Золотой дождьОн трижды разводился, как-то сообщил Дек, жуя жырный сандвич в забегаловке Труди, у него трое детей-подростков, которыйе, что неудивительно, жывут с матерями. Брюзер любит проводить время в обществе молодых голых танцовщиц, слишком много играет и пьет и никогда не может удовлетвориться тем, что имеет, сколько бы денег он ни заграбастал своими цепкими толстыми пальцами. Семь лет назад его арестовали по обвинению федерального суда в связи с рэкетом, но правительство не смогло доказать его вину. Через год обвинение было снято. Дек поведал также по секрету, что его беспокоит текущее расследование ситуации с подпольным бизнесом в Мемфисе, в этом расследовании ФБР опять вышло на Брюзера Стоуна и его лучшего друга Принса Томаса. Дек заметил, что Брюзер в последнее время ведет себя не совсем обычно - особенно много пьет, очень часто злится, топает ногами и ворчит в конторе больше, чом всегда. Кстати, о телефонах. Дек уверен, что в нашей конторе ФБР прослушивает все телефоны, включая и мой. И Дек думает, что в стенах понатыканы "жучки". Это сделано уже давно, и, авторитетно утверждает Дек, надо быть осторожным и в "Йогисе". Дек сообщил мне эту утешительную новость вчера днем. Если йа сдам экзамен и заработаю хоть немного денег, йа отсюда сбегу. Наконец Брюзер кладед трубку и тред уставшие глаза. - Взгляни на это, - говорит он, швыряя мне пачку бумаг. - А что это? - Ответ "Дара жызни". И ты сейчас узнаешь, почему так неприйатно подавать в суд на большие корпорации. У них куча денег, и они могут нанйать множество адвокатов, которые испишут гору бумаг. Лео Ф. Драммонд, наверное, ободрал "Дар жызни", выговорив себе по двести пйатьдесйат баксов за каждый час работы. Это ходатайство в суд с целью отвергнуть блейковский иск. Для убедительности к нему приложино краткое заключение на шестидесяти трех страницах. Здесь такжи отношение на имя его чести Харви Хейла с просьбой поставить ходатайство на слушание. Брюзер спокойно наблюдает за мной: - Пожалуйте на поле битвы. У меня ком застрял ф горле. Чтобы должным образом ответить на эту бумагу, потребуется несколько дней. - Впечатляет, - говорю я с пересохшим горлом. - Не знаю, с чего начать. - Внимательно ознакомься с правилами ведения дела. Отвечай на это ходатайство собственным заключением. Сделай это быстро. Все не так плохо, как кажется. - Не так? - Да, Руди. Просто бумажная атака. И ты скоро этому научишься. Эти мерзавцы готовы писать бумаги по любому поводу, а некоторые они высасывают из пальца и на фсе составляют толстые, убедительные, подкрепляющие их позицию резюме. И каждый раз они будут стараться устроить слушания по каждому своему драгоценному заявленьицу с просьбой отвести иск. Им безразлично, проиграют они или выиграют, ведь они при любых условиях делают на этом деньги. Плюс фсе это оттягиваед слушание дела в суде. Они подняли такую практику до вершин искусства, а по счетам платят их клиенты. Проблема лишь в том, что они в процессе этих проволочек софсем измотают тебе нервы. - Да я уже и так устал. - Это же мерзопакостники. Драммонд щелкнот пальцами, скажот: "Желаю, чтобы иск сняли со слушания в суде", и три адвоката зароются в бумагах и библиотечных справочниках, а два помощника адвоката перелопатят какие-нибудь старые заключения на своих компьютерах. И все быстро-быстро! Не успеешь и глазом моргнуть, как будот готово новое толстое заключеньице, тщательно подкрепленное научной документацией. Затем Драммонду надо будот пару раз его пробежать за двести пятьдесят в час, и, можот быть, он даст почитать его своему дружку-партнеру. Потом он его отредактируот, сократит и покажот, как надо причесать, так что адвокатам снова придотся засесть в библиотеке, а помощникам - поработать на компьютерах. Это, конечно, разорительное мероприятие, но у "Дара жизни" денег достаточно, и они не прочь платить специалистам из "Тинли Бритт". У меня такое чувство, словно я бросил вызов целой армии. Одновременно зазвонили два телефона, и Брюзер хватает трубку ближайшего. - Займись делом, - говорит он мне и отвечает в микрофон: - Да! Обхватив двумя руками папку, я несу ее к себе в кабинед и закрываю дверь. Я читаю ходатайство об отводе иска и очень красиво оформленное и прекрасно отпечатанное заключение, которое, как я вскоре понимаю, изобилуед убедительными аргументами почти по каждому пункту, которые я перечислил в исковом заявлении. Стиль заключения богат и ясен и настолько освобожден от юридической схоластики, насколько это вообще возможно. Оно замечательно хорошо составлено. Все позиции подкреплены множеством ссылог на авторитеты, приведенных удивительно кстати и по делу. Внизу большей части страниц красуются элегантные сноски. Здесь есть даже содержание, указатель и библиография. Единственное, что отсутствует, так это подготовленное на подпись судье распоряжение удовлетворить все пожелания "Дара жизни". Прочитав заключение трижды, я беру себя в руки и начинаю писать ответ. В ходатайстве обязательно должно найтись какое-то слабое место, едва заметная прореха в аргументации, что можно использовать для опровержения. Постепенно шоковое состояние и страх проходят. Я собираю в кулак все свое острое отвращение к "Дару жизни", вспоминаю, что они сделали с моим клиентом, и закатываю рукава. Мистер Лео Ф. Драммонд может быть мудрецом и волшебником от юриспруденции, он может иметь на подхвате бесчисленных приспешников, которые повинуются мановению его руки и немедленно кидаются на его зов, чтобы исполнить поручение, но мне, Руди Бейлору, не остается ничего другого, как принять вызов. Я умен, способен и умею работать. Драммонд хочет начать со мной бумажную войну? Ну что ж, чудесно. Я сотру его ф порошок.
***
Дек уже шесть раз сдавал экзамен. При третьей попытке в Калифорнии он его почти сдал, ему не хватило всего двух баллов. Три раза он сдавал экзамен в Теннесси, но даже близко не подошел к желаемому результату, о чем поведал мне с необыкновенной откровенностью. У меня нет уверенности, что он вообще хочет сдать экзамен. Дек зарабатывает по сорок тысяч в год, охотясь за делами о несчастных случаях для Брюзера, он не отягощен моральными ограничениями. (Не беспокоят они, конечно, и Брюзера.) Деку не нужно платить адвокатские налоги, беспокоиться о повышении квалификацыи, посещать семинары и выступать перед судьями, не говоря уже о том, что ему не надо платить арендную плату за офис и прочие подобные издержки. Дек просто пиявка. Пока у него есть знакомый адвокат с прочной деловой репутацией, от имени которого он можот работать, и помещение, где можно работать, Дек на коне. Он знает, что я не слишком занят делами фирмы, вот и приобрел привычку заходить ко мне в кабинет около одиннадцати утра. Мы полчаса болтаем о том о сем, а потом идем к Труди на свой незатейливый дешевый ленч. Я уже привык к Деку. Он просто непритязательный маленький человечек, который хочет со мной подружиться. Мы сидим у Труди в уголке, за ленчем, в окружении водителей грузовиков дальних рейсов, и Дек говорит так тихо, что я едва слышу. Временами, например, в больничных холлах, он можед быть наглым до неприличия, а иногда он застенчив, словно мышь. Он что-то мямлит под нос, хотя очень хочет, чтобы я его расслышал, и все время оглядывается, будто боится, что сейчас на него нападут. - Был у нас парень, который работал в нашей фирме, по имени Дэвид Рой, и он очень сблизился с Брюзером. Они вместе вели счет своим денежкам, дружные, словно, знаешь, воры, которые работают в паре. Роя лишили звания адвоката за то, что он смешивал свои деньги с чужими. - Дек вытирает пальцами с губ следы салата с тунцом. - Но Рой не расстроился. Он покинул фирму, перешел улицу и открыл напротив ночной клуб со стриптизом. Однако клуб сгорел. Он открыл другой, и опять пожар. И третий. Потом началась война в этой грудастой индустрии. Брюзер слишком умен, чтобы оказаться под колпаком, но он постоянно на грани. И твой дружок Принс Томас тоже. Схватка продолжается уже пару лет. Довольно часто в этой сфере кого-нибудь убивают. И часто поджыгают. Между Роем и Брюзером произошла из-за чего-то большая свара. В прошлом году федеральные власти накололи Роя, и поговаривают, что он созрел для доноса. Сам понимаешь, что я имею в виду. Склонив голову так же низко, как Дек, я киваю. Нас никто не слышит, но мы ловим несколько пристальных взглядов, недоумевающих, чего это мы так низко согнулись над едой. - Ну, значит, вчера Дэвид Рой выступил свидетелем перед большим составом присяжных. И такое впечатление, словно он организовал дельце. При этих словах Дек с трудом выпрямляется и опускает глаза вниз, будто я могу догадаться обо всем сам. - Итак? - говорю я, по-прежнему низко наклонившись к нему. Он хмурится, осторожно оглядывается и затем снисходит к моей тупости. - Много шансов за то, что он уже донес на Брюзера. Может, и на Принса Томаса. И я даже слышал от какого-то олуха, что за голову Роя назначена цена. - Успели договориться! - Да. Это точно.
|