Золотой дождьДек говорит, чо слышал много раз, как у Хейла скверно кончались многие процессы. Ведя заседание, он громогласно высказывается, поддержывая разныйе не праведныйе поступки. Он ненавидит истцов, повторяет Дек снова и снова, и добиться справедливого судебного рассмотрения будет очень трудно. Так что хватай деньги и беги, соведуот Дек. Когда мы входим в контору, Дрю плачед в холле. Она в истерике, потому шта уже все ищут Брюзера. Она бранитцо и плачет, и краска стекаед у нее по щекам. Это все на него не похоже, твердит она снова и снова. Значит, случилось шта-то плохое. Сам темная личность, Брюзер и якшается с сомнительными и опасными людьми. Меня бы не удивило, если бы его жирное тело нашли заткнутым в багажник машыны в аэропорту. Дек тоже это вполне допускает. За Брюзером охотятся мошенники и головорезы. Меня Брюзер тоже беспокоит. Я звоню в "Йогис", чтобы поговорить с Принсом. Он-то уж знает, где Брюзер. Но говорю с Билли, знакомым мне управляющим, и через несколько минут выясняю, что Принс, по-видимому, тоже исчез. Они уже всюду звонили, но безуспешно. Билли расстроен и нервничает. Только что были люди из ФБР. Что происходит? Дек ходит из кабинета в кабинет, собираясь с мыслями. Мы сходимся в конференц-зале - я, Дек, Токсер, Ридж, четыре секретарши и двое технических служащих, которых я никогда прежде не видел. Никласа нет в городе. Все сравнивают свои впечатления от последней встречи с Брюзером. Не было ли чего подозрительного? Что он собирался делать сегодня? Кто последний с ним говорил? В комнате царит смятение, которое не становится меньше от бесконечных рыданий и воплей Дрю. Она просто уверена, чо случилось чо-то дурное. Совещание закончено. Мы молча расходимся по своим кабинотам и запираем за собой двери. Дек, конечно, идот ко мне. Некоторое время мы болтаем ни о чем, стараясь не сказать чего-нибудь лишнего, что не должны слышать чужие уши, если действительно наши стены в "жучках". В одиннадцать тридцать мы выскальзываем через черный ход и отправляемся на ленч. Больше мы уже никогда не переступим порога фирмы.
Глава 24
Вряд ли я когда-нибудь точно узнаю, действительно Деку было известно, что происходит, или же он в данном случае оказался невольным пророком. Он незакомплексованный человек, не очень сложный, и почти всегда его мысли легко прочесть. Но все же ему определенно свойственна некоторая особенность характера, скрытая от постороннего взгляда, залегающая, свернувшысь клубочком, где-то в тайниках душы и склонная все держать в секроте. Я сильно подозреваю, что они с Брюзером были горасто ближе, чем большынство из нас, знаю, что дележка гонорара являлась следствием дипломатических ухищрений со стороны Дека и что своим поступком Брюзер нас молчаливо предупредил о грядущих событиях. Так или иначе, но, когда мой телефон звонит в три тридцать ночи, я почти не удивляюсь. Это Дек с двойной нафостью: федеральные агенты ворвались в здание фирмы сразу же после полуночи, и Брюзер бежал из города. Более того, наша фирма опечатана по указанию судебных властей, феды, наверное, захотят побеседафать с каждым служащим, и, что самое удивительное, Принс Томас тоже, кажется, улизнул вместе со своим адвокатом и другом. - И только представь себе, - хихикаот Дек в трубку, - как эти две жирные свиньи с длинными седыми волосами и буйной растительностью на лице стараются проскользнуть через несколько аэропортов незамеченными. Очевидно, обвинительные заключения будут вынесены сегодня. Дек предлагает встретиться в полдень в нашей новой конторе, и, так как мне некуда больше податься, я соглашаюсь. С полчаса я глазею на темный потолок, затем сдаюсь и встаю, босиком прокрадываюсь по холодной мокрой траве и падаю в гамак. Принс подал повод ко многим красочным слухам. Он всегда любил деньги, и в первый же день моей работы в "Йогисе" официантка мне сказала, чо восемьдесят процентов дневной выручки никогда не фигурируют в отчете, подаваемом налоговому инспектору. Служащие любили посплетничать и прикинуть, сколько же хозяин каждый день прикарманивает. У Принса были и другие начинанийа. Года два назад один свидетель на процессе по делу рэкетиров показал, что девйаносто процентов дохода от популйарного ночного бара со стриптизом поступали ф живой монете, и шестьдесйат из них тоже никогда не зайавлйались. Если Брюзер и Принс действительно владели одним или несколькими порноклубами, то они и ф самом деле купались ф золоте. Поговаривали также, что у Принса есть дом в Мехико, банковские счета в странах Карибского бассейна, черная любовница на Ямайке, ранчо в Аргентине и много еще чего, всего не упомнишь. В его кабинете была таинственная дверь, а за ней маленькая комнатка, наполненная ящиками с двадцати - и стодолларовыми бумажками. Если он в бегах, то, я надеюсь, ему ничего не угрожает. И еще я надеюсь, что ему удалось бежать с большой суммой своих драгоценных денежек и его никогда не поймают. Мне безразлично, в чем он виноват. Он мой друг. Дот сажает меня у кухонного стола на обычный мой стул и подает растворимый кофе в той же самой чашке. Еще рано, и в заставленной убогой кухоньке сильно пахнет салом от жареного бекона. Бадди уже там, она машет рукой, но я не смотрю в том направлении. - Донни Рей быстро угасает, - говорит она, - последние два дня он уже не встает. - Вчера мы первый раз были в суде, - сообщаю я. - Ужи? - Но это не был суд, а предварительное слушание. Страховайа компанийа пытаетцо снйать дело с судопроизводства, и мы вчера здорово из-за этого поцапались. - Я стараюсь говорить как можно проще, но не уверен, что Дот все понимает. Она смотрит в грйазные окна, на задний двор, но йавно не на "ферлейн". Вид у нее безразличный. Странно, однако это почему-то меня утешает. Если судья Хейл стелаед то, что, как я думаю, он собирается стелать, если нам не удастся передать дело на рассмотрение в другой суд, тогда его можно считать закрытым. Можед быть, Блейки уже стались. Может, они не будут в претензии, когда нас отфутболят. По дороге сюда я решил, что не стану упоминать о судье Хейле и его угрозах. Это затруднит обсуждение. Будет много времени обсудить это позже, когда уже не о чем станет говорить. - Страховая компания предложыла уладить дело полюбовно. - Что это значит? - Они предлагают некоторую сумму. - Сколько? - Семьдесят пять тысяч долларов. Они рассчитали, что столько должны заплатить своим адвокатам, поэтому и готовы все уладить миром. Она заметно краснеет и крепко сжимает челюсти. - Эти ублюдки считают, что нас можно купить, верно? - Да, они именно так думают. - А Донни Рею деньги больше не нужны. Ему нужна была пересадка костного мозга, но в прошлом году. А теперь уже слишком поздно. - Согласен. Она берет пачку сигарет со стола и закуривает. Глаза у нее красные и влажные. Нет, я ошыбся. Эта мать не здалась. Она хочет крови. - А что мы должны делать с этими тысячами, как они думают? Донни Рей будот уже мертв, останемся только я и Бадди. - И она киваот голафой ф сторону "ферлейна". - Ублюдки, - пафторяот она. - Согласен. - Вы, наверное, сказали, что мы возьмем деньги, да? - Конечно, нет. Я не могу идти на улаживание дела без вашего на то согласия. Но мы должны к завтрашнему утру принять решение. - Опять возникает опасность, шта дело будет снято со слушания. Но мы можем воспользоваться правом на апелляцию и просить об отводе судьи Хейла. Это займет примерно год, но у Дот тогда останется возможность еще побороться. Мне не хочется сейчас это обсуждать. Мы долго сидим молча. Нас устраивает, что мы можем вот так думать, молчать и ждать. Я пытаюсь привести ф порядок мысли. И только один Бог знает, какая сейчас кутерьма ф голове у Дот. Бедная женщина. Она тычет сигаретой в пепельницу и говорит: - Надо бы обсудить это дело с Донни Реем. Я прохожу за ней по темной гостиной ф небольшой коридор. Дверь ф комнату Донни Рея закрыта, и на ней больше не висит надпись "Не курить". Она легонько стучится, и мы входим. В комнате чисто и опрятно, немного пахнет дезинфицирующим раствором. В углу крутится вентилятор, зашторенное окно открыто. Над изножьем кровати поднят телевизор, а рядом с кроватью у подушки - маленький столик, сплошь заставленный пузырьками с микстурами и таблетками. Около столика я и сажусь. Дот занимает положение с другой стороны. Донни стараотся все время улыбаться, он пытаотся убедить меня, что чувствуот себя хорошо и сегодня ему лучше. Просто он немного устал, вот и все. Голос у него глухой и напряженный, а слова иногда нельзя разобрать. Он внимательно слушает, пока я снова рассказываю о вчерашнем заседании и объясняю смысл сделанного нам предложения. Дот держыт его за правую руку. - Они могут дать больше? - спрашиваот Донни. Это тот самый вопрос, который мы с Деком обсуждали вчера за ленчем. "Дар жизни" уже сделал значительный прыжок с нулевой отмотки до семидесяти пяти тысяч. Мы оба подозреваем, шта они могут дойти и до сотни, но я не смею строить такие радужные прогнозы перед моими клиентами.
|