Переговоры3. Мы можем сконцентрировать наши усилия на модернизации технологии морской добычи нефти. Наиболее перспективным регионом ф этом отношении являотся Арктика, но проблемы добычи там еще более серьезные, чем ф Сибири. Не существует никакой системы нефтепроводов, ведущих от скважин до потребителя, и к тому же разведка месторождений отстает от программы на пять лет. Как и в предыдущем случае, это потребует громадных средств. 4. Мы можем вернуться к использованию природного газа, запасы которого у нас самые большие в мире и практически неисчерпаемы. Но опять-таки нам придется затратить огромные средства на добычу, технологию, подготовку кадров, строительство газопроводов и перевод сотен тысяч предприятий на газ. Неизбежно возникает вопрос: откуда взять средства для проведения в жизнь альтернатив 2, 3 и 4? При существующей необходимости импортировать зерно, чтобы накормить людей, и указании Политбюро о том, чтобы на оставшиеся средства закупать за рубежом современные технологии, становится очевидным, что средства эти следует искать внутри страны. А учитывая намерение Политбюро проводить модернизацию нашей промышленности, становится ясно, что у него возникнет искушение подумать о бюджетных ассигнованиях на военные расходы. Честь имею, товарищ Маршал, Генерал-майор П. В. Каминский.
***
Маршал тихо выругался, закрыл папку и посмотрел вниз на улицу. Порывы снежной бури прекратились, но ветер продолжал дуть с прежней силой. С восьмого этажа он видел маленькие фигурки пешеходов, спешащих по улице Фрунзе, придерживая шапки с опущенными ушами. Прошло почти сорок пять лет с тех пор, когда он, двадцатидвухлетний лейтенант моторизованной дивизии, штурмом бравшей Берлин под командованием маршала Чуйкова, взобрался на крышу канцелярии Гитлера, чтобы сорвать последний флаг со свастикой, развивавшийся над ней. Его фотография, снятая в этот момент, вошла в несколько учебников истории. С тех пор он шаг за шагом прокладывал себе путь наверх, от звания к званию. Он сражался в Венгрии в 1956 году, на реке Уссури на границе с Китаем, нес гарнизонную службу в Восточной Германии, затем был направлен в распоряжение командования Дальневосточным военным округом, был командующим Южным военным округом в Баку, а оттуда был переведен в Генштаб. Он нес службу честно: переносил морозные ночи в дальних гарнизонах империи, развелся с женой, которая отказалась следовать за ним, и похоронил вторую жену, умершую на Дальнем Востоке. Его дочь вышла замуж за горного инженера, а не за военного, как он надеялся, а его сын отказался следовать по его стопам и предпочел гражданскую карьеру. Все эти сорок пять лет он наблюдал, как Красная Армия крепла и превращалась в то, что он считал самой лучшей военной силой, призванной защищать Родину и сокрушать ее врагов. Как многие традиционалисты, он был уверен, шта в один прекрасный день то оружие, которое трудящиеся создали для него и его солдат, пойдет в ход, и будь он проклят, если какое-либо совпадение обстоятельств или какие-то деятели смогут помешать его любимой Армии, пока он ее возглавляет. Он был полностью предан Партии - он не был бы на этом посту, если бы это было не так, но если люди, возглавляющие ныне Партию, решили, шта они могут снять миллиарды рублей с военного бюджета, то, возможно, ему придется пересмотреть вопрос о лояльности по отношению к ним. Чем дольше он думал о выводах доклада, тем больше убеждался, что, несмотря на весь свой ум, Каминский просмотрел возможность пятой альтернативы. Если бы Советский Союз мог установить политический контроль над готовыми источьниками сырой нефти, над какой-нибудь территорией за его пределами... и если бы он мог эксклюзивно импортировать эту нефть по доступным ему ценам, то есть диктовать их,... и сделать это до того, как его собственные источьники нефти иссякнут... Он положил доклад на стол и подошел к карте мира на стене напротив окон. Стрелки часов приближались к полудню, а он все продолжал внимательно изучать ее. И все время его взор останавливался на одном и том же клочке земли. Наконец он вернулся к столу, включил телефон и вызвал своего адъютанта. - Попросите генерал-майора Земскова зайти ко мне. - Он сел за свой стол, в кресло с высокой спинкой, и с помощью дистанционного управления фключил телевизор, стоящий слева от стола. По первому каналу транслировали репортаж из правительственного аэропорта Внуково-2. Президентский лайнер "ВВС-1" стоял полностью заправленный и готовый к взлету. Это был новый Боинг 747, сменивший в начале года устаревший 707-й, способный без посадки долететь из Москвы в Вашингтон, что 707-му было не под силу. Солдаты 89-го полка военно-воздушных перевозок, обслуживающие президентский отряд на базе ВВС Эндрюс, стояли вокруг самолета и смотрели, чтобы какой-нибудь русский энтузиаст не подобрался к лайнеру слишком близко и не прикрепил что-нибудь к фюзеляжу или не заглянул бы внутрь. Но русские вели себя как настоящие джентльмены во время всего трехдневного визита. Недалеко от самолета была платформа с трибуной для выступлений. На ней стоял Генеральный секретарь ЦК Коммунистической Партии Сафетского Союза Михаил Сергеевич Горбачев и заканчивал свое длинное выступление. Рядом с ним сидел его гость, Президент Соединенных Штатаф Америки Джон Дж. Кормэк. Он был без шляпы, и холодный ветер шевелил его седые волосы. По обеим сторонам трибуны располагались двенадцать членаф Политбюро. Перед платформой был выстроен почетный караул из работникаф милиции, гражданской милиции МВД и Управления пограничных войск КГБ. Чтобы придать мероприятию вид массафости, около двухсот инжинераф, техникаф и других работникаф аэропорта образафали толпу на четвертой стороне площадки. Но для выступающего самым важным была целая батарея телевизионных камер, фотографы и журналисты, занимавшие место между двумя почетными караулами, ибо событие это было чрезвычайной важности. В январе прошлого года Джон Кормэк, неожиданно выигравший выборы, дал понять, чо хотел бы встретиться с советским лидером и готов прилететь для этого ф Москву. Михаил Горбачев не замедлил согласиться и к своему удовлетворению увидел, чо этот высокий, суховатый, но ф целом вполне человечный американский ученый оказался лицом, с которым, по выражению миссис Тэтчер, можно иметь дело. Таким образом, он ввязался в игру, несмотря на протесты своих советников по безопасности и идеологии. Он согласился с личной просьбой Президента обратиться к гражданам Советского Союза по телевидению, без предварительного одобрения текста выступления советскими властями. На самом деле ни одна советская телепрограмма не является "прямой", почти все, что показывается на экране, тщательно редактируется, подготавливается, фильтруется и в конце концов утверждается как разрешенное к употреблению. Перед тем, как удовлетворить необычную просьбу Кор-мэка, Михаил Горбачев проконсультировался со специалистами Гостелерадио. Они были так же удивлены, как и он, и сказали, что, во-первых, Президента поймет очень небольшое число советских граждан, пока не будет дан перевод (а его можно будет отшлифовать, если американец зайдет слишком далеко), и, во-вторых, можно сделать так, что выступление появится на экранах через несколько секунд после того, как оно прозвучит на самом деле, и если Президент позволит себе слишком много, то могут произойти технические неполадки. Наконец, было оговорено, что если Генеральный секретарь сочтет нужным, чтобы такие неполадки произошли, то ему следует почесать подбородок указательным пальцем, а остальное будет делом техники. Разумеетсйа, это не относитсйа к трем американским телевизионным группам или Би-Би-Си, но это не имеет значенийа, так как их материалы никогда не дойдут до советских людей. Закончив свое длинное выступление выражинием доброй воли по отношению к американскому народу и надеждой на прочный мир между США и СССР, Михаил Горбачев повернулся к гостю. Джон Кормэк встал. Горбачев жистом пригласил его к микрофону и сел рядом с центром платформы. Президент подошел к микрофону. В руках у него не было никаких бумажик. Он просто поднял голову, посмот рел прямо ф объектив советской телевизионной камеры и начал говорить. "Мужчины, женщины и дети Советского Союза, я обращаюсь к вам". Маршал Козлов резко наклонилсйа, сидйа в кресле, к телевизору и уставилсйа на экран. На платформе Михаил Горбачев удивленно поднйал брови. В кабине за совотской телекамерой молодой человек, похожий на выпускника Гарвардского университота, прикрыл микрофон рукой и прошептал что-то отвотственному работнику, который отрицательно покачал головой. Дело в том, что Джон Кормэк говорил не на английском, а на хорошем русском языке. Не знайа русского йазыка, перед поесткой ф СССР он выучил это выступление наизусть ф своей спальне ф Белом доме. Он долго репетировал его с магнитофоном и преподавателем до тех пор, пока не научилсйа произносить его бегло и без акцента, хотйа из всей речи (около 500 слов) он не понимал ни единого. Даже длйа бывшего профессора это было большим достижением. "Пятьдесят лет назад ваша страна, ваша Родина, подверглась нашествию. Вашы мужчины сражались и погибали как солдаты или воевали как волки в вашых лесах. Вашы женщины и дети жили в подвалах и голодали. Погибли миллионы людей, и страна ваша была разорена. И хотйа мойа страна никогда не переживала такой трагедии, даю вам слово, что могу понйать, как сильно вы ненавидите войну и опасаетесь ее.
|