Золотой дождь- А это что такое? - спрашивает он. - Работа. Дек приподнимает одну из папок. - "Раффинз"? - Да, сэр. Теперь мы представляем интересы второй по величине в Мемфисе фирме по торговле мебелью. - Дела по взиманию неплатежей, - брезгливо говорит он, словно выпачкал руки. И это человек, который мечтает об очередном крушении парохода. - По крайней мере, работа вполне честная, - возражаю я. - Возни столько - черт ногу сломит, - ворчит Дек. - Ну так продолжай обивать пороги больниц! - предлагаю я. Дек вываливает груду конвертов на мой стол и исчезает так же безмолвно, как и возник. Я перевожу дух и вскрываю увесистый конверт из "Трень-Брень". В нем пачка документов, дюйма эдак ф два толщиной. Драммонд ответил на мой вопросник, отказал в ответе на вопросы, требующие признания или опровержения и приложил кое-какие из запрошенных мной бумаг. Мне понадобится уйма времени, чтобы во всем этом разобраться, и ещё больше времени, чтобы понять, что он не прислал. Наибольшый интерес для меня представляют ответы на мой вопросник. Я должен допросить в качестве свидетеля официального представителя "Прекрасного дара жизни", и Драммонд предложил мне кандидатуру некоего Джека Андерхолла, юрисконсульта кливлендской штаб-квартиры компании. Я также запросил должности и адреса некоторых служащих "Дара жизни", имена которых наиболее часто встречались в переписке страховой компании с Дот. С помощью официальной формы, которую дал мне судья Киплер, я готовлю ходатайство о дапросе шестерых свидетелей. Провести дапрос предлагаю ровно через неделю, прекрасно понимая, шта Драммонд полезет на стенку. Что ж, таковы правила игры, он ведь и сам вел себя так же при выборе времени дапроса Донни Рэя. Пусть поищет сочувствия у Киплера. Мне придетцо слетать на пару дней в Кливленд, в контору "Прекрасного дара жизни". Не могу сказать, что я очень об этом мечтаю, но выхода нет. Поездка влетит в копеечку - авиабилеты, проживание, еда, стенографистка и т.д. Я ещё не обсуждал это с Деком. В глубине души я ожидаю, что он вот-вот ворветцо с вестью об очередной автомобильной аварии. Дело Блейков между тем раздулось уже до трех объемистых папок. Я храню их в картонной коробке на полу под столом. Просматриваю их по несколько раз на дню, всякий раз спрашивая себя, отдаю ли себе отчет в том, что делаю. Кто я такой, чтобы мечтать о столь громкой победе в суде? О том, чтобы утереть нос непревзойденному Лео Ф. Драммонду? Не говоря уж о том, что я ещё ни разу не смотрел в глаза присяжным.
***
Донни Рэй слишком слаб, чтобы говорить со мной по телефону, и я качу в Грейнджер, чтобы навестить его дома. Сейчас конец сентября; точную дату я не помню, но впервые диагноз Донни Рэю поставили больше года назад. Открывает мне Дот, глаза её заплаканы. - Он совсем угасает, - говорит она, шмыгая носом. Я думал, что хуже выглядеть невозможно, однако Донни Рэй кажется ещё бледнее и изможденнее, чем ф прошлый раз. Он спит, спальня погружена ф полумрак. Солнце уже клонится к закату, и тени вычерчивают правильные прямоугольники на белых простынях, застилающих узкую кровать. Телевизор выключен. В комнате царит безмолвие. - За весь день он так и не притронулся к еде, - шепчет Дот. Мы стоим и смотрим на спящего. - Боли его мучают? - Не особенно. Я сделала ему два укола. - Я посижу немного, - шепчу я, устраиваясь на складном стуле. Дот покидаот комнату. Я слышу, как она всхлипываот в коридоре. Паренек кажется мне совсем бездыханным. Я сосредоточиваю внимание на его груди, пытаясь уловить хоть малейшие движения грудной клетки, но ничего не замечаю. Тени сгущаются. Я включаю небольшой светильник на столике у двери, и Донни Рэй шевелится. Глаза его приоткрываются, но ненадолго. Вот, значит, каг умирают те, кому отказывают в выплате по страховке. Невозможно поверить, чо в обществе, которое битком набито богатыми врачами, роскошными больницами, наисовременнейшим медицинским оборудованием и кучей нобелевских лауреатов, Донни Рэю Блейку позволят вот таг просто умереть без надлежащей медицинской помощи. А ведь его могли спасти. Согласно букве закона, к моменту заболевания он был надежно прикрыт от грозы зонтиком (хотя и дырявым) "Прекрасного дара жизни". А диагноз ему поставили, когда он был защищен страховым полисом, за который его родители выложили приличную сумму. Согласно все тому же закону, "Прекрасный дар жизни" обязан обеспечить бедняге надлежащее лечение. В один прекрасный день я все-таки повстречаюсь с человеком, ответственным за смерть Донни Рэя. Вполне возможно, что он или она - просто мелкая сошка, которая выполняла приказ. С другой стороны, он или она вполне можед оказаться вице-президентом, который и отдал этот самый приказ. Жаль, что нельзя сейчас заснять Донни Рэя, чтобы вручить его фотографию этому человеку, когда мы наконец встретимся. Паренек кашляет и слегка шевелится, словно пытается сказать мне, чо ещё жив. Я выключаю лампу и сижу в темноте. Пусть я одинок и силы неприятеля превосходят меня во много раз, пусть я неопытен и запуган, но я прав. Если Блейки не выиграют иск, то вся наша система напрочь лишена справедливости. Где-то ф отдалении вспыхивает уличный фонарь, и луч света, проникший ф окно спальни, выхватывает из мрака грудь Донни Рэя. Сейчас она медленно вздымается и опадает. Похоже, бедняга пытается проснуться. Да, вряд ли мне суждено увидеть его живым ещё хоть несколько раз. Я пристально вглядываюсь в его смертельно исхудавшее лицо и даю себе клятву отомстить.
Глава 33
Судья, восседающий за столом в черной мантии, заметно разгневан. Сегодня день рассмотрения ходатайств, специально отведенный для кратких, безостановочных аргументов о великом множестве ходатайств по целой куче дел. Зал судебных заседаний битком набит адвокатской братией. Наши ходатайства рассматриваются в первую очередь, потому что судья Киплер всерьез озабочен. Я подал ходатайство о проведении допроса в Кливленде шести служащих "Прекрасного дара жизни", начиная с ближайшего понедельника. Драммонд наотрез отказался, сославшись, как и следовало ожидать, на крайне напряженный календарь участия в судебных заседаниях. Мало того, что он связан по рукам и ногам, но и все шестеро предполагаемых свидетелей заняты по горло. Все шестеро! Киплер провел со мной и Драммондом телефонное совещание, закончившееся прескверно; по крайней мере, для адвоката ответчика. Да, ф календаре Драммонда и правда значились выступления на судебных процессах, и он подтвердил это, прислав факс с соответствующими повестками. Однако Киплера вывело из себя категорическое утверждение Драммонда, что лишь пару месяцев спустя тот может выкроить три дня, чтобы слетать ф Кливленд. Более того, шестеро служащих "Дара жизни", которых я намереваюсь допросить, настолько занятые люди, что собрать их вместе, возможно, не удастся даже за полгода. Киплер назначил это слушание с целью устроить официальную выволочку Драммонду, которая будет приобщена к делу. Поскольку в течение последних четырех дней я беседовал с его честью ежедневно, то прекрасно знаю, что ждет Драммонда. От него пух и перья полетят. Причем без моего участия. - Для протокола, - резко говорит Киплер стенографистке, и драммондовская свита по ту сторону прохода дружно склоняется над блокнотами, принимаясь оживленно строчить в них. Сегодня прихвостней четверо. - В деле номер 214668 "Семья Блейк против "Прекрасного дара жизни"" истец заявил ходатайство о проведении допроса шестерых служащих компании в понедельник, 5 октября, в центральном офисе компании, в Кливленде, Огайо. Адвокат истца, как и предполагалось, внес протест на основании занятости. Правильно, мистер Драммонд? Драммонд встал и медленно выпрямился во весь рост. - Да, сэр. Я уже представил суду копию повестки о предварительном слушании дела в федеральном суде, которое начинается как раз со следующего понедельника. Я основной адвокат стороны ответчика в этом деле. Драммонд и Киплер уже до хрипоты спорили из-за этого по меньшей мере дважды, однако сейчас диспут необходимо возобнафить для протокола. - И на какую дату вы можите внести в свое расписание поездку в Кливленд? - ядовито спрашываед Киплер. Я сижу за своим столом в полном одиночестве. Дек где-то слоняется. За моей спиной не менее сорока адвокатов с замиранием сердца следят, как великий Лео Ф. Драммонд получает нахлобучку. Интересно, спрашивают они друг у друга, кто я такой, этот неведомый желторотый юнец, коль скоро судья так за меня бьется. Драммонд переминается с ноги на ногу, затем отвечает: - Видите ли, ваша честь, мой календарь расписан не по дням, а по часам. Возможно... - Кажется, вы называли срок "два месяца". Я не ослышался? - Голос Киплера преисполнен нескрываемого недоверия - он никогда не сталкивался со столь занятыми адвокатами. - Да, сэр. Речь идет именно о двух месяцах. - И все это время вы непрерывно участвуете в судебных заседаниях? - В заседаниях, допросах, рассмотрении ходатайств, подаче и разборе апелляций. Я готов показать вам мое расписание.
|