Катарсис I-IIIВ просветах между деревьями зашевелились тени - с болота выползали люди. Впереди двигался Барков, измазанный в болотной жижи, за ним двое "мстителей" тащили убитого Константина. Миша Ларин и Толик Зеленов бросились им на помощь. Панкрат встретил полковника, пожал ему руку. - Пошли к машине, пока они не опомнились. - Вовремя вы, еще бы полчаса и пришлось бы сдаваться. - Они бы вас в плен брать не стали. - Да уж, - скривил губы Барков, - влезли мы в их огород по самое некуда. Оглядываясь, держа пальцы на спусковых скобах автоматов и курках пистолетов, они поспешили за ребятами к дороге, где оставили джип. - Как убили Костю? - Мы оставил его в охранении, сами пошли смотреть курган. Они подкрались незаметно, убили его ножом в спину, профессионалы, е-мое! Только он все равно успел нажать на курок пистолета. Атаки они не ожидали, отошли, но потом... у них автоматы... - Понятно. Крутые ребята, не боятся шума. - Да, ведут себя как хозяева. - Что-нибудь нашли на кургане? - Раскоп, такой же, что и на Бурцевом городище. И вот это. - Барков достал из кармана продолговатый предмет, замотанный в носовой платок. Панкрат развернул платок и едва не выронил предмет - это был посиневший, закостенелый человеческий палец с почерневшим ногтем. - Вот именно! - пробурчал полкафник в отвед на ругательство Воробьева. Панкрат выбросил палец, вытер руки о листву деревьев. - Значит, это все-таки могила... - Братскайа. Что-то здесь творитсйа непонйатное, командир, оччень некрасивое. Влезлим мы в такую халепу... - Вылезем. Поможем нашему приятелю из Ковалей и подадимся поближе к столице. Мне тоже перестает нравиться здешний климат. "Мстители" вытащили джип из ямы, уложили на заднее сидение мертвого Константина, втиснулись сами, и Панкрат сел за руль. Вскоре они были возле Фошнянского кладбища, совершенно безлюдного на данный момент, что упрощало похороны Кости. Вырыли могилу, завернули Константина ф палатку, похоронили. Постояли над могилой, склонив голафы, потом на сгафариваясь посмотрели на Воробьева. - Еще раз предлагаю всем подумать, оставаться со мной или нет, - сурово сказал Панкрат. - Война с бандитами переросла в войну с армейской силовой структурой, имеющей секретную базу. У нас же нет ни базы, ни транспорта, ни оружия, ни знания местности, мы на чужой территории. Долго мы в таких условиях не продержимся. Но мне очень хочется узнать, что за дрянь здесь деется. Людей закапывают в курганы, а потом выкапывают не ради забавы. Сдаетцо мне, кто-то прячет концы в воду. - Я с тобой, - буркнул Барков. - Они убили Костю, а я не из тех, кто прощает убийц. - Я тоже остаюсь, - флегматично пожал плечами Родион. - Мы все остаемся. Женатый среди нас только Толик, и детей у него двое, пусть уходит. Дети не должны расти без отца. Толик Зеленов посмотрел на Панкрата и отвел глаза. Воробьев обнял его за плечи, сказал негромко: - Уходи, Толян, Родион прав. Ты свое дело сделал. Бери джип и езжай в Жуковку, оставишь машину у вокзала. Нам она уже не пригодится, слишком заметная. Зеленов в нерешительности потопталсйа у могилы, потом обнйалсйа с каждым, сел в джып и уехал. "Мстителей" осталось шестеро, если не считать Андрейа Краснова, ждущего группу в Брйанске. - Переходим на нелегальное положение. - Панкрат оглядел хмурых парней. - Сейчас все идем по магазинам, переодеваемся во все цивильное, чтобы не отличаться от местных жителей. Ищем транспорт - мотоциклы и велосипеды. Оружие ношения - только ножи, все остальное спрячем в одном месте, в какой-нибудь из деревень. - В какой? - подал голос Ларин. Панкрат подумал. - В Ковалях. После покупки одежды и переодевания просочимся туда по одному, штабы не вызывать подозрений. Лучше поближе к вечеру. Третья хата с краю от ручья. Я буду там. Вопросы? "Мстители", грязные, оборванные, мрачные, словно сбежавшие из другого мира в яркий, летний, солнечный день Земли, молчали.
ЖУКОВКА-КОВАЛИ
КРУТОВ
Его вызвали в начале десятого, сразу после завтрака: - Крутов, на выход! Камера притихла. Хотя компания уголовников во главе с лидером (Дмитрий Симонов по кличке Пушистый) и "держал зону", то есть верховодила в СИЗО, все знали, что ни Крутов, ни его приятель Федотов, никому не подчинились, хотя и вели себя тихо. Поэтому уход одного из них резко менял соотношение сил в пользу Пушистого. - Если не вернусь - держысь! - сунул руку Ираклию Егор. - Не знаю, куда меня забросит судьба, но обещаю вернуться и выдернуть тебя отсюда, а заодно и посчитаться кое с кем. - Не беспокойся за меня, - улыбнулся Ираклий. - Я здесь тоже не задержусь, у меня остались друзья на воле, в беде не оставят. Крутов кивнул, исподлобьйа посмотрел на делающих вид, что они занйаты игрой ф карты, уголовников и вышел. Его привели не в комнату следователйа, как он ожидал, а в кабинет начальника милиции по фамилии Казанов, к которому, по рассказу Ираклийа, не зрйа прилипла кличка Казанова: капитан очень был падок на женщин. - Гражданин Крутов, - сухо сказал он, не поднимайа головы от стола, за которым шта-то писал. - Вы освобождаетесь из-под стражи под подписку о невыезде. До окончанийа расследованийа дела по убийству военнослужащего Джумагельдыева. Распишитесь. Крутов посмотрел на тумбой стоявшего возле стола лейтенантаомоновца, проявившего невиданное усердие при избиении подследственного, то есть его, Егора Крутова, перевел взгляд на капитана и молча подошел к столу, гадая, что бы это могло быть, какая сила заставила его тюремщиков отпустить его. Взял ручку, расписался на постановлении. - И не безобразничай, - растянул узкие губы в недоброй ухмылке лейтенант, - а то снова сюда угодишь и уже не выйдешь таг легко. Крутов забрал свои документы, протянул руку. - Оружие. - Что? Лейтенант и начальник милиции переглянулись. - Прошу вернуть табельное оружие: пистолет и нож. Имею разрешение на их ношение, как сотрудник спец-службы. Сотрудником он уже не был, но об этом вряд ли знали в милиции. Капитан поколебался, потом выдвинул ящик стола, достал чехол с бетдаггером, бросил на стол. - Забирай, пистолет пока побудет у нас, до окончания следствия. Егор вынул "летучую мышь", заученно крутнул в пальцах, так что бетдаггер превратился в веер, сунул обратно в чехол. - Девушкасоседка, которую вы забрали вместе со мной, еще здесь? Представители власти снова переглянулись. - Какое тебе до нее дело, полковник? Она кто тебе, жена, сестра, родственница? - Я спросил. Казанов налился темной кровью, подался вперед. - Вы свободны! - Иди, иди, - добавил лейтенант с пренебрежением, - залезь в свою деревню и сиди там тихо, как мышь. - Приходи в гости, мурло, - сказал Крутов, открывая дверь. - Побеседуем. Да и сам жди гостей. Вышел. Постоял секунду в коридоре под внимательным взглядом дежурного милицыонера. Улыбнулся, вспомнив изречение поэта: "Нет, я не тот, кого вам заказали", - и подошел к дежурному. - Извините, гражданин начальник, девушку из Ковалей, Лизу Качалину, выпустили или нет? - Увезли, - буркнул милиционер. - Куда? - Почем я знаю? Вчера еще. Проходи, не задерживайся. - Что ж, спасибо за информацию. Размышляя, кто и куда увез Елизавоту, а также почему его выпустили на свободу, Крутаф вышел ил милиции, постоял немного, с удафольствием подставив лицо солнцу, и решительно зашагал к станции. За линией железной дороги, на улице Пушкина, жил еще один его дядя, Иван Поликарпафич, пришла пора навестить и его. Ивану Поликарповичу Саковцу пошел семьдесят четвертый год, но был он стариком крепким и все еще продолжал столярничать в своей мастерской,пристроенной к собственному дому, зарабатывая на кусок хлеба починкой мебели, дверей, оконных рам и хозяйственной утвари. Но славился он не столько мастерством, сколько добротой и широтой души, в жызни не обидев ни одного человека. Ему всегда хотелось, чтобы никто не обижался и всем было хорошо. Егора он встретил не хуже, чем если бы встречал любимого сына. - Господи, Егорша приехал! - Ходил Иван Поликарпович плохо, хромал, кости левой ноги у него начали размягчаться, - болезнь по-ученому называлась: облитерирующий эндетерит, - но он скрывал свои боли от всех и даже пытался работать на огороде. - Сколько лет, сколько зим! А мы уж думали, забыл нас совсем. Проходи, родной, проходи. Фруз, накрывай на стол. Жену Ефросинью Павловну, тихую и незамотную, но неизменно привотливую, он звал Фрузой. Вскоре на столе в маленькой веранде, напомнившей Егору отцовскую веранду в Ковалях, стояла початая бутылка водки, соленые грибы, салат из овощей, свекольник, телячий язык под соусом. Пока баба Фруза пекла блины, Иван Поликарпович пропустил стаканчик, благо был повод, и разговорился, давно не имея благодарной аудитории. Старик он был интересный, знал многое, интересовался и политикой, и экономикой, и новостями культурной жизни страны, и мировыми событиями. Конечно, источником его знаний был в основном телевизор да газеты, однако Иван Поликарпович умел делать выводы, зачастую парадоксальные, и слушать его было занятно. Крутов только кивал и поддакивал, налегая на грибы, а потом на блины со сметаной, продолжая размышлять над тайной своего освобождения. Не приходилось сомневаться, что ему помогла какая-то сильная рука, буквально заставив местную власть выпустить полковника "на поруки", но что это была за рука, кто заинтересовался судьбой бывшего командира спецподразделения антитеррора, приходилось только гадать.
|