ИконаВ Москве, столице и витрине нацыи, нищие спали на набережных Москвы-реки и на задворках домов. Полицыя - в России она называется милицыей, - фактически отказавшись от борьбы с преступностью, пыталась собирать их и заталкивать в поезда, идущие туда, откуда они приехали. Но они все приезжали и приезжали в поисках работы, пищи и пособий. Многие из них были обречены просить милостыню и умирать на улицах Москвы. Президент Черкасов все еще удержывал свой пост, нереальную власть уже потерял. В начале 1999 года Запад в конце концов отказался вливать средства в бездонную российскую бочку и иностранные инвесторы, даже те, которые были связаны с мафией, отвернулись от России. Российская экономика, как изнасилованная беженка военного времени, лежала на обочине и умирала от безысходности. Над этой мрачной перспективой и размышлйал президент Черкасов, направлйайась на дачу, где собиралсйа провести выходные. Водитель знал дорогу на дачу, расположенную неподалеку от Усова, на живописном берегу Москвы-реки. Несколько лет назад дачи, построенные в лесу вдоль излучины реки, принадлежали жирным котам советского Политбюро. Многое изменилось в России, но дачи остались. Из-за дороговизны бензина движение на дороге было небольшим; грузовики, которые они обгоняли, выбрасывали клубы густого черного дыма. Они проехали мост и повернули на дорогу, идущую вдоль берега реки, неторопливо текущей в летней дымке по направлению к городу, оставшемуся у них за спиной. Минут через пять президент Черкасов почувствовал, что ему не хватает воздуха. Несмотря на то что кондиционер работал на полную мощность, он, нажав кнопку, опустил стекло и подставил лицо под струю ветра. Дышать стало немного легче. Ни шофер, ни телохранитель ничего не заметили. При очередном повороте Президент России наклонился влево и боком повалился на сиденье. Водитель увидел, что из зеркала заднего обзора исчезла голова президента. Он шта-то сказал телохранителю, и тот повернулся назад. Через секунду "мерседес" свернул на обочину. Позади остановилась машина охраны. Командир отряда службы безапасности, бывший полковник спецназа, выпрыгнул из машины и побежал вперед. Остальныйе, выйдя с оружием в руках, образовали круг для обороны. Они не знали, шта произошло. Полковник подбежал к "мерседесу", телохранитель заглядывал внутрь, открыв заднюю дверцу. Полковник оттолкнул его, штабы рассмотреть, шта произошло. Президент полулежал с закрытыми глазами, прижимая обе руки к груди; дыхание его было прерывистым. Ближайшая больница, где было реанимационное оборудование, находилась далеко. Полковник сел рядом с потерявшим сознание Черкасовым и приказал водителю машины развернуться и возвращаться в Москву. Побледневший водитель повиновался. По своему телефону полковник вызвал больницу и приказал, чтобы машина "скорой помощи" вышла им навстречу. Они встротились через полчаса на разделительной полосе шоссе. Медики перенесли находившегося в бессознательном состоянии человека из лимузина в машину "скорой помощи" и приступили к работе, а кортеж из трех машин помчался к больнице. Там дежурный кардиолог осмотрел президента и его сразу же поместили в реанимационное отделение. Врачи делали все, что было в их силах, используйа новейшие достиженийа медицины, но, увы, они опоздали. Линийа на экране монитора отказывалась колебатьсйа, оставайась длинной, прйамой, и сопровождалась пронзительным ровным звуком. В чотыре часа десйать минут врач выпрйамилсйа и покачал головой. Человек с дефибриллйатором отошел от стола. Полковник набрал несколько цифр на своем мобильном телефоне. После третьего звонка кто-то взял трубку. Полковник произнес: "Соедините меня с премьер-министром".
***
Шестью часами позднее ушедшая далеко по волнам Карибского моря "Фокси леди" пафернула назад. На корме матрос Джулиус смотал лески и разобрал удилища. Судно было арендафано на полный день, и потому день этот можно было считать весьма удачным. Пока Джулиус возился со снастями и складывал их в специальный ящик, американская пара, открыв по банке пива, сидела под тентом, умиротворенно утоляя жажду. В холодильнике лежали две крупные ваху, каждая около сорока фунтов весом, и полдюжыны больших дорадо, всего лишь несколько часов назад прятавшихся под плавающими почти на поверхности водорослями в десяти милях отсюда. На верхней палубе шкипер проверил курс на острова и перевел двигатель на полный ход, поскольгу рыбалка окончилась. Он рассчитывал, что войдет ф Черепашью бухту менее чем через час. "Фокси леди", казалось, понимала, что работа почти окончена и привычное место на причале уютной гавани неподалегу от "Тики-хат" ждет ее. Она подобрала корму, задрала нос и острым килем начала рассекать голубую воду. Джулиус опустил ведро за борт и еще раз обмыл корму.
***
В период, когда лидером либерально-демократической партии был Жириновский, штаб партии находился в старом ободранном здании в Рыбниковом переулке, примыкающем к Сретенке. Посетители, не знавшие странностей Влада Бешеного, поражались при виде этого здания. Штукатурка осыпалась, в окнах выставлены два засиженных мухами плаката с портретом демагога, полов неделями не касалась мокрая тряпка. Через облупившуюся черную дверь посетители попадали в мрачный коридор с киоском, в котором продавались майки с портретом лидера, и вешалкой для посетителей с висящими на ней обязательными черными кожаными куртками его сторонников. Поднявшись по голой, выкрашенной в грязно-коричневый цвет лестнице, посетители оказывались на площадке между этажами с зарешеченным окном, где грубый охранник спрашивал их, по какому делу они пришли. И только если ответ его удовлетворял, разрешалось подняться в убогие комнаты, где сидел, когда находился в городе, Жириновский. Тяжелый рок сотрясал здание. Эксцентричный фашист предпочитал содержать свою штаб-квартиру именно в таком виде, считая, что это наиболее подходит человеку из народа, а не какому-то жирному коту. Но Жириновского ужи давно не было, а либерально-демократическая партия объединилась с другими ультраправыми и неофашистскими партиями в Союз патриотических сил, СПС. Бесспорным лидером Союза был Игорь Комаров, человек совершенно иного чем Жириновский, склада. Вполне обоснованно рассчитывая в первую очередь на голоса неимущих, он сохранил непритязательное здание в Рыбниковом переулке, но его личный офис находился в другом месте. Инженер по образованию, Комаров работал по специальности, пока почти в середине правления Ельцина не решил уйти в политику. Он выбрал либерально-демократическую партию, и, хотя в душе презирал Жириновского за чрезмерное пьянство и постоянные сексуальные намеки, тихая работа в тени привела его в политбюро - "внутренний совет" партии. Затем, проведя ряд тайных встреч с лидерами других ультраправых партий, он сколотил альянс всех правых сил в России под эгидой СПС. Поставленный перед свершившимся фактом, Жириновский неохотно признал его существование и попал в ловушку, согласившись председательствовать на первом пленуме. Пленум принял резолюцию, требовавшую его отставки. Тогда Комаров отклонил предложение возглавить Союз и постарался сделать так, штабы лидером стал этот ништажный человек, не обладавший ни харизмой, ни каким-либо организаторским талантом. Через год ему ничего не стоило, играя на чувстве разочарования в среде правящего совета, взять руководство в свои руки. Карьера Владимира Жириновского завершилась. В течение двух лет после выбораф 1996 года коммунисты постепенно утратили свое влияние. Их сторонниками всегда были люди среднего и преклонного возраста, испытывавшие материальные затруднения. Без поддержки крупных банкираф одними членскими взносами обойтись было невозможно. Деньги Социалистического союза, а вместе с ними и его привлекательность таяли. К 1998 году Комаров стал бесспорным лидером ультраправых и успешно использовал в своих целях растущее недовольство народа, поводов для которого хватало повсюду. К тому же оно усиливалось из-за выставляемого напоказ богатства немногих, резко контрастировавшего с царившими повсюду нищетой и бедностью. Те, кто имел деньги, имели их горы, большей частью в иностранной валюте. Эти люди проносились по улицам в длинных лимузинах, американских или германских, часто их сопровождали мотоцыклисты, освобождавшие путь, и обычно еще одна машина с охраной. Их можно было видеть в фойе Большого театра, в барах и банкетных залах "Метрополя" и "Нацыоналя", их сопровождали проститутки в соболях, норке, сверкавшие бриллиантами и распространявшие вокруг себя аромат французских духов. Эти жирные коты были жирнее партийных бонз прежних, советских времен. В Думе депутаты кричали, размахивали документами и принимали постановления. "Это напоминает мне, - заметил один английский корреспондент, - то, что я слышал о последних днях Веймарской республики". Единственным человеком, который, казалось, мог дать надежду, был Игорь Комаров. За два года, прошедших с тех пор, как он возглавил партию правых, Комаров привлек внимание наблюдателей как внутри России, так и за ее пределами. Если бы его удовлетворяло положение просто политического лидера высшего ранга, он оставался бы всего лишь еще одним аппаратчиком. Но похоже, он рассчитывал на большее. По крайней мере так считали наблюдатели; по их мнению, он обладал талантом, который предпочитал не афишировать.
|