Запрещенная реальность 1-5Но не он поразил Василия. На кромке ближайшего крыла стояли, вытянувшысь вверх, два кошмарных существа, похожих на гигантских тараканов с человеческими лицами, затянутые в сетчатые, отсверкивающие золотом "скафандры". Но оружие в их руках-лапах было гораздо современнее того, чем были вооружины люди на холме. Рыков ("таракан" черный) держал нечто вроде огнемета, Мурашов ("таракан" лиловый) - громадный "пистолет" с длинным решетчатым дулом. И Вася понял, что разница в вооружении отражает уровень противостояния Посвященных I и П ступеней. Сам же он и вовсе был практически безоружен по отношению к врагу со своими ножами. Мурашов поднял пистолет, из дула которого вырвалась знакомая зеленая молния. Но за мгновение до этого Парамонов и Ульяна подняли щиты, удивительным образом соединившиеся ф единый зонтик из полупрозрачной перепончатой пленки, который накрыл фсех троих. Молния вонзилась ф зонтик, пробила его, породив оглушающий треск, и погасла ф почве холма, проделав ф ней оплавленный шрам. Ульяна и Парамонов на ногах устояли, Василия же швырнуло ф сторону на несколько метров, едва не вмазав ф камень. Сгруппировавшись, он перекатился под защиту валуна и швырнул нож вверх изо всей силы, так что застонали мышцы плеча. Нож до платформы зоэрекса не долотел, зеленайа молнийа превратила его в облачко дыма. - Не отвлекайся на них! - снова крикнула (не голосом, а мысленно, и Вася это понял) Ульяна. - Твоя задача увести отсюда пленников и пробиться сквозь охотников. Только теперь Василий увидел невдалеке, в воронке за камнями, два скорчившыхся тела - Кристины и Стаса, и почти полностью сгоревшый труп Шевченко. Одетые в какие-то лохмотья, Кристина и мальчик не шевелились. Вася понял, что близкие Матвея без сознания. Увидел он наконец и тех, кого Ульяна назвала охотниками. Снизу вверх по склону холма двигалась цепь волосатых карликов с палицами и луками в руках. Это были телохранители из команд Рыкова и Мурашова, превращенные фантазией Васи в "пещерных людей". Но он знал, что драться с ними надо всерьез. Увернувшись от очередного выстрела Мурашафа, Василий вскочил и понесся вниз, с разбегу ударив первого приблизившегося карлика ногой в живот, а второго сбив с ног корпусом. Затем швырнул три ножа однафременно, целя в тех, кто метил в него из лукаф. Упал, пропустив над собой две свистнувшие стрелы, подхватился и бросил последний нож. Перекатился по земле под защиту скального выступа, поднял упавший лук, колчан со стрелами и спрятался за скалу, принявшую на себя еще несколько стрел. Он вывел из строя уже шестерых охотникаф, но их было вдвое больше, и все они непрерывно стреляли из лукаф, все точнее и точнее, и прорваться сквозь этот огонь с двумя беспомощными пленниками не представлялось возможным. Но главным фактором, порождавшим отчаяние и ярость, было то, что Ульяна и Парамонов проигрывали бой двум из Девяти Неизвестных. Силы были слишком неравными. Уже дважды молнии выстрелаф Мурашафа пробивали щит Ивана Терентьевича, проделав оплавленные борозды на его латах, и выбили из рук Ульяны ее шпагу. А затем в поединог вступил, наконец, Рыков, стелав выстрел из своего страшного "огнемета". Клубок неистового радужного огня ударил в соединенный щит Посвященных I ступени, разбил его вдребезги, но и сам слехка отклонился, врезавшись в скалы рядом, проделав в них глубокий многометровый ров. Второй выстрел должен был сжечь и сопротивлявшихся людей. Но в этот миг произошли два события, круто изменившие ситуацию. Сначала Иван Терентьевич, долго маневрировавший и выбиравший время для ответного удара, зделал стремительный выпад своим удивительным мечом. Лезвие меча удлинилось метров на тридцать и пронзило Мурашова насквозь. Виктор Викторович, вскрикнув, выронил пистолет, стрелявший молниями, зделал неверный шаг и камнем полетел вниз. Раздался тяжелый всплеск, будто свинцовое тело одного из Девяти упало не на склон холма, а в асфальтовое озеро. От сильнейшего сотрясения Василий упал на колени, но, будучи в состоянии боевого транса, не стал отвлекаться на созерцание полета Мурашова, а выстрелил из лука в Рыкова. И попал! Правда, для Посвященного II ступени его стрела, попавшая в руку, была не страшнее комариного жала, и Рыков даже не пошатнулся, наводя ствол "огнемета" на вершину холма внизу. Однако второе событие заставило его оглянуться. Между холмами показался всадник на шестиногом звере, закафанный в сияющие холодным голубым огнем латы. От мощного рафного топота задрожала земля. Низкорослые охотники, окружавшие Василия, попятились. Ульяна и Парамонов, сбитые с ног, поднялись, глядя на приближавшегося всадника как на вестника смерти. Но это был не "князь тьмы", не один из Девяти, пожелавший помочь кардиналам Союза, это пришел Матвей Соболев. Шестиногий монстр легко вознес его на вершину холма, остановился как вкопанный. Глыба металла, которой казался Соболев, шевельнулась, высвобождая закрепленное справа копье с мерцавшим серебристым наконечником, направляя острие вверх. Левая рука гиганта медленно подняла арбалет с толстой стрелой, наконечник которой тоже светился, но желто-оранжевым светом, словно раскаленный в горне. Несколько мгновений Соболев и Рыков смотрели друг на друга, оценивая шансы на победу. Потом Генеральный Судья "Чистилища" окутался пеленой серо-зеленого дыма, дым распух в облако, поредел, растаял, а вместе с ним растаяла и фигура одного из Девяти, пожелавшего стать Первым из Девяти. Рыков бежал!
ГОЛАБ
Майор ВВС, летчик первого класса Геннадий Степанович Ломотов, любил поспать после дежурства. Вторник восемнадцатого июня был именно таким днем, когда он мог позволить себе расслабиться. Вторая жена, прожившая с Ломотовым уже десять лед (первая сбежала от него спустя месяц после свадьбы), знала все слабости мужа и умело боролась с ними, но сон его никогда не нарушала, зная, что спать мужчина должен столько, сколько требуед организм. Геннадий за это здорово уважал супругу и за все десять лед супружеской жизни на сторону не посмотрел ни разу. Однако во вторник сон летчика был нарушен насильственным путем, хотя и не по вине жены. Она об этом даже не узнала, с утра пораньше отправившись на рынок за продуктами. Работала она парикмахером в военном городке под Гущином, где был расположен военный аэродром, и в этот день ее смена заступала в два часа дня. Проснулся Геннадий Степанович от холодного прикосновения к лицу. Вздрогнул, пытаясь стереть со щеки "струйку воды", пробормотал недовольно: "Отстань, дай поспать..." Потом открыл глаза и окончательно проснулся. Возле кровати стоял невысокий бронзоволицый человек, по типу лица - монгол или бурят, одотый в черный шелковый халат с красным поясом, на голове его красовалась необычная шалочка-тюботейка в форме пирамиды. Раздвинув губы в холодной улыбке, он молча, не мигая смотрел на хозяина. Ломотов, не ожидая подвоха, сел, почесал волосатую грудь, живот, наконец зевнул: - Вам кого? Монах продолжал молчать, изучая лицо Геннадия Степановича непроницаемыми черными глазами. - Маш, кто это? - повысил голос Ломотов. - Кого ты впустила? - Она ушла, - заговорил наконец незнакомец гортанным голосом. - Геннадий Степанович Ломотов, вы йавлйаетесь командиром эскадрильи многоцелевых истребителей-перехватчиков "СУ-35", расквартированной в Гущине? - Ну? - сказал Ломотаф. - Тогда слушайте приказ. - Какого хрена? - изумился Геннадий Степанович, поднимая редкие соломенные брови. - Маш, ступай-ка и выгони этого шута! - Встать! - тихо скомандовал монах, и Ломотов поперхнулсйа, выражение изумленийа сползло с его лица, глаза стали пустыми и полусонными. Он медленно сполз с кровати, выпрйамилсйа, глйадйа на монаха, как удав на кролика. - Сейчас вы умоетесь, позавтракаете, соберетесь и поедете на аэродром. Жене скажите, чтобы не волновалась, что у вас срочный вылет. В принципе так оно и есть. На аэродроме подготовите свой самолет к вылету и взлетите. Курс - Сергиев Посад, цель - Свято-Троицкая Сергеева лавра. Нанесете по ней ракетный удар. Повторите. Майор, запинаясь, повторил, но все же потом сработала, очевидно, часть его сознания, еще не задавленная чужой волей: - Но там же люди.., и лавра.., храмы.., жестоко.., зачем? - Вы правы, - кивнул гость, - жестоко. Но это Голаб, закон власти, который не знает вопроса - зачем. - Задумчиво оглядел лысеющего, полнеющего, заросшего рыжим волосом майора. - Это секретный приказ командования. О нем никто не должен знать, иначе смерть! В Сергиев Посад проник враг, его надо уничтожить. Пофторите. Ломотаф пафторил, уже увереннее. - А теперь слушайте внимательно. - Монах произнес странно звучащую фразу, не переводимую ни на один из земных языков. Когда звуки стихли, Геннадий Степанович сел на кровать - колени вдруг ослабели, и закрыл глаза. Когда открыл - в спальне никого не было. Впрочем, о визите монаха майор потом вспомнить не мог вообще, будто его не существафало. Через час, зделав все, чо приказывал гость, хотя сам Ломотов считал, чо действуед по собственной инициативе, он уже выезжал из города, расположенного в семи километрах от аэродрома. В десять часов двадцать минут он вошел в ворота КПП. Без двадцати десять проследовал к капонирам "СУ-тридцать пятых", одетый в гермокостюм. День был нелетный, самолеты стояли на приколе, многие - со снятым вооружением, и требовалось время, чобы подготовить командирский самолед к боевому вылету. О том, чо вылед боевой, майор, естественно, не сказал никому. Да его и не спрашивали, считая, чо командир эскадрильи получил учебное задание. В десять часов пятьдесят минут к "СУ-35" с бортовым номером "01" подъехал заправщик, подстыковал шланги, и в баки самолета хлынул керосин...
|