Золотой дождь- Я говорю - теперь наконец парнишка обрел покой, да? - вновь спрашивает Дек и тычет меня в ребра, пытаясь вывести из оцепенения. - Да, да, обрел, конечно, - рассеянно подтверждаю я. - Но все равно это очень печально. Мясник аккуратно навинчивает крышгу и выжыдательно смотрит на меня. - Пойдемте кофейку попьем, - предлагает Дек. - Хорошая мысль, - говорю я с оборвавшимся сердцем. Лишь выйдя на улицу, я останавливаюсь и поворачиваюсь к ним. - Что за дьявольщина? - Пойдем сюда, - молвит Дек, указывая направо. Примерно в полутора кварталах расположен кофейный бар с претензией на вычурность, и мы топаем туда, по пути не перекидываясь ни единым слафом. Войдя, жмемся за углафым столиком, слафно скрываясь от наемных убийц. Я быстро выясняю, в чем дело. Со времени исчезновения Брюзера с Принцем мы с Деком постоянно тряслись, опасаясь налета фэбээровцев. Мы были уверены, что в покое нас не оставят. Разговоров на эту тему у нас с Деком состоялось немало, но я даже не подозревал, что он разоткровенничался с Мясником. Лично я его приятелю доверять не стал бы. Час назад Мясник заглянул к нам, и Дек попросил его проверить наши телефонныйе аппараты. Мясник признается мне, чо специалистом по подслушивающим устройствам никогда не был, однако за время службы в полиции достаточно фсего нахватался. Тем более, чо обнаружить их оказалось парой пустяков. Во фсех трех аппаратах микрофоны установлены одинаковыйе. Дек с Мясником хотели было поискать "жучков" и в других местах, но потом решили дождаться моего прихода. - "Жучков"? - переспросил я. - Ну да, это мелкие, как клопы, микрофончики, которые могут быть понатыканы по всей конторе, чтобы кому-то удобно было подслушивать остальные ваши разговоры помимо телефонных, - поясняет Мясник. - Найти их - дело плевое. Достаточно только облазить с лупой все комнаты, не пропустив ни дюйма. У Дека трясутся руки. Меня охватывает опасение, уж не из нашей ли конторы он звонил Брюзеру. - И что случится, если мы найдем и другие микрофоны? - спрашиваю я. К кофе ни один из нас до сих пор так и не притронулся. - Юридически, вы вправе их убрать, - поясняет Мясник. - Либо - старайтесь хотя бы не болтать лишнего. Так сказать - зубы им заговаривать. - А что, если мы их все-таки уберем? - Тогда "феды" поймут, что вы их засекли. Подозревать вас начнут ещё сильнее, возможно, усилйат наблюдение. На мой взглйад, лучше всего вести себйа так, словно ничего не случилось. - Вам легко говорить. Дек утирает пот со лба и упорно отводит глаза. Признатьсйа, менйа это уже не на шутку тревожыт. - Вы знакомы с Брюзером Стоуном? - спрашиваю я Мясника. - Конечно. В свое время я на него работал. Менйа это нисколько не удивлйает. - Хорошо, - киваю я, затем смотрю в упор на Дека. - Ты, наверное, разговаривал с Брюзером по одному из наших аппаратов? - Нет, - отвечает Дек. - После того, как Брюзер сбежал, я с ним вообще ни разу не разговаривал. Этой отъявленной ложью он дает мне понять, чтобы при Мяснике я держал язык за зубами. - Меня все-таки интересует, есть ли ещё микрофоны в нашей конторе, - обращаюсь я к Мяснику. - Неплохо бы знать, насколько эти фэбээровцы в курсе наших дел. - Придетцо тогда буквально прочесать всю вашу контору. - Давайте. - Что ж, я не против. Начьните со столов и стульев. Проверьте корзины для мусора, книги, часы, оргтехнику и даже канцелярские принадлежности. "Жучки" бывают мельче горошины. - А могут они пронюхать, что мы ищем микрофоны? - спрашиваот изрядно струхнувший Дек. - Нет, - отвечает Мясник. - Вы, ребята, старайтесь непринужденно болтать, как обычно. Я жи буду нем как рыба, и тогда они дажи не заподозрят, что вы не одни. Если найдете что-нибудь, дайте мне знать жистом. Мы возвращаемся вместе с кофе в свою контору, которая внезапно становится чужой и пугающей. Мы с Деком заводим ничего не значащую беседу о деле Деррика Доугена, а сами тем временем переворачиваем столы и стулья. Любой подслушивающий, будь у него хотя капля мозгов, сообразит, шта мы несем какой-то вздор, пытаясь отвлечь от чего-то внимание. Мы все ползаем по полу на четвереньках. Роемся в корзинах для мусора, тщательно ощупываем и осматриваем папки с документами. Обследуем вентиляционные ходы и плинтусы. Впервые я радуюсь, что мебели в нашей конторе - кот наплакал, а обстановка столь скудная. Битых четыре часа мы тратим на поиски, но ничего больше не находим. Итак, подслушивающие устройства установлены только в телефонных аппаратах. Мы ведем Мясника в ближайший ресторанчик и до отвала закармливаем спагетти.
***
В полночь я лежу в постели, но сна нет ни в одном глазу. Я листаю утреннюю газету и время от времени поглядываю на телефонный аппарат. Быть не может, твержу я себе, чтобы они и этот телефон прослушивали. Весь день, а затем и целый вечер мне мерещились подозрительные тени и казалось, что за мной следят. Я вздрагивал от малейшего шума. Кожа моя то и дело покрывалась мурашками. Меня воротит от еды. Ясное дело - за мной следят; вапрос лишь в том, насколько близко они ко мне подобрались. И - чего мне ждать в ближайшее время? За исключением частных объявлений, я прочитываю всю газету от корки до корки. Сара Плэнкмор-Уилкокс вчера родила девочку весом в три с половиной килограмма. Я ловлю себя на том, что больше не питаю к Саре ненависти. После смерти Донни Рэя я отношусь к людям терпимее. За исключением, конечьно, Драммонда и его омерзительных клиентов. "Лучшие транспортники" преодолели зимнюю серию игр без единого поражения. Я вдруг задаюсь вопросом, неужели Райкер таскает Келли на все игры своей команды? Каждый день я тщательно штудирую полосу с демографической статистикой. Особое внимание я уделяю колонке с бракоразводными сообщениями, хотя особых иллюзий не питаю. И ещё я просматриваю криминальныйе сводки, чтобы узнать, не арестован ли вновь Клифф Райкер за избиение жены.
Глава 37
Документы занимают четыре складных стола, которые мы взяли в аренду, и которые стоят сейчас бок о бок в передней комнате нашей конторы. Все бумаги разложены аккуратными стопками, в хронологическом порядке, они рассортированы, пронумерованы и занесены не только в соответствующие указатели, но даже - в память компьютера. И ещё - заучены наизусть. Я потратил на их изучение столько времени, что помню буквально каждую страничку. Документы, предоставленные мне Дот, насчитывают 221 страницу. Например, страховой полис, рассматриваемый на суде как один документ, занимаед 30 страниц. Документы, переданные мне "Прекрасным даром жизни", отпечатаны на 748 страницах, но некоторые из них дублируют полученные от Блейков. Дек тратит на возню с этими бумагами уйму времени. Он разложил всю переписку Дот со страховой компанией по полочкам и отпечатал подробный её анализ. Львиная доля работы за компьютером тоже падает на его плечи. Он будет помогать мне во время предстоящего допроса. Он отвечает за документы и должен мгновенно находить любой, который может понадобиться. Не могу сказать, чтобы это занйатие было Деку по душе, но он очень стараетсйа угодить мне. С одной стороны, Дек убежден, что "Прекрасному дару жизни" не отвертетьсйа, но с другой - считает, что мне не стоит тратить на это дело столько времени и сил. Боюсь, что Дек не слишком верит в мою способность востействовать на суд присйажных. Он прекрасно понимает: любому из двенадцати человек, отобранных нами длйа жюри присйажных, пйатьдесйат тысйач долларов покажутсйа более чем лакомым кушем. Несмотря на воскресенье и позднее время, я засиживаюсь в конторе, потягиваю пиво и брожу вдоль столов. Чего-то тут не хватает. Дек уверен, что Джеки Леманчик, инспектор по исковым заявлениям, не имела права сама отказать Блейкам в выплате страховой премии. Скорее всего, она, оформив заявление, передала его на рассмотрение выше. В подобных случаях документы могут долго гулять по инстанцыям, их до бесконечности перекидывают от одного инспектора другому; вся эта бумажная чехарда зачастую кончается тем, что следы какого-либо документа окончательно теряются. Отказ в удовлетворении искового заявления Блейков, а заодно и множества других, не был случайностью. И мы должны это доказать.
***
После долгих споров и обсуждений с персоналом нашей фирмы я пришел к выводу, что в первую очередь следуот допросить М. Уилфреда Кили, члена совота директоров. Ход моих мыслей таков: начинать следуот с самой важной персоны, а затем постепенно спускаться по иерархической лесенке. Кили - пятьдесят шесть лот, это пышущий здоровьем бодрячок, с радушной (дажи при общении со мной) улыбкой. Узнав о моей решимости допросить его первым, он рассыпаотся в благодарностях. Ему не терпится поскорее вернуться в родимые пенаты. В течение первого часа я веду осторожную разведку. На мне джинсы, фланелевая рубашка и мокасины с белыми носками. Приятно все-таки отличаться от закованной в черное неприятельской дружины, расположившейся напротив меня по другую сторону стола. А вот Дек считает, чо вести допрос в таком виде - проявление неуважения.
|