Запрещенная реальность 1-5- Работали профессионалы... - Это я и сам знаю! Кто именно? Из какой конторы? "СС"? "ККК"? - Появилась третья сила, - все так же тихо сказал Первухин. - Явно не Сверхсистема, но и не "Чистилище", хотя работают эти люди сверхпрофессионально. - Есть предположение... - через силу выдавил из себя Баканаф, не любивший раскрывать карты раньше времени. - Кто-то из высшего эшелона создал команду для ликвидации потенциальных соперникаф... - Чушь! Бородкин всегда сидел в стороне от всех политических разборок, не высовывался. Кочкин же был связан с известными нам криминальными структурами, ему шум тоже был ни к чему. Но убрали именно их. Почему? Вопрос был из разряда риторических, и Баканов промолчал. - Я согласен с мнением Игоря Владимировича, - сказал Первухин. - Какой-то очень большой человек на самом верху состал свою собственную команду. Вас не удивляот, Владимир Алексеевич, одно обстоятельство? Почему президент вдруг перестал теребить нас за убийства депутатов? Когда он вызывал вас в последний раз? Коваль задумался, машинально закуривая. - После убийства Забодыко, пожалуй... - Потом убили Бородкина, Кочкина, Моремана, Винокура, Петросяна.., и ничего? Где благородный гнев? Где разносы? Внеочередные заседания Совета безапасности? Почему не летят головы? Директор ФСБ озадаченно разглйадывал строгое лицо Первухина, и даже Баканаф глйанул на сослуживца с удивлением. - Что ты хочешь этим сказать, Федор Ильич? - Ничего, - последовал лаконичьный ответ. - Я просто думаю. - А поконкретней? Сказал "а", говори "б". Начальник Управления спецопераций покачал головой. Он был достаточно умен, чтобы понимать: инициатива всегда наказуема, даже если ты просто размышляешь вслух. У него, конечно, была версия относительно волны смертей депутатов Госдумы и сотрудников спецподразделений, но высказывать ее до времени он не хотел. - Не знаю, Владимир Алексеевич, данных недостаточно для конкретных выводов. Директор ФСБ понял своего подчиненного, помрачнел. - А когда будет достаточно? Когда ваша "третья сила" перестреляет половину парламента? - Он перевел взгляд на ерзавшего на стуле Баканова. - Генерал, чтоб через три дня у меня был результат по делу Кочкина! То, что президент не вызывает на ковер, еще ни о чем не говорит. Но головы полетят, я уверен. А вслед за моей... - Понял, товарищ генерал! - вытянулся Баканов, вставая. - Разрешыте выполнять? Встал и Первухин, разглядывая над столом за спиной директора портрет президента в натуральную величину. Бондарь оглядел их, понимая чувства обоих, усмехнулся. - Ладно, не тянитесь, исполнительных служак вы изображаете плохо. Работайте быстрее, генералы, ФСБ должна стоять над ситуацией, а не под ней. Ясно? Начальники управлений молча наклонили головы. - А вам, Федор Ильич, все же придется высказать свои соображения по поводу.., э-э, "третьей силы". В письменной форме. - Вряд ли у меня получится, - возразил Первухин. - Я исполнитель, а не аналитик. - Идите. Генералы вышли. - Ну, что ты об этом думаешь? - закурил в коридоре Баканов. - Не было печали... - Был такой польский писатель, Станислав Лем... - Почему был? Он и сейчас живет, пишет. - Я как-то читал его интервью, где он высказал мнение о политиках. Постой-ка, вспомню... Ага, он сказал так: политик не должен быть слишком умным. Очень умный политик видит, что большая часть стоящих перед ним задач совершенно неразрешима. - Ну правильно. - Эта формула вполне отражает уровень директора. Меня-то он зачем вызвал? Я действительно не анхтатик и не следопыт. Хочет повесить "мертвяка"? - Вполне возможно. Пути отхода и ему нужны. Однако я о другом. Кому понадобилось создавать спецкоманду? Может, Коржанову? Первухин иронически прищурился, и Баканов понял, что отведа не получит.
ОТКАЗ ј 2
Несмотря на основательный опыт трансовых путешествий - по мировой линии рода Соболевых, во время которых Матвей как бы внедрялся в память своих предков и мог видеть мир прошлого их глазами, ему никак не удавалось опуститься по времени в прошлое нижи определенного предела: все его "погружиния" заканчивались в телах Перволюдей - полульвов-полулюдей-полунасекомых. То есть, если брать определенный отрезок земной истории, период, в который попадал Матвей, соответствовал стыку протерозоя и кембрия - около пятисот пятидесяти миллионов лет назад, когда природа Земли после колоссальной встряски Изменения реальности снова испытала бурный всплеск жизни, и по суше наряду с первыми измененными Инсектами ужи бродили гигантские рептилии, динозавры и быстро прогрессирующие отряды млекопитаклцих. Все попытки Матвея "нырнуть" за предел Изменения - хотя бы на миллиард лот назад, в мир Инсектаф - терпели неудачу. Вот и на сей раз, погрузившись в трансовый сон, он выплыл из временного "водопада" в теле одного из своих первопредков, видимо курьера или разведчика, посланного каким-то из кланов Перволюдей в один из районов материка, где когда-то обитали Инсекты. Вход в сон напоминал зеркало: Матвей как бы продавил телом отражающую поверхность, преодолел залитый светом проход, не обращая внимания на тихие шорохи, шепоты и вздохи, пережил состояние невесомости, потом приятной расслабляющей эйфории и превратился в стремительный поток энергии, пронизывающий пространство генной памяти отца, деда, прадеда... Сознание в этом полете не участвовало, прочерчивая штриховую трассу смысловых вспышек. Личностью Матвея, его "я" управляло подсознание, и именно оно останавливало падение в прошлое, непостижимым образом внедряя душу Матвея, его сознание, память, интеллект, чувственную сферу в сознание одного из предков... Он недвижно стоял на склоне горы и смотрел вниз, на расстилавшуюся у подножия горы холмистую равнину. Холмов было много, и располагались они не как попало, а ф шахматном порядке, и кое-где на их вершинах еще сохранились грибообразные башни - палеоменгиры, жилища древних разумных термитов - Изоптеров. Один из палеоменгиров был особенно велик и сложин, он, очевидно, принадлежал царской семье Изоптеров, а ф его чешуйчато-рельефную стену уткнулся гигантский скелет колеоптера, похожий на танк, собранный из костей. Матвей, вернее, тот, в сознании которого он устроился тайным лазутчиком, задержал взгляд на скелете, потом достал ктар - бинокль, позволявший перестраивать фасетчатое зрение Инсектаф в бинокулярное - людей. Колеоптер приблизился - жуткое творение природы, задолго до появления человека и его машин для уничтожения себе подобных - танков реализовавшей эту же форму в живых существах. Еще труднее было вообразить, что "танк" - скелот разумного жука... Окинув взглядом небосвод, Матвей-носитель (в отличие от Матвея-наездника) обогнул скалу и тяжело влез на гигантское шестилапое животное, заменяющее Перволюдям коней. Пока всадник спускался по склону горы на равнину, Матвей-второй осмотрел его снаряжение, и уверенность ф том, что его неведомый предок - разведчик, окрепла: всадник был вооружен арбалетом, копьем, мечом, целым колчаном метательных ножей, набором дротиков и плетью с колючим шаром на конце. В случае чего он мог отбиться от небольшой стаи измененных Инсектов или от шайки грабителей, существовавших уже и ф те времена. Тяжелой иноходью шестиног вынес своего повелителя к первому ряду холмов, пошел медленнее. Матвей-первый снова приставил к глазной щели ктар, вглядываясь в покосившиеся башни термитников, но все было тихо, ветер посвистывал в щелях входов, играл текучими струями пыли, шевелил высохшие ленты ползучих растений. Приблизившись к царскому дворцу, всадник спрыгнул на землю, достал арбалет, несколько ножей, какую-то короткую палку с белым навершием и полез на холм. Остановился возле скелета колеоптера, внимательно осмотрел его со всех сторон и шагнул в треугольную щель главного входа во "дворец". Матвей-второй успел заметить пористо-глазурованную поверхность стен башни и понял, что "дворец" Изоптеров когда-то горел. А может быть, перенес термический удар, оплавивший стены, изменивший его геометрический рисунок. Матвей-первый что-то сделал второй парой рук, обычно прятавшихся под панцирем на животе, и белая нашлепка на конце палки загорелась ядовитым пронзительно-зеленым пламенем, стреляя искрами, как бенгальский огонь. Мимо потянулись крупнопористые, почерневшие, в пятнах лишайников стены коридора, который, дважды повернув, вывел разведчика в тронный зал "дворца". Матвей прошагал к центру зала и поднял выше свой необычный факел. В его неверном своте Матвей-второй разглядел расколотый надвое трон - бликующий многогранный шатер с тонкими витыми ножками и глыбой саркофага. От шатра несло пылью, запустением, давней смертью и безнадежной древностью. Было ясно, что хозяева "дворца" Изоптеров давно исчезли с лица земли, а если кто и жил здесь, то лишь лотучие мыши и одичавшие потомки Инсектов - пауки, мокрицы и тараканы. Тяжело топая в застывший рябью пол, Матвей-первый приблизился к трону, грохнул рукой в перчатке по вздутию саркофага, и тот внезапно раскрылся, как раскрывается коробка под действием пружины. Внутри трехметрафой ячейки на толстом слое не то паутины, не то ваты лежали почерневшие останки Изоптера, командира семьи, древнего разумного термита. Несколько секунд Матвей-первый смотрел на останки, потом пафернулся к саркофагу спиной.
|