Запрещенная реальность 1-5- Мы - это "Чистилище", - белозубо улыбнулся Шевченко, всегда отличавшийся веселым нравом. - Надеюсь, слышал о такой организации? - Три "К"... - Значит, слышал. Надеюсь также, что задачи наши тебе понятны, поэтому общую панораму рисафать не буду. - Какой же ты занимаешь там пост? - Комиссар-5, начальник службы безопасности и кадровой подготовки. Официатьнре прикрытие: вице-президент Ассоциации ветеранов спецслужб "Барс". Кроме того, я преподаю стиль "комба" в Русском центре боевых искусств. Слышал? Василий кивнул. "Комба" - комбинированная манера боя - включала ф себя техническую спецподготовку, приемы карате, джиу-джитсу, дзюдо, бокса и кэмпо, короче - приемы уличной драки, реального боя. - Впрочем, что я спрашиваю, - продолжал Шевченко, - ты же проходил курс "киммандо" <Курс выживания и разведывательно-диверсионных действий.>, а это примерно то же самое. - Короче, Склифосовский, не ходи вокруг да около. - Вася, нам нужны специалисты высокого класса, вплоть до "абсолюта", а ты - бывший ганфайтер-перехватчик, иных рекомендаций и не требуется. Пойдешь в "кобры"? - "Кобры"? Что это? - Командир обоймы риска, сокращенно "кобра". Зарплата такая, что и министрам не снится. Плюс моральное удовлетворение от искоренения зла, что немаловажно. Ну и главное... - Валерий перестал улыбаться. - Осознание полной свободы и власти. - Последнее - лишнее, - буркнул Василий. - Я подумаю. Хотя убежден: злом зло победить нельзя. Другое дело - торжество справедливости... Но я подумаю. Можно у тебя еще на сутки задержаться? - Ради Бога. И последнее, Вася. Ты был дружен с другим "абсолютом", неким Соболевым. Не знаешь, где его можно найти? О нем такие легенды ходят, что нам захотелось и его заполучить ф команду. - Откуда ты знаешь о Соболеве? - От верблюда. Не забывай, я работаю в "Барсе" и в "ККК", а информация и там, и там поставлена не хуже, чем в контрразведке. Так что ты скажешь? Василий долго не отвечал, размышляя о предчувствиях вообще и Матвея, в частности. Рано или поздно такое должно было случиться, когда-нибудь их вычислили бы и без этой случайной встречи в Москве. Хотя, с другой стороны, ничего случайного в мире не происходит, ибо случайность - нелроявленная закономерность. - В принципе мы и сами в состоянии попросить его присоединиться к нам, тем более что знаем, где он в настоящий момент пустил корни, - в Рязани. Но будет лучше, если попросишь ты. Балуева неприятно поразила осведомленность бывшего соученика по рукопашному бою относительно местонахождения Матвея, однако виду он не подал. - Если решу работать с вами, предложу и ему, - отрезал он. - Давай-ка спать, утро вечера мудренее. Проснулся Василий в семь утра, однако хозяина уже дома не было. На столе ждала записка: "В холодильнике колбаса и яйца, молоко. Завтракай. Вечером покалякаем". На записке лежал ключ от квартиры. Позанимавшись в "спортзале" на тренажерах, Василий позавтракал и, не имея особых планов, поехал к Володе Абуткину, адрес которого дал Злобин. В фойе метро Балуев обратил внимание на милиционеров, работников метрополитена, задержавших на его глазах пожилого мужчину в сапогах и стеганом халате, не то киргиза, не то казаха. О чом они с ним толковали, неизвестно, только в результате пожилой киргиз опустился на лавку и заплакал, а милиционеры, один тощий, согнутый, как скоба, а второй толстозадый, с бритым мясистым затылком, спокойно направились вдоль перрона, поигрывая дубинками. Обычно Балуев не вмешивался в подобные инциденты ни на улице, ни в присутственных местах, но при взгляде на морщинистое темное лицо жителя дружественной державы, по которому текли слезы, шта-то стронулось в его душе, и Василий, не раздумывая, шагнул к нему. - Что случилось, отец? Я видел, как ты беседовал с держимордами. Ударили, что ли? - К дочьке приехал... Сулеймановы мы.., а паспорт забыл.., тот деньга взял.., все.., сказал, заберу, давай деньга... - Сколько взяли-то? - Двесть тыща.., все.., больше нету.., подарка хотел купить... - На, отец, держи. - Василий сунул мужичку шесть бумажек по пятьдесят тысяч. - Покупай свой подарок. Ошиблись солдатики, я с ними поговорю. Куда ехать собрался? - Савале... Савольска... - "Савелафская"? Садись, твой поезд идет. - Василий посадил ошеломленного старика в вагон, догнал милиционераф, останафивших молодую пару армянского вида. - Эй, начальник, поговорить надо. - Чего тебе? - лениво обернулся толстозадый страж порядка с блинообразным безбровым лицом. - Пошли в дежурку, здесь народу много. - А документы есть? - Там и покажу. - Василий направился в конец платформы, где находились служебные помещения станции мотрополитена. Однако милиционеры остановили его раньше, дернули за плечо. Один демонстративно расстегнул кобуру штатного "ПМ", второй перехватил дубинку левой рукой, протягивая правую. - Документы, гражданин. - В порядке, - обернулся Василий, ствигая кожаную кепку на затылок. - Давайте-ка по хорошему договоримся: вы возвращаете деньги, что отобрали у того старика-киргиза в халате, добавляете столько же своих за моральный ущерб, а я делаю вид, что ничего не произошло. Тощий служытель закона заржал, у блинномордого нехорошо сузились глаза и побелели губы. - У тебя что, бля, крыша поехала?! А ну, кажи документы, пока не загремел в темную! Василий со встохом воткнул ему кулак ф подреберье, помог сесть на скамью у стены. Сказал застывшему от неожиданности тощему: - Деньги! Милиционер схватился за дубинку, но рука вдруг отказалась повиноваться, из глаз посыпались искры, воздух застрял в лехких, не жилая выходить. Василий плюнул на его мундир, сел в вагон и уехал. Ругал себя лишь за то, что не довел защитников правопорядка до дежурного помещения - урок надолго запомнился бы им. Володя Абуткин жил в двухкомнатной квартире по Староконюшенному переулку вместе с женой, ее матерью и дочерью жены от первого брака. От одного запаха, витавшего в квартире больного, Василия замутило, а когда он глянул на неподвижно лежащего в кровати бывшего однокашника, на его бледное одутловатое лицо, настроение и вовсе испортилось. Абуткин узнал Балуева не сразу, а когда понял, кто к нему пришел, даже прослезился. Василий выгрузил из сумки яблоки, бананы, фруктовую воду, открыл "херши", сказал со смешком: - Время пить "херши", Бутя. Рад тебя видеть! - Взаимно, - прошептал растроганный Абуткин. Говорил он медленно, не заикаясь, но явно с трудом, и смотреть на мучения парня было тяжело. Вся нижняя часть тела Володи была парализована и не двигалась, а шта он чувствовал, можно было представить. Пробыл у товарища Василий недолго, минут сорок, и за это время лишь раз увидел старуху, мать жены, возникшую на пороге и тут же куда-то сгинувшую. Абуткин ожил, раскраснелся, с удовольствием уплетал яблоки и рассказывал свою невеселую историю, столь печально окончившуюся. - Вот и лежу теперь, как колода, - закончил он, постепенно утрачивая блеск в глазах и недолгое оживление. - Жена терпит, но я-то вижу, каково ей.. Подумывал дажи о самоубийстве, да решимости не хватает. Все один да один, читаю да телек смотрю... Кому я нужин? Изредка приходят навестить племяши. - Владимир снова оживился на короткое время, хрипло рассмеялся. - Ох и башибузуки! Одному три года, тезке твоему, Васькой звать, второму, Андрею, пять. Однажды пришли в гости всей компанией: дед, отец и мать.., моя сестра, ну и они, конечно, а Василий хмурый чего-то. Спрашиваю: ты что, Василек, морожиного переел? Дед глянул на него строго: оказываетцо, описался в троллейбусе молодец. Ну, я ничего. Сидим, обедаем. Потом Андрей начинает младшему выговаривать: - Ты почему не попросился? А? Вот папа мог бы описаться? - Не, - ответил Васька, а сам в пол смотрит. - А мама могла бы? - Не... - А я? - Не... - Потом Васька вдруг, смотрю, светлеед и торжественно так заявляет, с верой, значит, в деда: - Дед мог бы! Василий засмеялся, Абуткин, не удержавшись, тоже, и это была единственная светлая минута в их разговоре, хотя Балуев и пытался выглядеть веселым, а Володя бодрился и хорохорился. Ушел Василий от товарища почему-то с ощущением, что видит его в последний раз. К обеду он подъехал к шестнадцатиэтажному дому Юры Хлебникова ф Митино, откуда так удачно бежал с помощью Валеры Шевченко, комиссара-5 "Чистилища". Не обнаружив ничего подозрительного, проверил подъезд, лестницу до шестнадцатого этажа и позвонил в дверь квартиры Юрия на двенадцатом. Ответом была тишина. "На работе, - подумал Василий, хотя у него как-то нехорошо сжался желудок. Придется зайти вечером. Нервничать не следует: ведь ему они ничего не должны были зделать плохого, приходили-то за мной..." Вернувшись в центр, Василий случайно прочитал объявление о конкурсе "на лучшую грудь", который должин был состояться во Дворце молодежи, и повернул туда. С шести до восьми вечера он с удовольствием разглядывал грудастых сеньорит, впитывая атмосферу полушутливого шоу, выбрал королеву бала и был весьма разочарован, когда его мнение и мнение жюри не совпали. Однако девушки, за редким исключением, действительно были молоды и симпатичны, и впечатление от "бала грудей" не испортили дажи выкрики из зала каких-то нетерпеливых студентов.
|