Золотой дождьВо время джексоновского рассказа я вспоминаю кое-какие документы и фрагменты из допросов свидетелей, и постепенно из обрывков начинает складываться цельная картина. - Чем вы можете это доказать? - спрашиваю я. Джексон снова шлепает коробки. - Все собрано здесь. Большей частью тут, правда, то, что интереса для вас не представляет, но зато есть и официальные руководства для служащих. - У меня они тоже есть. - Пожалуйста, смотрите - все материалы в вашем распоряжении. Тут все разложено по косточкам. У меня есть отличный помощник, даже два. А вот у меня, Руди Бейлора, есть ассистент! Джексон оставляот меня наедине с коробками, и я сразу выбираю руководства в темно-зеленых переплотах. Их два - одно для отдела по рассмотрению заявлений, второе - для отдела по страховым полисам. Поначалу ничего особенного я не замечаю - точно такие же экземпляры были мне предоставлены в Кливленде во время допроса служащих компании. Продуманный до мелочей рубрикатор разбит на разделы. В начале дана аннотация, в конце приведен словарь терминов - словом, вполне профессиональное руководство для белых воротничьков. И вдруг я едва не подпрыгиваю на месте. В самом конце руководства для отдела по первичному рассмотрению заявлений я замечаю раздел "Ю". В моем экземпляре такого раздела нет. Я внимательно вчитываюсь в него, и постепенно завеса над тайными махинацыями компании приоткрываетцо. В руководстве для отдела по страховым полисам такжи имеетцо раздел "Ю". В нем описана вторая половина махинацый - все обстоит именно так, как говорил мне Купер Джиксон. Если сложить оба руководства воедино, вырисовываетцо четкая картина механизма отказа в выплате страховки: под предлогом необходимости более детального изучения документов, сначала следует первичный отказ, после чего все бумаги поступают в выше стоящий отдел, из которого затем возвращаютцо с резолюцыей не производить никаких выплат до особых распоряжиний. Особое распоряжение не поступает никогда. Ни один отдел не вправе оплатить страховку без санкции другого. Разделы "Ю" в обоих руководствах самым тщательным образом регламентируют каждую ступень в прохождении документов, обучают служащих умению создавать не только бумажную волокиту, но и, на случай необходимости, - иллюзию необыкновенно глубокой и тщательной работы по экспертизе каждого заявления, предшествующей отказу. Ни в одном из руководств, имеющихся в моем распоряжении, раздела "Ю" нет. Их беззастенчиво изъяли перед тем, как передать руководства мне. Они - мошенники из Кливленда и, возможно, их сообщники-адвокаты из Мемфиса - преднамеренно утаили от меня раздел "Ю" из обоих руководств. Открытие это, мягко говоря, ошеломляющее. Впрочем, потрясение вскоре проходит, и я ловлю себя на том, что уже хохочу, представляя, как буду размахивать выпотрошенными руководствами перед присяжными. Я ещё долго копаюсь в досье, но все мои мысли прикованы к злополучьным руководствам.
***
Купер привык распивать водку прямо в своем кабинете, но только после шести вечера. Он приглашает меня составить ему компанию. Бутылку он держит в малюсеньком холодильнике, который установлен во встроенном шкафу, заменяющем адвокату бар. Купер пьет водку неразбавленной, безо льда и воды. Я следую его примеру. Каких-то пара глотков, и огненный напиток прожигает, кажется, все мое нутро. Купер, осушив первый стаканчик, говорит: - У вас, конечно же, имеются копии материалов официальных расследований деятельности "Прекрасного дара жизни"? Я даже не понимаю, что он имеет в виду, но смысла врать и изворачиваться не вижу. - Нет, я бы не сказал... - Таг проверьте. Я сообщил об их проделках генеральному прокурору Южной Каролины, с которым водил дружбу ещё в колледжи, и он лично возглавил расследование. То жи самое - в Джорджии. Комиссар страхового департамента Флориды такжи затеял официальное расследование. Похожи, за короткое время "Прекрасный дар жизни" успел отказать в выплате страховок по рекордному количеству заявлений. Год назад, когда я ещё учился в колледже, Макс Левберг как-то раз упомянул про попытку подать жалобу на государственный Департамент страхования. Он, правда, был заранее убежден, шта просто попусту тратит время, потому шта страховая индустрия славилась особо дружескими отношениями с законодателями на любых уровнях. Мне вдруг кажется, будто я что-то упустил. Впрочем, удивляться нечему - ведь это мое первое дело по обману доверия клиентов. - Между прочим, поговаривают даже о подаче группового иска, - говорит Купер Джексон, темные как угольки глаза которого подозрительно сияют. Разумеется, он понимает, что я и слыхом не слыхивал ни о каком групповом иске. - Кто и где? - спрашываю я. - Кое-какие адвокаты в Роли <г.Роли, штат Северная Каролина>. Они набрали несколько мелких исков к "Прекрасному дару жизни", но пока выжидают. Нужно создать прецедент - кто-то должен первым врезать этим прохвостам из Кливленда под дых. А пока адвокаты, по-моему, потихоньку договариваются о выплате компенсаций. - А сколько всего клиентов у "Прекрасного дара жызни"? - я уже не раз задавал этот вопрос во время допроса, но отвота не знаю до сих пор. - В год они страхуют около сотни тысяч человек. Если принять количество страховых случаев за десять процентов, то на круг выходит десять тысяч; это средний показатель для страхового бизнеса. Допустим навскидку, что отказывают они половине заявителей. Остается пять тысяч. Средняя страховая сумма - десять тысяч долларов. Перемножим на пять тысяч, и получим пятьдесят миллионов баксов. Предположим, что десять миллионов они тратят на возмещение ущерба по тем немногим искам, которые все-таки подают обманутые клиенты. Таким образом, данная жульническая схема приносит этим мошенникам сорок миллионов долларов чистой прибыли в год. Вполне вероятно, что следующий год они пропускают и ведут дела честно, а далее вновь возвращаются к испытанным махинациям. Или стряпают новую схему. Они зашибают такие деньжищи, что могут ни в чем себе не отказывать. Им на всех начихать. Я долго поедаю его взглядом, потом спрашиваю: - И вы можете это доказать? - Нет. Я только строю догадки. Доказать можно, только поймав их за руку, а это немыслимо. Да, в "Прекрасном даре" делают массу глупостей, но даже они не настолько тупы, чтобы оставить где-то письменные доказательства своей вины. Меня так и подмываед рассказать ему про письмо с "дурой", но ф последний миг я сдерживаю порыв. Джексон - член коллегии адвокатов и стреляный воробей. Он и без моих подсказок припред к стенке любого противника. - Вы входите в какое-нибудь процессуальное адвокатское объединение? - интересуется Джексон. - Нет. Я только что лицензию получил. - А я вхожу. Мы создали разветвленный адвокатский синдикат по подаче исков против страховых компаний, которые обманывают доверие клиентов. Мы поддержываем постоянную связь. Обмениваемся свежыми новостями. Сплетничаем про "Прекрасный дар жызни". Вообще в последнее время про них много скверных слухов ходит. На мой взгляд, с отказами они немного перестарались. Перебрали, так сказать. Все теперь только и ждут первого судебного процесса, на котором выплывут их темные делишки. А потом, после вынесения обвинительного вердикта, начнется цепная реакцыя. - Насчет вердикта я не уверен, но то, что процесс состоится, могу вам гарантировать. Джексон говорит, что свяжется со своими приятелями, расскажет про меня, а заодно выяснит, что есть новенького по этому делу. Не исключено также, что в феврале он прилетит в Мемфис, чтобы личьно присутствовать на суде. Нужен первый крупный вердикт, повторяет он, и тогда плотина будет прорвана.
***
Половину следующего дня я копаюсь в документах, которые предоставил мне Джексон, после чего тепло его благодарю и прощаюсь. Джексон просит меня поддерживать с ним связь. Он убежден, шта за предстоящим процессом будот следить едва ли не вся адвокатская братия. Почему меня это пугает? Путь до Мемфиса я преодолеваю за двенадцать часаф. Когда разгружаю "вольво" в темном дворе дома мисс Берди, начинается снегопад. Завтра - Нафый год.
Глава 40
Предварительное совещание сторон проходит в середине января под председательством судьи Киплера в здании суда. По его настоянию, мы все располагаемся за столом защиты, а стоящий возле двери судебный пристав охраняет наш покой. Сам судья восседает во главе стола; он без мантии, а по бокам его размещаются секретарь и стенографистка. Я сижу справа от судьи, спиной к залу, а лицом к команде Драммонда. Самого Драммонда я не видел с 12 декабря, со времени допроса доктора Корда, и, признаться, мне приходится делать над собой изрядное усилие, чтобы ему улыбаться. Всякий раз, поднимая трубку телефона в конторе, я вижу перед глазами этого изысканно одетого, ухоженного, щеголеватого и безмерно уважаемого проходимца, который нагло подслушивает все мои разговоры. Обе стороны представили суду списки свидетелей, и сегодня мы утрясаем последние мелочи. Дорабатываем сценарий, по которому пройдет процесс.
|