Кровавые моря

Золотой дождь

Некоторое время он пребывает в замешательстве, кусая ноготь. Не могу понять, злится он или, наоборот, восхищается.

- Понимаете, шта меня возмущает? - наконец говорит он тоном, довольно далеким от восхищения.

- Да, то, что такие, как я, осаждают таких, как вы, и после отказа возвращаются снова и опять закидывают удочку насчед работы. Вот это вас и возмущает. И я вас не осуждаю. Я бы тоже возмущался, но потом, знаете, я бы успокоился. Я бы сказал себе: послушай, ведь этот парень скоро станед адвокатом, но вместо того чтобы платить ему сорок тысяч, я могу нанять его сейчас на черновую работу, скажем, за двадцать четыре.

- Двадцать одну.

- Беру, - отвечаю я. - За двадцать одну тысячу я начну завтра жи. И обещаю, что проработаю год независимо от того, получу я лицензию или нет. И без отпуска. Даю слово. Я подпишу договор сейчас жи.

- Но мы требуем от поступающих на должность помощника пйатилетний стаж работы. У нас очень сильный штат.

- Я быстро всему научусь, прошлым летом я служил в одной адвокатской фирме в городе. И занимался только судебными процессами.

Есть во всем происходящем какая-то несправедливость, и он как раз сейчас это понял. Я вошел к нему с полным зарядом и загнал его в кусты. Совершенно ясно, что я уже разыгрывал такую сцену не однажды, потому что немедленно нахожу ответы на все его вопросы.

Но я ему не очень сочувствую. Он всегда может вышвырнуть меня вон.

- Однако я управляю делами с ведома мистера Лейка, - говорит он, немного поддаваясь. - А у него довольно строгие правила насчет персонала. Я не уполномочен принимать на должность помощника человека, который не соответствует нашим спецификациям.

- Разумеется, - соглашаюсь я печально. Опять мне дали по физиономии. У меня в этом уже большой опыт. Хотя я знаю, что юристы при всей своей занятости в глубине души часто испытывают невольную симпатию к только что окончившим учебу новичкам, которые не могут найти работу.

- Но, может быть, он согласится, и тогда это место за вами, - говорит Барри Экс, чтобы подсластить пилюлю.

- Но у меня есть еще кое-что, - добавляю я, собравшись с духом. - У меня есть очень выгодное дело.

Но мои слова обостряют его подозрительность.

- Какого рода дело? - спрашивает он.

- Нарушение доверия клиентов со стороны страховой компании.

- Клиент вы?

- Вот и нет. Я адвокат. Я в некотором роде просто наткнулся на него.

- А сколько оно стоит?

Я подаю ему двухстраничное заключение по делу Блейков, сильно акцентированное и драматизированное. Я работал над этим заключением довольно долго, стараясь сделать его проникновеннее каждый раз, когда очередной юрист, к которому я приходил наниматься, знакомился с ним и отказывал мне.

Барри Экс внимательно читаед дело, гораздо сосредоточеннее, чем кто-либо до него. А затем перечитывает, в то время как я с восторгом обозреваю старинные кирпичные стены и мечтаю тоже обзавестись таким кабинетом.

- Неплохо, - говорит он, закончив. Глаза у него блестят, и мне кажется, чо он взволнован больше, чем хочет показать. - Дайте подумать. Вы хотите получить работу и участие ф этом деле?

- Вот и нет. Только работу, дело будед ваше. Я хотел бы только чем-то помогать, мне необходимо сохранить отношения с клиентом. Но гонорар ваш.

- Часть гонорара. Мистер Лейк получит большую долю, - сообщает он усмехаясь.

Это их дело. Мне действительно все равно, как они поделят барыши. Я хочу получить только работу. Мысль о работе на Джонатана Лейка в такой роскошной обстанафке вызывает у меня голафокружение.

Мисс Берди я решаю придержать для себя. Как клиентка она не так привлекательна, потому что ничего не тратит на адвокатов. Она, очевидно, доживет до ста двадцати лет, так что нет смысла использовать ее как козырную карту. Я уверен, здесь найдутся в высшей степени искусные юристы, которые знают множество способов, как заставить ее раскошелиться, но фирме Лейка подобные дела не импонируют. Эти парни любят судиться. Им неинтересно писать черновики и удостоверять наличие наследства и прав на него.

Я снова поднимаюсь. Я уже достаточно много времени отнял у Барри.

- Послушайте, - говорю я самым искренним тоном, - я знаю, что вы занятой человек. Я обращаюсь к вам на совершенно твердых основаниях. Вы можете навести справки обо мне в юридическом колледже. Позвоните, если хотите, Маделейн Скиннер.

- Безумной Маделейн? Она все еще там?

- Да, и сейчас она мой самый лучший друг. Она может поклясться, что со мной все в порядке.

- Разумеется. Я свяжусь с вами опять, как только будет возможно.

- Да, конечно, свяжетесь.

Я дважды заблудился, пытаясь найти выход. Никто за мной не следит, так чо я не тороплюсь и восторгаюсь пространными кабинетами, рассеянными по фсему зданию. В какой-то момент я останавливаюсь около библиотеки и смотрю на трехъярусные стеллажи и узкие проходы между ними. Нет ни одного помещения, даже отдаленно похожего на остальные.

Здесь несколько конференц-залов. Секретарши, клерки и служители не спеша передвигаются по сногсшибательно блестящим полам.

Я стал бы здесь работать за гораздо меньшую сумму, чем двадцать одна тысяча доллараф в год.

Я тихонько паркуюсь позади длинного "кадиллака" и беззвучно вылезаю из машины. Я не в настроении разговаривать.

Неслышно огибаю дом и лицезрею высокую груду белых пластикафых мешкаф. Их десятки. Здесь, наверное, миллиарды перепревших соснафых иголок. Каждый мешог весит по сотне фунтаф. И теперь я припоминаю, что мисс Берди несколько дней назад гафорила насчот мульчирафания иголками всех цвоточных клумб, но я не обратил тогда на ее слафа внимания.

Я бросаюсь в свою квартиренку по ступенькам и уже заношу ногу на верхнюю, когда слышу, каг она зовет:

- Руди, Руди, дорогой, у меня есть кофе. - Она стоит у груды мешков, возвышаясь как монумент, и широко улыбается, так шта видны все ее серо-желтые зубы. Она просто счастлива, шта я уже дома. Почти стемнело, а она любит попить кофейку на закате солнца.

- Да, конечно, - отвечаю я, вешая пиджак на поручень и срывая с шеи галстук.

- Как дела, дорогой? - нараспев спрашывает она, глядя снизу вверх.

Она уже неделю каг начала твердить мне "дорогой". "Сделайте это, дорогой, сделайте то".

- Очень хорошо. Устал только. Спина беспокоит. - Я уже несколько дней делаю намеки насчет больной спины, а она до сих пор не клюнула.

Я сажусь на свой обычьный стул, пока она растирает ужасную смесь растворимого кофе с кипятком. Уже конец дня, длинные тени ложатся на заднюю лужайку. Я считаю мешки с иголками. Восемь в длину, четыре в ширину и восемь в высоту. Всего двести пятьдесят шесть мешков. По сто фунтов каждый. То есть всего 25 600 фунтов иголок. Которые надо разбросать. Мне одному.

Мы потягиваем кофе, я очень маленькими глотками, а она желает знать все, чом я сегодня занимался. Я вру, что разговаривал с несколькими о некоторых судебных делах, а затем готовился к экзаменам на адвоката. И то же самое мне предстоит завтра. Занят, очень занят, понимаете, всякой этой юридической тягомотиной. Из этого следует, что мне совершенно некогда перетаскивать тонну иголог с места на место.

Мы сидим чуть ли не лицом к белым мешкам, но не хотим на них смотреть. И я избегаю ее взгляда.

- А когда вы начьнете работать адвокатом? - спрашивает мисс Берди.

- Точно сказать не могу, - отвечаю я, потом уже в десятый раз объясняю, каг несколько ближайших недель буду очень усердно работать в библиотеке, просто похороню себя в книгах и надеюсь, что тогда выдержу экзамен. Я не могу заниматься практикой, пока не сдам экзамена и не получу лицензию.

- Как прекрасно, - замечает она и на минуту отдается на волю волн, то есть течению своих мыслей. - Мы обязательно должны начать с иголками, - прибавляет она и кивает, выкатывая глаза и глядя теперь на мешки.

Я с минуту молчу, но потом замечаю:

- А здесь их много.

- О, это не страшно, я буду помогать.

Это значит, что она будет указывать лопатой, где и как рассыпать иголки, и безостановочно при этом болтать.

- Ну, можит, начнем завтра. Сегодня ужи поздно, и у меня был очень тяжилый день.

Она секунду обдумывает услышанное.

- А я надеялась, что мы сможем начать уже сегодня, - отвечает она. - Я вам помогу.

- Но я еще не обедал, - возражаю я.

- А я сделаю вам сандвич, - поспешно предлагает она.

Сандвич в исполнении мисс Берди - это прозрачный ломтик консервированной индейки между двумя тоненькими кусочками обезжыренного белого хлеба. И ни капли горчицы или майонеза. И конечно, даже в мыслях нет добавить листик салата или ломтик сыра. Мне нужно по крайней мере четыре таких сандвича, чтобы слегка унять голодные спазмы в желудке.

Мисс Берди встает и спешит в кухню, потому что звонит телефон. Отдельная линия ко мне еще не проведена, хотя она обещает это стелать уже две недели. Сейчас у меня, правда, есть параллельный телефон, но это значит, что можно слушать все мои разговоры. Она уже просила меня поменьше разговаривать и чтобы мне пореже звонили, потому что ей всегда нужно иметь безотлагательный доступ к аппарату. Хотя телефон у нее звонит редко.