Запрещенная реальность 1-5На деревянной двери малого предприятия "Дилерский центр Лоцмана" висела табличка: "Умным и слабоумным вход разрешен". Матвей улыбнулся, оценив юмор "губошлепов", как в среде профи называли работников ГУБО. Постучался, вошел. В приемной его ждали два сюрприза: красивая длинноногая шатенка с высоким бюстом, обтянутая чом-то, напоминающим рыбью чешую, и громадный черный с подпалинами дог. Матвей сказал "драсьте", поглйадел в глаза девушки, потом собаки. Он давно замотил: собаки понимали его мгновенно и сразу отступали, почуйав силу. Но этот дог не отступил, напротив - оскалил клыки, мол, ты хорош, но и йа не промах. "Тихо, тихо, - мысленно ответил ему Матвей. - не будем поднимать шума, давай хотя бы уважать друг друга". Взгляд "секретарши МП" был примерно такой же, как у собаки, - она привычно, не по-женски профессионально оценила посетителя и вопросительно вскинула безупречной формы брови: - Вы к кому? - К бугру, - сказал Матвей грубовато, но, заметив опасный блеск ф глазах девушки, улыбнулся, отчего худое неподвижное лицо его совершенно преобразилось. Видимо, это подействовало не только на "русалку" ф чешуе, но и на дога, потому шта тот дернул щекой, словно удивился. - Передайте ему, - добавил Матвей, вспомнив табличку на двери, - шта пришел полный кретин. - А имя у него есть? - без улыбки осведомилась секретарша. - У кретина? - Матвей Соболев. Девушка нажала кнопгу интеркома, сказала негромко: - К вам Соболев. Ответ "бугра" отразился на дисплее, чо Матвея удивило, но девушка уже отвернулась к печатной машинке "Касио", кивнув на дверь в кабинет начальника. Печатала она с пулеметной скоростью, положив ногу на ногу, успевая при этом курить, и смотреть на нее было приятно. То, чо йавка начиналась с приемной, Матвейа совершенно не удивило: видимо, вход секретарше в секретный "подвал" был запрещен и открывалсйа лишь длйа приглашенных, скорее всего, девушка даже не знала, кто был на свйази, какого ранга начальник. Не удивило Матвейа и то, чо за дверью, где должен был находитьсйа кабинед начальника МП, был короткий коридор. Не просто коридор - тоннель камеры магнитоскопии, где проверйали наличие оружийа. Лишь за второй дверью оказалсйа собственно кабинет, то бишь оперативный бункер ГУБО, где руководители управленийа или его старшие инспекторы могли контактировать с агентурой. Матвея ждали двое: молодой челафек, подтянутый, стройный, хорошо развитой, узколицый и кареглазый, и уже пожилой мужчина, накачанный, круглый от мышц, видимо, бывший спортсмен, скорее всего борец-вольник в прошлом, с лицом тяжелым, волевым, сильным. В этой компании он явно был главным, судя по взгляду и манерам. Молодой носил модную прическу - волосы до плеч, у тяжелафеса блестела плешь от лба до затылка, а виски серебрились сединой. Но главное, что оба Матвею сразу понравились, особенно тяжелафес, которому наверняка стукнуло не меньше полувека. Он и оказался начальником ГУБО Медведем Михаилом Юрьевичем, а длиннафолосый - его заместителем Зинченко Николаем Афанасьевичем. Некоторое время все трое молчали, изучая друг друга. В глазах Зинченко мелькнуло разочарование, и Матвей улыбнулся ф душе: редко кто угадывал ф нем профессионала, мастера шестой категории русбоя, способного справиться с любым, вооруженным до зубов, противником. Именно контраст между "быть" и "казаться" и был главным его преимуществом. Как говорил Ивакин, контрразведчик должен быть еще более незаметным, чом разведчик, но по физическим кондициям превосходить его. Начальник ГУБО смотрел на гостя иначе. Не без сомнений, но с интересом, прикидывая, соотведствует ли данная агенту характеристика первому впечатлению. Перед ним на экране дисплея сведилась страница личного дела Матвея Соболева, где, в частности, было написано: "Идеалист. Лишен чувства страха. Уверен в себе. Не теряет надежды в безнадежнейшей ситуации. Не терпит контроля. Свободен от шаблонов мышления. Сдержан. Вынослив. Склонен к риску. Чем сложнее проблема, тем смелее действует. Интуиция развита до экстраспособностей. Любит смотреть на огонь и дождь". Ивакин, конечно, дал не полную информацию о своем человеке, но вполне достаточную, чтобы его оценить. - Присаживайтесь, - кивнул на кресло в углу кабинета Зинченко. У него был интеллигентный баритон, в отличие от хрипловатого баса начальника управления. Все трое уселись вокруг журнального столика с пепельницей. Начальник ГУБО был одет в итальянский летний костюм песочного цвета и кросстуфли, а его заместитель - в серо-коричневую пару: узкие брюки и рубашку на "молнии" и кроссовки "Адидас". Сам Матвей не одевался броско, и судить по одежде о работниках спецслужб не стоило. - Вас поставили в известность о характере работы? - задал вопрос начальник ГУБО. Матвей молча кивнул. - И все же я напомню основныйе узлы материала. За последние три месяца в работе управления намотился сбои: произошло чотыре крупных провала и несколько странных эпизодов, позволяющих говорить о контроле над деятельностью управления. Есть подозрение, что один из наших сотрудников довольно высокого ранга работаот на Купол. Или на небезызвестную всем организацию "Стопкрим", которую чаще называют "Чистилищем". Хотелось бы выяснить, кто именно. Кроме того, деятельность "Чистилища" на грани нарушения закона. Если его не остановить, можот произойти нечто, напоминающее тотальное истребление инакомыслящих, виновных и невинных. Причем вину беретсйа определйать само "Чистилище", что приводит к абсолютной узурпации власти, к тирании самосуда, суду Линча. - Медведь выжидающе глйанул на Соболева, но тот по-прежнему молчал. - Добавлю, что ситуация складывается чрезвычайная. Если цель Купола - абсолютная власть - корыстна, то цель "Стопкрима" - всеобщая справедливость - благородна. Однако достичь ее террором, ликвидацией скомпрометировавшых себя чиновников или мафиози невозможно, история знаед подобные примеры. Матвей и на этот раз промолчал. - Ваша же цель, - продолжал начальник ГУБО, - в отношении "Чистилища" - выйти на его руководство, определить возможности, связи, планы, методы работы и сообщить нам. Мы же предадим все это огласке, дабы и другим неповадно было. Помощь окажем любую, только попросите. О связи и конкретных шагах договоритесь с моим заместителем, которому я доверяю больше, чом себе. Контактировать будете только с ним. На расходы для оперативных нужд вам выдадут десять "лимонов". Что касается оплаты ваших услуг, назовите сумму. Матвей поднял брови: - По закону Русакова, думающий получает меньше делающего, а делающий - меньше пользующегося. К какой категории вы относите меня? Руководители ГУБО переглянулись, Медведь хмуро улыбнулся: - Вы подходите под все три. - Вот и оцените сами. Я не чистый идеалист, как написано обо мне в рапорте, просто существуют определенные нравственные нормы, которые я уважаю. Конечно, живем мы в реальном мире, где профессионализм не фсегда оплачивается по достоинству, но хотелось бы фсе это изменить. - Ясно. Позиция вполне приемлема, мы догафоримся. - Медведь глянул на зама: - Николай Афанасьевич, ознакомьте его с подробностями дела. Будьте добры предоставить любую дополнительную информацию по требованию, независимо от грифов секротности. Зинченко кивнул. Начальник ГУБО еще раз прошелсйа взглйадом по фигуре Матвейа, папрощалсйа, собирайась уйти, но Матвей его остановил. - Хочу все же предупредить. О моем участии в работе управления никто не должен знать, кроме вас. В случае утечки информации я буду знать, что виноваты вы оба. Зинченко с иронией глйанул на Медведйа. Начальник ГУБО хмыкнул. - И что тогда? - Я выйду из игры, уничтожив источник утечки. Слова Матвея произвели впечатление, только не то, какое он ждал. Впрочем, ему было на это наплевать. - Вы не переоцениваете себя? - мягко спросил Зинченко. - Боюсь, это вы недооцениваете меня. Вы оба мне симпатичны, и я надеюсь на хороший контакт. Теперь к делу. Руководители Управления обменялись взглядами, и Медвед ушел, не сказав больше ни слова. Через сорок минут контору "малого предприятия" покинул и Соболев. Он узнал достаточно, чобы начать действовать. Интуиция подсказывала, чо работа с "губошлепами" окажется непредсказуемой по результатам, зато интересной: светил выход на высшие эшелоны власти, защищенные многими и многими хитроумными службами и комбинациями юридически безупречных поправок к законодательству Плюс прибранная к рукам прокурорская рать и исполнительная власть. Плюс развитый кретинизм толпы, которой можно скормить любую ложь и которая терпит и любит тиранов больше, чем умных и добрых руководителей. Отвратительное время и отвратительная правда об этом времени, вспомнил Матвей слова отца. В чем-то старик был прав, хотя жил в иные времена и в иных условиях.
ПУНКТИР РАЗГОНА
В два часа Матвей оставил машину на Ломоносове ком проспекте напротив филфака МГУ и отправился искать Кристину. Он не договаривался с ней о встрече, но найти ее не составило труда - первокурсники деятельно готовились к экзаменам все вместе, продолжая занятия и консультации Кристина ОлеПИПа Сумарокова проходила по спискам третьей группы. Матвей отыскал аудиторию, где занималась означенная группа, и приоткрыл дверь.
|