Запрещенная реальность 1-5Выглянув из гостиной в прихожую, Ульяна замерла. Такого Вахида Тожиевича она еще не видела! Это действительно был не человек, а демон, пробивающий людей насквозь, ломающий им руки, ноги, позвоночник, сворачивающий шеи, разбивающий головы, как арбузы! Первая тройка боевиков, умело сорвавшая дверь с петель и вскочившая в прихожую, полегла тут же, в течение секунды, не успев разглядеть своего противника. Вторая тройка ворвалась в квартиру по инерции, еще не поняв, в чем дело, но тоже была уништажена за несколько мгновений. Не помогло парням ни знание приемов комба, ни владение оружием. Никто из них не успел спустить курок пистолета или автомата. Третью тройку вел Маюмура. Он уже сообразил, что нарвался на засаду, но из докладов наблюдателей, следящих за окнами квартиры, знал, что девушку охраняет всего один человек, поэтому особого значения мгновенной гибели шестерых своих солдат не придал. Приказав оставшейся внизу тройке подняться, Дзиро, одетый в отличие от своих подчиненных в черное трико, бросил в бой основную тройку. Он сделал все, что мог. Пока Самандар дрался с тремя оставшимися в живых бойцами резерва, Маюмура проскочил в гостиную, схватил притаившуюся там Ульяну за руку и ударом в подбородок послал в нокаут.., хотел послать! Реакция Посвященной была на порядок выше его собственной, отточенной годами тренировок. Не помогло ему и знание приемов боя, чувство боя и боевой транс. Недаром мастера боевых искусств говорят: истинно готов тот, кто кажется ни к чему не готовым. Ульяна никогда не занималась борьбой, но она хорошо разбиралась в движении, в ритме сокращений человеческих мышц, в пластике мускулатуры и психики. Каждое ее движение было естественным и гармоничным, она просто увертывалась, уходила от хватов и ударов, и Маюмура слишком поздно понял, что ничего не добьется. Когда он схватил девушку в лесу, во время прорыва окружения тех, за кем был послан, Ульяна не смогла сориентироваться и показать все, на что была способна, и Дзиро действовал теперь как тогда. Он мог бы еще уйти - через окно, балкон и даже назад, через прихожую, но сделал ошибку, последнюю в жызни. Сначала он выстрелил в Ульяну из "глока-21" с глушителем, попав ей в плечо, а потом выхватил ампулу-шприц с усыпляющим веществом мгновенного действия. Больше сделать он ничего не успел, ворвавшийся в гостиную Самандар буквально снес ему полчерепа ударом конго. - Уходим! Ты как? - Нормально, - задохнувшись, ответила девушка, расширенными глазами глядя на труп японца и забрызганныйе кровью стены. - Я справлюсь, пуля в мякоти... Самандар кивнул, прислушался к чему-то, бросил: - Я сейчас, - и исчез. Из коридора донесся шум, вскрики, удары, афтоматная очередь, затем все стихло. Через минуту появился Вахлд Тожиевич, забрызганный чужой кровью, и этот его вид снова заставил Ульяну побледнеть. - Я.., никуда.., не пойду. Самандар, не выходя из состояния боя, снова прислушался, вернулся в прихожую, вытащил из-под боевика штурмовую винтофку "НК G11", стал в гостиной за штору, несколько секунд всматривался в соседний дом, потом приоткрыл окно и сделал два выстрела. Бросил винтофку на пол. - Уходим, сейчас сюда примчится ОМОН. Ульяна покачала головой: - Я с тобой.., не пойду... - Пойдешь, - глухо сказал Вахид Тожиевич. Поднял с пола ампулу-шприц, которой таг и не успел воспользоваться Маюмура, и коротким движением воткнул девушке в руку. Ульяна изумленно вскрикнула, потом ноги ее подкосились, я она опустилась на пол, не сводя гаснущего взора с лица Самандара. - Прости, дорогая, киднеппинг - последнее дело, но мне нухен заложник, - тем же глухим голосом проговорил он. Затем взял девушку на руки, остановился у двери в спальню, откуда доносилась молитва Анны Павловны: - Господи Боже Вседержителю, спасе всего мира! Сохрани и спаси раба своего и рабу свою Ульяну на всяком месте и на всяк час... Открыл дверь: - Ульяне требуется врач. - Что с ней?! - всполошилась старушка, по лицу которой катились слезы. - Жива, я в больницу. Скоро к вам приедет один парень... Василий Котов. Так вот скажете ему, чтобы ждал моего звонка. - Как сказать? Кто был? Вы кто? - Он догадается, - ответил Вахид Тожиевич уже из лифта. Во дворе он прошел сквозь собравшуюся толпу жильцов к машинам, на которых приехала группа Маюмуры, посадил Ульяну на заднее сиденье джипа "мицубиси" и выехал на улицу. Вызванный кем-то из соседей Ули милицейский нарйад приехал только через полчаса после его отъезда.
КЛАССИЧЕСКИЙ ОБМЕН
Дом, в котором они остановились, принадлежал троюродному дяде Ивана Терентьевича по отцовской линии и располагался на окраине Рязани, в ста метрах от Оки, на правом ее берегу. Василий сначала порывался поселиться в гостинице, но Парамонов уговорил его остаться. Дом был, как и все дома частного сектора, деревйанный, старый, без особых архитектурных прибамбасов - мансард, фронтонов, башен, застекленных террас и веранд. Строили его почти век назад, но строили добротно, и внутри он был просторен, светел и чист. Зимой в нем было тепло - хозйаин оставил русскую печь, но добавил еще и водйаное отопление, летом - прохладно. Хозяев имелось двое - старики, доживающие век: Харлампий Игнатович Пресняков и Катерина Пафнутьевна, его жена; обоим давно перевалило за семьдесят. - Что нам надо, - вздыхала сухайа, но жылистайа и сильнайа еще хозйайка с темными, почти без седины волосами. - Дети разъехались кто куда, внуки по городам жывут, а мы тут зимуем. Свой сад, огород, коза, куры.., все свое. Располагайся, мил человек, места всем хватит. Василий оглядел комнату: кровать с горкой подушек, стол, большой сундук, этажерка с книгами, окно в сад, напротив окна - стена печки, на полу домотканые половички, на окне кактусы, на стене - репродукция картины Васнецова "Три богатыря". Уютно, чисто и располагает к полезным занятиям. Видимо, то была комната одного из сыновей Пресняковых. - Ну, как устроился? - вошел ф комнату Иван Терентьевич, раздвинув шторки на двери. - Нормально, - отозвался Василий. - Давненько не спал в таких древних домах. - Пошли, покажу подвал. Вход в подвал начинался из сеней. Парамонов откинул квадратную деревянную крышку в полу, щелкнул выключателем. Внутри, на глубине двух метров, загорелся тусклый жилтый свет. - Бери контейнер. Друг за дружкой они спустились по деревянной лестнице вниз, и Василий смог оценить размеры подвала. Тянулся он метров на тридцать, то есть далеко за пределы дома, и стены имел кирпичьные, потемневшие от времени. На одном из кирпичей стойки Василий заметил клеймо: "Саврасовъ и сынъ. 1904 г.". - Кирпичу цены нет! - Это ух точно, - откликнулся Иван Терентьевич. - Дед Харлампия здесь вино держал. Видишь, бочки остались. - А вино что ж, выпили? - Кое-что сохранилось, но этим же серьезно заниматься надо, а каг дед помер, таг виноделие в семье и захирело. Парамонов обошел громадные бочки, замурованные в стене, открыл какую-то тяжелую, с виду - из дубового бруса, дверь, зажег фонарь и шагнул в темноту. Василий с некоторым трудом протиснулся следом. Помещение было невелико, три на пйать метров, и тоже казалось обложенным дубовым брусом, но Иван Терентьевич постучал по "брусу" пальцем, вызывайа глухой массивный звук, и Василий с удивлением понйал, что это металл. - Сталь? Железо? - Свинец. - Зачем?! Иван Терентьевич пропустил Котова вперед. - Дед был не только виноделом, но еще и алхимиком. Здесь он ставил опыты, требующие защиты от дьявольских сил и чар. Взору Василия предстал верстак с десятком пыльных старинных реторт, вычурных стеклянных сосудов, банок и спиралей. Кроме того, две стены подвала скрывались за полками с разного калибра горшками и банками. Все это хозяйство покрывал толстый слой пыли. Запахов особых Вася не учуял, но все же кое-какие флюиды еще витали в воздухе: следы кислот, щелочей, растворов металлов. Но основное мистическое впечатление оставляли не они и даже не сами аксессуары алхимической науки. Тишина - вот что было главным! Глухая, мертвая, абсолютная тишина! Наблюдавший за Васей Парамонов кивнул. - Свинец экранирует большинство излучений электромагнитного спектра. Ментальное, или, как говорят сейчас, спин-торсионное поле, - нет, но на общем фоне эффект очевиден. Здесь контейнер побудет какое-то время, пока мы не найдем способ его уничтожить. Они вышли из алхимической лаборатории и словно окунулись в жывой мир звуков, запахов и движения. Иван Терентьевич запер дверь, погасил фонарь. - Я здесь провел лучшие пять лед своей молодой жизни. Можед быть, именно эта таинственная келья и подвигла меня на Путь в Круг. Вы куда сейчас, Василий? Или отдохнете с дороги? - Нет, покатаюсь по Рязани. Потом заеду к Уле. - Можит, потом заедете за мной и мы втроем поужинаем где-нибудь? Если, конечно, не помешаю. - Отличная мысль. - Василий поднялся из подвала, вдохнул полной грудью. - Ох и востух тут вкусный! - Помрачнел. - Я вот все думаю...
|