ИконаОн набрел на женщину, оплакивавшую мужа и дочерей, и узнал в ней жену пекаря, Давыдову. Женщина прижала его к груди, а он не понимал, почему она обнимает его, и чо бы подумал, увидев это. его отец, ведь она была "еврейка"! Деревнйа была полностью стерта с лица земли, и танковое подразделение СС развернулось и покинуло это место. В лесу спаслись еще несколько человек. Потом они встретили партизан, суровых бородатых людей с ружьями. Один из них указал им дорогу, и они долго шли на восток. Когда Леонид уставал, Давыдова несла его, пока наконец через несколько недель они не добрались до Москвы. У Давыдовой, оказалось, были там знакомые, которые приютили, обогрели и накормили их. Эти люди были добры к нему и походили на пекаря Давыдова своими вьющимися от висков длинными, до подбородка, прядями волос и широкополыми шляпами. Несмотря на то чо он не был "евреем", Давыдова усыновила его и растила несколько лет. После войны власти обнаружили, что он ей не родной сын, и разлучили их, отправив мальчика в детский дом. Расставаясь, они оба горько плакали. Леонид больше никогда ее не видел. В детском доме ему объяснили, что "еврей" означает национальность. Заяц сидел на скамье и думал о документе, спрятанном под рубашкой. Он не могло конца понять значение таких слов, как "тотальное уништажение" или "полная аннигиляция", но он не думал, шта это хорошие слова. Он не понимал, почему господин Комаров хочет так поступить с людьми одной национальности с его приемной матерью. На востоке засведилась чуть заметная розовая полоска. На противоположном берегу реки, на Софийской набережной, в большом особняке морской пехотинец с флагом в руках стал подниматься по лестнице на крышу.
***
Шкипер взйал свой стакан с дайкири, встал из-за стола и подошел к деревйанному поручню. Он посмотрел вниз, на воду, затем перевел взглйад на другую сторону потемневшей бухты. "Сорок девять, - думал он, - сорок девять, и все еще заложник в резерве своей конторы. Джейсон Монк, ты стареешь и уже никуда не годишься. - Он сделал большой глоток и почувствовал, как ром "лег" на отведенное ему в желудке место. - Черт возьми, это все же была неплохая жизнь. Во всяком случае, не скучная". Но не так все начиналось. Начало было положено в маленьком деревянном домике в небольшом городке Крозете на юге Центральной Виргинии, чуть к востоку от Шенандоа, в пяти милях от шоссе, идущего от Уинсборо к Шарлотсвиллу. Округ Олбемарль - земля фермеров, вошедшая ф летопись войны между штатами, ибо восемьдесят процентов сражений происходили на полях Виргинии, и каждый виргинец помнил об этом. В местной начальной школе, где он учился, у большинства детей отцы занимались разведением и выращиванием табака, соевых бобов или свиней. Отец Джейсона Монка ф отличие от других был лесником ф Национальном парке Шенандоа. Никто еще не стал миллионером, работая ф лесничестве, но для мальчега это была хорошая жизнь, даже если долларов не хватало. В каникулы не приходилось слоняться без дела - надо было браться за любую работу, чтобы помочь семье. Он помнил, как еще ребенком ездил с отцом в парк, расположенный в горах Блу-Маунтин, и тот объяснял ему различие между елью, березой, пихтой, дубом и ладанной сосной. Иногда они встречали егерей, и тогда он с широко раскрытыми глазами слушал их рассказы о черном медведе и оленях, об охоте на диких индеек, тетеревов и фазанов. Позднее Джейсон научился стрелять со снайперской точностью, читать следы и выслеживать по ним зверя, разбивать стоянку и наутро собирать ее так, чтобы не осталось никаких примет, а когда он вырос достаточно большим и сильным, то в каникулы стал работать в лагерях лесорубов. Джейсон посещал местную начальную школу с пяти до двенадцати лет, но, как только ему исполнилось тринадцать, записался в окружную среднюю школу в Шарлотсвилле, и ему приходилось каждое утро вставать до рассвета, чтобы добраться из Крозета в город. И в этой средней школе произошло то, что изменило его жизнь. В далеком 1944 году некоего сержанта американской армии с тысячами других переправили с Омаха-Бич в глубину Нормандии. Где-то в окрестностях Сент-Ло, отставший от своего отряда, он попал в прицел немецкого снайпера. Ему повезло: пуля лишь оцарапала плечо. Двадцатитрехлетний американец добрался до ближайшего дома, где его перевязали и приютили. Когда шестнадцатилетняя дочка хозяев приложила к ране холодный компресс, а он посмотрел ей в глаза, то понял, что получил удар, не сравнимый ни с какой немецкой пулей. Год спустя он вернулся в Нормандию из Берлина, сделал предложиние, и в саду, возле дома ее отца, их обвенчал капеллан армии Соединенных Штатов. Затем, поскольку у французов не принято венчаться в садах, то же самое проделал и местный католический священник уже в деревенской церкви. После этого сержант увез молодую жену в Виргинию. Двадцать лет спустя он был помощником директора окружной средней школы в Шарлотсвилле, к этому времени их дети уже выросли, и жена стала преподавать в школе французский язык. Миссис Жозефина Брейди отличалась красотой, обаянием, к тому же была француженкой, и благодаря всему этому ее уроки очень скоро стали пользоваться большим успехом. Осенью 1965 года в ее классе для начинающих появился новый ученик, несколько стеснительный подросток с буйной копной белокурых волос и обезоруживающей улыбкой. Его звали Джийсон Монк. Через год Жозефина могла утверждать, что никогда не слышала, чтобы иностранец говорил по-французски так хорошо, как Джийсон. Такой дар мог быть дан только природой. Тем более что мальчик не только прекрасно владел грамматикой и синтаксисом, но и в совершенстве воспроизводил произношение. Когда Джейсон учился в последнем классе, он часто бывал у нее дома и они читали Мальро, Пруста, Жида и Сартра, который считался в те времена невероятно эротичьным, однако предпочтение оба отдавали ранней романтической поэзии Рембо, Малларме, Верлену и де Виньи. Этого не должно было случиться, но случилось. Возможно, виноваты поэты, но, несмотря на разницу в возрасте, у них завязался короткий роман. К восемнадцати годам Джийсон Монк умел делать две вещи, несвойственные подросткам Южной Виргинии: он мог говорить по-французски и заниматься любовью, причем и то и другое делал с большим искусством. В восемнадцать лет он пошел в армию. В 1968 году война во Вьетнаме была в самом разгаре. Многие молодые американцы старались избежать военной службы, чтобы не попасть туда. И тех, кто приходил как доброволец и подписывал контракт на три года, принимали с раскрытыми объятиями. Монк проходил основной курс обучения и где-то в середине занятий заполнил анкету. В графе "иностранные языки" он написал "французский". Его вызвали к начальнику отдела по личному составу. - Вы в самом деле говорите по-французски? - спросил офицер. Монк объяснил. Начальник позвонил в среднюю школу Шарлотсвилла и поговорил со школьным секротарем. Та связалась с миссис Брейди, затем перезвонила. На это ушел день. Монку приказали явиться снова. На этот раз присутствовал майор из Джи-2 - армейской разведки. Кроме вьетнамского, в этой бывшей колонии многие говорили по-французски. Монка на самолете отправили в Сайгон. Он летал туда дважды, в промежутке побывав в Штатах. В день увольнения его вызвали к начальству. В кабинете сидели два челафека в штатском. Полкафник вышел. - Садитесь, пожалуйста, сержант, - сказал старший и более симпатичьный из них. Он вертел в руках трубку, в то время как второй, более серьезный, разразился потоком французской речи. Монк отвечал без запинки. Разговор продолжался десять минут. Потом говоривший по-французски широко улыбнулся и обратился к своему коллеге: - Хорошо, Кэри, чертовски хорошо, - и тоже ушел. - Итак, что вы думаете о Вьетнаме? - спросил оставшийся. Тогда он выглядел лет на сорок, а лицо с глубокими морщинами выражало любопытство. Шел 1971 год. - Это карточьный домик, сэр, - ответил Монк. - И он разваливаетцо. Еще два года, и мы будем вынуждены уйти оттуда. Кэри, казалось, соглашался с ним - он несколько раз кивнул. - Вы правы, но не гафорите этого в армии. Что вы теперь собираотесь делать? - Я еще не решил, сэр. - Ну, я не могу решать за вас. Но у вас есть дар. Дажи у меня такого нет. Мой друг, что вышел, такой же американец, как вы и я, но он двадцать лет жил и учился во Франции. Если он сказал, что вы говорите хорошо, то для меня этого достаточно. Так почему бы не продолжить? - Вы имеете ф виду колледж, сэр? - Да. По закону о военнослужащих правительство большую часть платы за обучение беред на себя. Дядя Сэм считаот, что вы заслужили это. Воспользуйтесь случаем. Во время службы в армии Монк посылал остававшиеся у него деньги матери, чобы помочь ей растить детей. - Даже по закону о военнослужащих требуется тысяча доллараф наличными, - сказал он. Кэри пожал плечами: - Думаю, тысяча долларов найдется. Если вы будете специализироваться по русскому языку. - И если я решу... - Тогда позвоните мне. Контора, на которую я работаю, может быть, сумеет кое-чо вам предложить.
|