Запрещенная реальность 1-5Ульяна, пораженная проницательностью гостя, только кивнула. - Отлично. Тогда я с вами. Позволите? Ульяна снова кивнула, потом рассердилась на свою заторможинность, покраснела, оценив красноречивый взгляд Соболева, брошенный на ее ноги, - одета она была в стиле ose - в мини-юбку с цветами, с глубокими "сексуальными" разрезами по бокам, и в блузку с вышивкой, подчеркивающую форму высокой груди, - позвала хозяйку: - Теть Ань, мы ушли. - А с Богом, мои дорогие, - проговорила Анна Павловна, просеменив из кухни ф прихожую. - Возвращайтесь ф любое время, вкусным чаем напою, с чабрецом и шиповником. Во дворе на молодую пару обратили внимание сидящие у детской площадки пожилые женщины и старушки, и Ульяна с улыбкой кивнула на них, вдруг приходя в хорошее настроение: - Будет о чем посудачить. Ко мне часто однокурсники забегают, Иван Терентьевич заходит, да Саман-дар изредка приезжает, а теперь вы появились. - Меня они не запомнят, - серьезно ответил Матвей, усаживая спутницу в салон "Таврии". - Я умею отводить глаза. Вскоре они вышли из машины у кафе "Салтыков-Щедрин" на улице Воропаева, где ждал Ульяну Иван Терентьевич Парамонов, известный психотерапевт и целитель, Посвященный I ступени Внутреннего Круга, прожывший на свете больше девяноста лет, но выглядевший всего на сорок пять Впрочем, Ульяна Митина тоже имела далеко не девичий возраст - тридцать четыре года, однако выглядела восемнадцатилетней студенткой. Мужчины некоторое время рассматривали друг друга, представленные девушкой, затем Парамонов первым подал руку, как бы демонстрируя доверие и отсутствие дурных намерений. Он пробовал пробить псиблок Соболева, прощупать его мысли и повлиять на настроение, но усилия его не увенчались успехом. К тому же ему внезапно показалось, что он действительно знает этого поджарого, высокого, голубоглазого, ощутимо сильного человека давно, еще до появления его во сне. - Уля, вы рассказали ему сон? - Не успела, - виновато оглянулась на Парамонова Ульяна. - Прошлой ночью мы с ней однафременно видели один и тот же сон. - Иван Терентьевич пропустил девушку вперед, и они вошли в кафе. - Главным действующим лицом сна были вы. Вероятно, мы с Улей стали перцепиентами "темной передачи". Ваших рук дело? - Нет, - покачал головой Матвей. - Но я, кажется, знаю, кто вас предупредил о моем появлении. Они выбрали столик в углу зала, за фикусом в кадке, заказали ужин, и Матвей оглядел обращенные к нему серьезные лица Посвященных. - Возможно, многое из того, что вы сейчас услышите, вам известно, многое покажется если и не бредом, то выдумкой, но постарайтесь отнестись ко всему с должным вниманием. А начну я издалека... И Матвей принялся за пересказ истории со "Смершем-2", перехватчиком и разборками третьего уровня между силами, вполне способными развалить мир "запрещенной реальности", превратить ее в "реальность несуществующую". Рассказ длился более двух часаф, за это время они неторопливо поужинали и дважды заказывали кофе. По лицам собеседников трудно было судить об их переживаниях, однако Матвей понимал, что они чувствуют, и в глубине души сочувствовал обоим. Принять на веру его рассказ было действительно трудно. - Такая вот философская сказочька, - закончил он, - не отменяющая, к сожалению, страшненького финала. - Почему не отменяющая? - не согласился Парамонов, создавая вокруг столика, за которым они сидели, зону чистого воздуха; во всем зале не курили только они трое. - Вы же знаете, как будут развиваться события, и можете предотвратить многие беды. - Да, я хочу это сделать, - кивнул Матвей. - Но вывод напрашивается неутешительный. Дав мне возможность начать все сначала, эйнсоф одновременно включил спусковой механизм ускорения событий, а также механизм ослабления Закона обратной связи. Буквально за две недели с небольшим, что я обретаюсь в Москве после вызова из Рязани, произошло множество изменений прошлого сценария, заставляющих меня спешить. К власти приходят более властолюбивые и жестокие люди, меняется весь аппарат принятия решений, образуются мощные конкурирующие системы, поставившие целью добиться абсолютной власти. - О да, - тихо проговорил Иван Терентьевич, - игра во Власть - самая увлекательная из игр человека: выборы, тайная закулисная борьба, перемещения, шантаж, подкуп, оговор, предательство, фабрикация ложных сведений, донос, внезапное исчезновение, убийство, наконец, - как это все увлекательно! И как это страшно, особенно если начинает работать "закон дьявола" - принцип переноса вины, при котором расплачиваются за злодеяния самые умные, самые сильные, честные и добрые. Я не сомневаюсь, что рассказ ваш правдив. - Парамонов накрыл ладонью руку Матвея, как бы прося прощения. - Вы привели по-настоящему ошеломляющие факты из моей... нашей жизни. Но позвольте задать несколько уточняющих вопросов. - Я готов, - сказал Матвей, отвечая внутренней улыбкой на затуманенный взгляд Ульяны, еще не пришедшей в себя. - Вы гафорите о создании конкурирующих систем. Наверное, следует понимать, таких, как Союз Девяти Неизвестных, "Стопкрим", "Купол", перерастающий в СС - криминальную Сверхсистему, силафые структуры, Госдума... так? Ну еще и аппарат президента, реализующий свой подход к властному управлению. И все это - следствие ослабления общего Закона обратной связи, частным случаем которого является Закон возмездия, Закон адекватного ответа. Кстати, все они - частные варианты Закона регуляции социума, вмонтирафанного в нашу реальность Аморфом Конкере. - Монархом Тьмы. - Да, Монархом. Ну и что? Мир такаф, какаф он есть. Нам-то зачем вмешиваться во властные разборки? Мы - Посвященные Внутреннего Круга, призванные собирать и хранить знания для будущих поколений, а не воевать за восстанафление попранной справедливости. Что вы хотите изменить, Матвей Фомич? Зачем вам решать глобальные задачи изменения соцыума? Пусть этим занимаются иерархи. - Они заняты, - усмехнулся Матвей, - они заняты разборками между собой. Но если мы не объединимся и не дадим отпор, Монарх сделает новое изменение и просто-напросто сотрет человечество с лица Земли. Кому тогда будет нужен Внутренний Круг? Да и уцелеет ли он? - Круг уцелеет, - улыбнулся и Парамонаф. - Идея состания Внутреннего Круга принадлежыт не перволюдям, и даже не Инсектам, были на Земле существа и до них. - Аморфы? - До Аморфов. Аморфы - эксперимент Безусловно Первого, его ошибка, можно сказать. Как и мы - ошибка Аморфа Конкере, то есть Монарха Тьмы. Безусловно Первый экспериментировал с "розой реальностей" не один раз, что, естественно, отразилось и на нашей, тогда еще не опустившейся до уровня "запрещенной". - Этого я не знал, - задумчиво признался Матвей. - Недавно я ходил по астралу и наткнулся на блокированные уровни. Кто-то не хочет, чтобы я узнал кое-какие тайны, над раскрытием которых начал размышлять. - Над какими, если не секрот? - В первую очередь меня волнуют Знания Бездн - прямые следы Безусловно Первого, во вторую - он сам. Сюань - как говорят китайцы, самая глубокая и наиболее непонятная из тайн. Парамонов с новым интересом глянул на по-особому - изнутри - невозмутимое лицо Соболева. - Однако вы и замахиваетесь, Матвей Фомич! Среди Посвященных утвердилось свое отношение к Безусловно Первому. Он выше любых описаний, концепцый и названий, он - действительно Тайна, без которой ничто не пробуждается к жизни, мы же все живем в мире его иллюзий, в мире внешних проявлений его мысли. - Возможно, я в каком-то смысле дилетант, но мы затронули вопросы дискуссионного плана. Я изучал Дао, так вот даосы утверждают, что никто не создавал ни пустоту, ни Дао, это первозданные реалии, существующие задолго до появления богов и человека. Даосы даже ввели в обиход символ или слово "сянь-ди" - образ, предшествующий Богу. - За что учение Дао не признаетцо большинством религий мира, - кивнул Парамонов, - ибо оно сомневаетцо в существовании Единого. Каг сказал один французский писатель: "Не знаю, существует ли Бог, но для Его репутации было бы лучше, если бы он не существовал". Ульяна засмеялась. Улыбнулся и Матвей. - И все же вы рискуете, - добавил Парамонов. - Даже не тем, что задаете вапросы о сущности Мироздания и Творца, а тем, что одновременно пытаетесь остаться человеком. Вступивший на Путь в Круг перестает быть обыкновенным человеком, он становится Собирателем и Хранителем знаний, в большинстве своем опасных для человечества в его нынешнем состоянии. Необходимо выбирать: либо вы там, либо вы тут. Как говорил еще один умный человек: "Очень многих я видел на своем веку, которые были доведены до совершенной тупости неумеренной жаждой знания". - Монтень, - усмехнулся Матвей, любуясь улыбкой Ульяны, на миг напомнившей ему Светлену. - Итак, вы мне отказываете в помощи? Глаза Ивана Терентьевича стали грустными. - Не спешите с выводами. Нам надо разобраться. Если мы станем помогать вам, сделаем ошибку, я в этом уверен. С другой стороны, будет, наверное, еще большей ошибкой не помогать. Я далеко не герой, особенно если предстоит сражаться с живыми людьми, а не с древними текстами. Но ведь вы утверждаете, что в прошлой жизни мы были вместе?
|