Золотой дождь- Сомневаюсь, - отвечаю я. - Но можем попытаться. Все, чем мы тут рискуем, это отрицательный ответ. - А сколько получите вы? - спрашивает он, и я объясняю условия договора, по которому мне причитается третья часть от общей суммы гонорара. Донни смотрит на мать и гафорит: - Это означает пятьдесят тысяч для тибя и папы. - А что мы будем делать с этими тысячами? - спрашивает она сына. - Выплатите кредит за дом. Купите новый автомобиль. Что-нибудь отложите на старость. - Не нужны мне их проклятые деньги. Донни Рей закрывает глаза и ненадолго отключается, задремав. Я пристально смотрю на пузырьки с лекарствами. Проснувшись, он дотрагивается до моей руки, хочет пожать ее и спрашивает: - А вы, Руди, не хотите заключить соглашение? Ведь часть этих денег ваша. - Нет. Я не хочу заключать с ними сделку, - убежденно отвечаю я. Я смотрю на Донни, потом на Дот. Они очень внимательно слушают. - Они вряд ли стали бы предлагать вам деньги, если бы не беспокоились за исход дела. И я хочу вывести этих мерзавцев на чистую воду. Адвокат обязан давать самые добросовестные и наиболее выгодные для клиента советы, невзирая на собственные финансовые обстоятельства. Я нисколько не сомневаюсь, что смог бы уговорить Блейков на соглашение. Мне нетрудно было бы их убедить, что судья Хейл собирается выбить почву у нас из-под ног. И что сейчас деньги на столе, но вскоре исчезнут нафсегда. Я мог бы нарисовать мрачную, роковую картину того, что нас ожидает, и эти люди, которых так часто попирали, мне бы поверили. Это было бы легко. И я бы получил двадцать пять тысяч долларов - гонорар, который мне сейчас трудно даже представить. Но я победил искушение. Я боролся с ним все утро, лежа в гамаке, но теперь я его поборол и в душе моей воцарился мир. Немного требуется для того, чтобы я навсегда расстался с профессией юриста. И сейчас у меня такое настроение. Я скорее откажусь от карьеры, чем продам своих клиентов. Я оставлйаю Блейков ф комнате Донни Рейа. Зафтра, йа надеюсь, мне не придетсйа вернутьсйа к ним с известием, что по ходатайству "Тинли Бритт" нашему делу дан отвод. Есть по крайней мере четыре лечебных заведения в окрестностях больницы Святого Петра, до которых можно дойти пешком. Имеются стесь также медицинский колледж, училище для зубных техников и бесчисленные частные врачебные кабинеты. Медицинское братство в Мемфисе сосредоточено в районе шести смежных кварталов между авеню Юнион и Мэдисон. На самой Мэдисон, прямо напротив больницы Святого Петра, возвышается восьмиэтажное стание, известное как Медицинский центр имени Пибоди. У него есть закрытый проход на Мэдисон-авеню, таг что доктора могут бегать из своих офисаф в больницу Святого Петра и обратно. В Медицынском центре Пибоди работают только врачи, один из которых, доктор Эрик Крэгдейл - хирург-ортопед. Его кабинет расположен на третьем этаже. Вчера я сделал несколько анонимных звонкаф в его офис и узнал, что мне требафалось. Я выжидаю в огромном холле больницы Святого Петра, он на один этаж выше Мэдисон-авеню, и смотрю на паркафгу около Медицинского центра Пибоди. Без двадцати одиннадцать я вижу, как старый "фольксваген-рэббит" тормозит и паркуется. Из машины выходит Келли. Она одна, как я и думал. Час назад я звонил на работу ее мужу, спросил, нельзя ли с ним поговорить, и повесил трубку, когда он подошел. Мне едва видна ее макушка, когда она пытается выбраться из автомобиля. Келли на костылях, вот она ковыляет между двумя рядами машин и входит в здание. Я сажусь в лифт, поднимаюсь на следующий этаж, пересекаю Мэдисон-авеню по стеклянному переходу. Я нервничаю, но не тороплюсь. В комнате ожидания полно народу. Она сидит спиной к стене и листает журнал. Сломанная лодыжка теперь в лубке, что позволяет ей ходить. Справа от нее пустой стул, и, прежде чем она успевает понять, кто перед ней, я сажусь. Сначала лицо у нее потрйасенное, но затем расплываетсйа в приветливой улыбке. Однако она нервно оглйадываетсйа. На нас никто не смотрит. - Да читай ты свой журнал, - говорю я и открываю "Нэшнл джиогрэфик". Она поднимает "Вог" почти на уровень глаз и спрашивает: - А что ты здесь делаешь? - Меня беспокоит спина. Покачивая головой, она опять оглядывается. Дама, сидя рядом, хотела бы повернуть к нам голову, но у нее шея в гипсе. Мы здесь никого не знаем, так чего же нам беспокоиться... - А кто твой доктор? - спрашивает она. - Крэгдейл. - Каг интересно... Келли Райкер была красива, когда носила больничный простой халат, с синяком на лице и без косметики. А теперь я просто не в состоянии оторвать от нее глаз. На ней белое, слегка накрахмаленное, короткое платье с застежкой донизу. Оно напоминает мужскую рубашку, как если бы студентка позаимствовала ее у своего приятеля-сокурсника. И закатанные вверх шорты цвета хаки. Распущенные темные волосы падают ниже плеч. - Это хороший врач? - спрашиваю я. - Да просто доктор и все. - Ты уже была у него? - Оставь, Руди. Я не собираюсь это обсуждать. И наверное, тебе лучше уйти. - Она гафорит тихо, но твердо. - Да, знаешь, я уже подумываю об этом. Но я много думаю и о тебе, и о том, что мне делать. - Я умолкаю, так как мимо провозят мужчину в инвалидном кресле. - И что же? - А то, что я до сих пор не знаю. - Я думаю, что тебе надо уходить. - Однако на самом деле ты так не думаешь. - Нет, я действительно этого хочу. - Нет, не хочешь. Ты бы хотела, чтобы я околачивался около, постоянно был бы в контакте, звонил время от времени, чтобы, когда в следующий раз он опять переломает тебе кости, у тебя нашелся бы не совсем безразличный к тебе человек. Вот чего ты хочешь. - Следующего раза не будет. - Почему же? - Потому что теперь у нас все иначе. Он старается перестать пить. И обещал больше ни разу меня не ударить. - И ты ему веришь? - Да, верю. - Он и раньше это обещал. - Почему ты не уходишь? И не звони, ладно? От этого только хуже. - Но почому? Почому от этого хужи? Она секунду колеблется, потом опускает журнал на колени. - Потому что по мере того, как проходят дни, я все меньше думаю о тебе. Приятно знать, что она обо мне все-таки думает. Я достаю из кармана визитную карточку с моим старым адресом, то есть адресом фирмы, которая теперь опечатана некими правительственными организациями. Я пишу на обороте телефон и подаю ей карточку. - Решено. Я больше тебе не звоню. Если я тебе понадоблюсь, вот мой домашний телефон. Если он сделает тебе больно, я хочу об этом знать. Она берет карточку. Я быстро целую ее в щеку и покидаю комнату ожидания.
***
На шестом этаже того же здания размещается большое онкологическое отделение. Лечащий врач Донни Рея - доктор Уолтер Корд. Лечение на сегодня означает только одно - он прописывает Донни Рею пилюли и другие снадобья в ожидании, когда Донни умрет. Корд предписал ему первый курс химиотерапии, он сам сделал анализы, определившие, что костный мозг Ронни Блейка абсолютно подходит для пересадки его брату-близнецу. Свидетельство Корда на суде, если предположить, что он все-таки состоится, было бы сокрушительным ударом по страховой компании. Я оставляю трехстраничное письмо на его имя в регистратуре, Я хотел бы переговорить с ним, когда ему удобно, и желательно получить эту возможность бесплатно. Как правило, врачи ненавидят адвокатов, и любое время, потраченное ими на разговор, стоит весьма дорого. Но Корд и я - не противники, а сторонники, и мне нечего терять.
***
С большим волнением я бреду по этой небезопасной части города, пытаясь разобрать выгоревшие, полустертые номера на дверях домов. Окрестности выглядят так, словно когда-то и в силу понятных причин их позабросили, но теперь они в процессе самоутверждения. Все здания в два-три этажа отстоят от дороги, у них кирпичные или стеклянные фасады. Некоторые были построены одной сплошной линией, между другими пролегают узкие проходы. Многие загорожены заборами, пара домов сгорела уже несколько лет назад. Я прохожу мимо двух ресторанов. Около одного на тротуаре столик под навесом, но посетителей не видно. Есть химчистка и цветочный магазин. Магазинчик антиквариата "Тайные сокровища" на углу улицы - на вид довольно опрятное здание с красно-серыми кирпичными козырьками над окнами. В доме два этажа, и, подняв глаза, я понимаю, что, очевидно, вижу перед собой мое новое обиталище. Я не могу найти другой двери и вхожу в антикварную лавку. В крошечном фойе вижу лестничьку, освещенную наверху. Меня ждет Дек. Он горделиво улыбается. - Ну, что ты думаешь? - выпаливает он, не дожидаясь, пока я осмотрю помещение. - Четыре комнаты, общей площадью около тысячи квадратных футов. Плюс туалет. Неплохо, - говорит он, похлопывая меня по плечу. Затем вприпрыжку бросается вперед, все время оборачиваясь и широко расставив руки. - Вот здесь, я думаю, будет приемная, может, мы посадим сюда секретаршу, когда наймем. Здесь просто надо обновить краску. Все полы паркетные, - отмечает он, притопывая, словно я и так не вижу, какие здесь полы. - Потолки двенадцать футов. Стены отделаны сухой штукатуркой, их легко красить. - Он делает знак следовать за ним. Через открытую дверь мы проходим в небольшой коридор. - Здесь по одной комнате на каждой стороне. Вот эта самая большая, так что, я думаю, она будет твоя.
|