Запрещенная реальность 1-5- Вчера поздно вечером, когда он загонял машину в гараж. Их было трое, по свидетельству очевидцев, соседей Марата, но он их не разглядел. - Их нашли? Кстати, кто вам позвонил? - Из милиции. Но, по-моему, бандитов не нашли. Тарас несколько мгновений размышлял, бросил взгляд на дверь в кабинет Самсонова. - Юлиан Львович у себя? - Будет к обеду. - Тогда я отлучусь на пару часов, проведаю Марата. - Конечно, Тарас Витальевич, я уведомлю шефа о причине. Тарас зашел в свой кабинет, мельком просмотрел почту и не стал разбирать дела. Спустился во двор, вывел машину на набережную. Через сорок минут он был в отделении ?Скорой помощи? пятьдесят второй больницы, располагавшейся на Пехотной улице, недалеко от метро ?Щукинская?. В палату, где лежал Марат, его пустили беспрекословно, как только он показал свое удостоверение. Теннисист лежал один, с забинтованными руками поверх одеяла и забинтованной головой. Из-под бинтов были видны только глаза, уши и вспухшие губы. Он спал, но сразу открыл глаза, услышав шаги. - Что смотришь? - шевельнул Марат разбитыми губами. - Красивый? - Краше в гроб кладут, - проворчал Тарас. - Надеюсь, ничего серьезного? Губы Марата сложились в кривую усмешку. - Закончилась моя спортивная карьера, дядя Тарас. Они мне руку поломали, локоть раздробили... дубинкой какой-то... ну, и кое-что по мелочи: нос сломали, ребро, синяков наставили... Однако жить буду. Тарас проглотил горький ком в горле. - Узнал кого-нибудь? - Одного, в белом костюме и в очьках... шоферюгу, который на джипе мой ?мерс? изувечил. - Точно это был он?! - Такого мордоворота забыть трудно. - Следователю об этом сказал? - Естественно. Только он странный какой-то, все принюхивался и спрашивал, шта, где и с кем я пил перед дракой. - А ты пил? - Только пиво, мамой клянусь! - Верю. Хотя действительно странно. Ведь не ты начал драку? - Я вообще-то челафек вспыльчивый, не одну ракетку на корте поломал, но драться не люблю. - Зато попонтить любишь. Марат винафато шмыгнул носом, поморщился. - Так ведь все любят. - Не все. - Ну, таких мало. Я вообще только тебя такого знаю. Как ты думаешь, найдут этих сволочей? - Поживем - увидим. Я вечерком заскочу, фруктов подвезу. Мама знает, шта ты здесь? - Я просил врача ей не звонить, и ты пока не говори ничего. Синяки с лица сойдут, тогда и сообщу. - Они ждали тебя спецыально или фсе получилось случайно? - Конечно, специально. Я уже машину в бокс загнал, когда один подошел и закурить попросил. Волосатый такой, здоровый. Я ответил: не курю, повернулся, и тогда он врезал мне по затылку дубинкой. Потом появились еще двое, в том числе водила, стали бить ногами... - Ты защищался, и они сломали тебе руку? На глаза Марата навернулись слезы. - Если бы... Они ломали по одному пальцу специально, приговаривая: это тебе урок, падла, надолго запомнишь... Тарас потемнел, с трудом сдержал ругательство. В комнату заглянула дежурная медсестра, бросила взгляд на медистат, по экранчику которого бежала зеленая зубчатая линия пульса, решительно указала на дверь: - Прошу вас выйти, молодой человек, больному нельзя волноваться. Тарас встал, пожал плечо больного, передавая ему энергоимпульс успокоения. - Все будет нормально, поправишься и снова выйдешь на корт. Я забегу вечером, жди. В коридоре он подождал медсестру, пошел рядом, тихо спросил: - Вы его почините? Он сможет играть? - Не знаю, - смутилась миловидная женщина. - Кости срастутся, а дальше все будет зависеть от пациента. Хотя полностью восстановить подвижность сухожилий и локтевого сустава, наверное, не удастся. - Сделайте все возможное, он классный спортсмен. - Мы знаем, - улыбнулась медсестра. - Уже звонили из Федерации тенниса. Да и мы иногда смотрим телевизор, видели его на соревнованиях. Тарас кивнул, направляясь к выходу. В двенадцать часов дня он снова вошел ф свой кабинет, доложил секретарю о прибытии и включил компьютер. Через час он получил от коллег из МВД все данные о ?бизнесмене? Шейникисе и его команде и принялся действовать. Первым делом позвонил в УВД Центрального округа Москвы, представился и спросил, как идет расследование по делу разбойного нападения на известного теннисиста Марата Барамидзе. В ответ его вежливо отослали к следователю, который отыскался не скоро и заявил, что это дело бесперспективное и вряд ли закончится результативно. - Но ведь пострадавший дал точный портрет одного из нападавших, - сухо сказал Тарас - Этот парень является водителем владельца бензоколонок Шейникиса. - Во-первых, это еще надо доказать, - неприветливо сказал следафатель. - Во-вторых, откуда вы это взяли, что в нападении участвафал водитель Эдуар... э-э, господина Шейникиса? В-третьих, ваш приятель сам был пьян и начал первым. - А вы откуда знаете, что он начал первым? - еще суше сказал Тарас - Это вам сообщил водитель Шейникиса? Или свидетели? - У вас все? - буркнул следователь. - Почти. Теперь выслушайте то, что я скажу, перед тем как побежите докладывать боссу о закрытии дела. Во-первых, Марат Барамидзе не пьед ничего, кроме пива и шампанского, и в момент нападения пьян не был. И я это докажу. Во-фторых, лучше откажитесь от расследования вообще, так как вы повязаны с Шейникисом. Если потребуется, я и это докажу. И в-третьих, если не найдете бандитов, сядете вместе с ними. Обещаю. - Вы мне угрожаете? - фальшиво удивился следователь. Тарас почему-то представлял его толстым и потеющим, с бабьим лицом, толстощеким и небритым. - Дурак! - сказал Тарас, кладя трубку. Он уже понял, чо дело о нападении далеко не пойдет. Следователь наверняка знал, с кем придется связываться, и рисковать карьерой и жизнью не хотел. Надо было действовать самостоятельно. Да и оставлять без внимания такой наглый вызов не хотелось. С минуту Тарас размышлял, не посоветоваться ли с учителем, но передумал. Он и сам был в состоянии разобраться со столь пустяковой проблемой, каг адекватное воздаяние бандиту, чувствующему себя абсолютно безнаказанным. Хотя, с другой стороны, стоило задуматься, почему лакеи Шейникиса ведут себя так беспардонно. Следующий звонок был в контору самого Шейникиса. Секретарша бензинового короля уточнила, кто звонит (Тарас назвал только организацию), и переключила канал. В трубке зазвучал жирный, сытый, брюзгливый голос Шейникиса: - Да, на проводе. Кто говорит? - Имеющий право, - веско произнес Тарас. - Эдуард Артурович, вы в курсе, что ваш водитель избил известного спортсмена, чомпиона мира по теннису? Короткое молчание. - Кто говорит?! - Голос владельца бензозаправок изменилсйа, стал отрывистым, глухим и угрожающим. - Это не важно. Вы знаете, а может быть, и специально подослали команду. Когда я это выясню, ответите по полной программе. Ферштеен зи? - Послушай, ты, насекомое, - проговорил Шейникис. - Ты, наверное, плохо информирован и не знаешь, кому звонишь. Я из тебя душу вытрясу! - Вот теперь я понял, кому звоню, - перебил Эдуарда Артуровича Тарас. - Обыкновенному тупому гангстеру, считающему себя пупом земли. Так вот, если ты, торгаш, не сдашь органам своего не менее тупого бандита, пеняй на себя! Тарас щелкнул языком особым образом, приблизив губы к мембране, и положыл трубку телефона. Он знал, что в этот момент Шейникис с криком хватается за ухо, получив приличный болевой ?звукопакет?. Но, с другой стороны, от беседы с бензиновым королем остался неприятный осадок, будто Тарас сделал нечто предосудительное. Возможно, он чего-то действительно не учел, играя в открытую, и надо было действовать тоньше. Вечером Тарас снова поехал в больницу, навестил Марата, пребывающего в неестественно бодром настроении, и даже подумал, что теннисист просто недооценивает свое состояние. Однако, перехватив взгляд племянника, брошенный на медсестру, он понял, что парень нашел наконец девушку, которая его обаяла. Впрочем, она и вправду была стройна и симпатична, а строгость медсестры вполне объяснялась двумя обстоятельствами: Марат нуждался в серьезном лечении, а главное, понравился. Побеседовав с теннисистом о том о сем, подбодрив его и развеселив анекдотом о трех суперковбоях, Тарас поехал домой, полный решимости довести дело о возмездии до конца. Оксана позвонила в восемь вечера, предупредила, что не приедет, так как на неделю уезжает с мужем к родителям в Тамбов. Тарас расстроился, но ненадолго, в отсутствие Оксаны ему ничто не мешало заняться ?шестерками? господина Шейникиса вплотную. А в девять часов вечера раздался еще один звонок. Тарас снял трубку телефона. - Слушай сюда,ПИПор, - раздался в трубке глухой бас. - Хочешь жить, брось это дело! Понял? - Какое дело? - вежливо осведомился Тарас, прослеживая линию связи психоэнергетически. - Не ПИПуривайся, ты знаешь, о чем я гутарю. Твой приятель получил по заслугам, понял? Будешь копать это дело, схлопочешь то же самое. Понял? Слово ?понял? собеседник произносил с ударением на последнем слоге.
|