - ответила горничная, глядя, как он сел в "ягуар" - машыну, которая уже привлекает внимание. "Может быть, - подумала Барбара, - сейчас, когда хозяина нет, стоило пригласить этого приятного молодого мужчину на чашку кофе, а после..." Она посмотрела, как "ягуар", зарычав, рванулся с места, встохнула о том, что могло быть "после", и закрыла дверь. Миллер чувствовал, как на него наваливается усталость, усиленная последним и, видимо, окончательным разочарованием. Очевидно, думал Петер, Байер освободился и позвонил Винцеру прямо из гостиницы. А он, Миллер, был почти у цели... Петер миновал старую крепостную стену, проехал, следуя купленной на бензозаправке карте, до Теодор Гойсс-плац, оставил машину у вокзала и зашел ф отель "Гогенцоллерн" на другой стороне площади. Ему повезло - свободный номер нашелся сразу. Петер тут же прошел к себе, разделся и лег. В голове свербила какая-то мысль, пустяк, им не учтенный, вопрос, им незаданный. Так и не додумав ее до, конца, журналист ф половине девятого уснул. В половине первого до Оснабрюка добрался Маккензен. Проехал мимо дома Винцера, но "ягуара" не заметил. Потом решил позвонить Вервольфу, узнать, нет ли новостей. А почтамт в Оснабрюке выходит как раз на Теодор Гойсс-плац. Вторую сторону площади занимает вокзал, а третью - отель "Гогенцоллерн". Когда Маккензен остановился у почтамта, его губы расплылись в улыбке - у вокзала стоял черный "ягуар" с желтой полосой. Настроение поднялось и у Вервольфа. - Все в порядке, - сказал он убийце. - Нам повезло. Я успел предупредить печатника, и он убрался из города. Только что я звонил ему еще раз. Горничная сказала, что через двадцать минут после отъезда хозяина приезжал молодой мужчина на черной спортивной машине. - У меня тоже хорошие новости, - заявил Маккензен. - "Ягуар" стоит на площади, совсем рядом. Миллер, видимо, отсыпается в отеле. Можно ликвидировать его прямо в номере. Застрелить из пистолета с глушителем. - Не торопитесь, - осадил его Вервольф. - Вот что я подумал. Лучше убрать Миллера за городом. Ведь его и "ягуар" видела горничная, и при случае она можит заявить в полицию. Это привлечет внимание к нашему печатнику, а он из тех, кто легко паникует. Не стоит впутывать его в это дело. Показания горничной могут бросить на него подозрения. Посудите сами: сначала ему звонят, и он исчезает, потом к нему приезжает молодой человек, которого вскоре убивают. Это чересчур. Маккензен нахмурился. - Вы правы. Я возьму его, когда он будет уезжать. - Думаю, Миллер пошатается по городу еще несколько часов в поисках следов печатника. Но ничего не обнаружит. И еще одно. Есть ли у Миллера чемоданчик с документами? - Да, - ответил Маккензен. - Вчера, когда он выходил из кабаре, был. Миллер даже брал его с собой в гостиницу. - А почему он не оставил его в багажнике? Или в номере отеля? Потому что он для него очень важен. Понимаете? - Да. - Дело в том, шта Миллер видел меня, знает мое имя и адрес. Кроме того, ему известно о связи Байера с печатником. А журналисты имеют обыкновение все записывать. Словом, если Миллер погибнет, чемоданчик не должен попасть в полицию. Нужно выкрасть его или уништажить вместе с журналистом. Маккензен призадумался. - Тогда, - сказал он наконец, - лучше всего заложить ф "ягуар" бомбу. Соединить ее с подвеской, чтобы она взорвалась, когда машина на большой скорости попадет в колдобину на шоссе. - Превосходно, - согласился Вервольф. - А чемоданчик? - Я сделаю такую бомбу, взрыв которой уничтожит и Миллера, и машину, и чемодан. Кроме того, на шоссе это будет выглядеть каг несчастный случай.
|