Золотой дождь- Каг в могиле. - Правда, совсем на небольшой срок. Ну, пока не начну работать и не стану на ноги. - Вы бы ее сняли, Руди? - Она смотрит на меня недоверчиво. - С радостью, - отвечаю я с полулицемерной улыбкой. - Для меня это просто самое прекрасное место. Я одинок, живу очень тихо и не могу много платить за аренду помещения. Нет, это просто самое лучшее, что может быть. - А сколько вы сможете платить? - спрашиваед она скрипучим голосом, словно адвокат, шпыняющий разорившегося клиента. Я не ожидал вопроса и не очень осторожен. - Не знаю. Вы ведь хозяйка. Сколько стоит аренда такого помещения? Она крутит головой, глядя растерянно на деревья. - Как насчет четырех, нет, трех сотен долларов в месяц? Очевидно, мисс Берди еще никогда не сдавала квартиру. Она берет цыфры из воздуха. Это счастье, что она не начала с восьми сотен в месяц. - Думаю, надо сначала взглянуть на помещение, - говорю я осторожно. Она вскакивает. - Ну, там дафольно запущено. Я использафала его как кладафку десять лет. Но мы там все почистим. И водопрафод с канализацией, наверное, работают. - Она берет меня за руку и ведет прямо по траве. - Только надо подключить воду. Не уверена, правда, как насчет отопления и прафетривания. Там есть кое-что из мебели, но немного, старые вещи, которые я туда оттащила. Она поднимается по скрипучим ступенькам. - А вам нужна мебель? - Немного. Перила шаткие, и такое впечатление, чо вся постройка качается.
Глава 9
В юридическом колледже вы наживаете себе врагов. Конкуренцыя может быть жестокой и беспощадной. Люди учатся обманывать и наносить удар в спину. Это тренировка для вступления в реальный мир. У нас здесь была драка, на первом году моего обучения, когда два студента-третьекурсника стали во время инсценированного судебного заседания орать друг на друга, а потом пустили в ход кулаки. Их исключили, но потом снова приняли. Наш колледж нуждается в плате за образование. Здесь немного людей, которые мне действительно нравятся, и один или два, к кому я питаю отвращение. Вообще-то я стараюсь не позволять себе ненависти к людям. Но сейчас я ненавижу одного хорька, который устроил мне гадкую штуку. В нашем городе печатается бюллетень, извещающий о судебных заседаниях и финансовых издержках, "Ежедневный вестник", и, помимо объявлений о разводах и всяких других жизненно важных событиях, он печатает список дел по банкротствам. И этот мой приятель или группа приятелей решили, что будет здорово извлечь мое имя из юдоли печали и осветить в прессе на основе статьи седьмой, связанной с заявлениями о банкротстве, этакий лакомый кусочек свежих новостей на угощение всему нашему юридическому колледжу. Извещение гласило: "Бейлор, Руди Л., студент, имущество, не подлежащее отчуждению, - 1125 долларов. Долги, которыйе могут быть уплачены: 285 долларов финансовой компании "Уиллс и Дилс". Долги несостоятельные: 5136 долларов 88 центов. Предстоящие судебные меры: 1) Взыскание долгов в пользу "Тексако". 2) Выселение из домафладения "Хэмптон". Работонаниматель: Не имеется. Поверенный: Pro Se". "Pro Se" означает, что я не могу нанять адвоката и должен сам себя защищать. Дежурный по библиотеке вручил мне бюллетень, как только я вошел туда сегодня утром, и сказал, что их навалом по всему колледжу и один даже прикреплен к доске объявлений. И добавил: - Интересно знать, кому это может казаться смешным? Я сказал спасибо и убежал в свой подвальный приют, снова схоронившысь между стеллажами, не жилая видеть знакомые лица. Скоро занятия кончатся, я уйду из колледжа, от всех этих людей, которых не выношу. На сегодняшнее утро у меня намечен визит к профессору Смуту. Я приезжаю с опозданием на десять минут. Ему это безразлично. В его кабинете стоит свойственный подобному месту беспорядочный шум, ведь здесь обитает ученый, слишком гениальный, чтобы любить организованность и порядок. Галстук-бабочка у него на боку, улыбка чистосердечна. Сначала мы беседуем о Блейках и их споре с "Прекрасным даром". Я вручаю ему трехстраничное резюме дела вместе с моими изобретательными выводами и предполагаемым образом действий. Он внимательно все прочитывает, пока я изучаю маленькие бумажныйе шарики у него под столом. На Смута материал производит очень большое впечатление, и он твердит это снова и снова. Я советую Блейкам обратиться к адвокату, выступающему на судебных процессах, и начать против "Прекрасного дара жизни" процесс по обману доверия клиентов. Смут полностью согласен. Но как мало он обо всем этом знает. Мне же от него нужно только одно - проходной балл. Потом мы говорим о мисс Берди Бердсонг. Я рассказываю, что она живет в полном достатке и собирается переделать завещание. Подробности оставляю при себе. Я подаю ему документы на пяти страницах, пересмотренное и последнее по времени завещание мисс Берди, и он бегло его просматривает. Он говорит, что тут все ф порядке и нет ничего особенного. Экзамена по проблемам пожилых нет, на эту тему не надо подавать никаких письменных работ. Достаточно прослушать курс, посещать стариков, подготовить по какой-нибудь теме резюме. И Смут поставит высшую оценку. Смут знаком с мисс Берди уже несколько лет. Наверное, она давно верховодит в "Кипарисовых садах", и он встречаетцо с ней дважды в год, когда посещает ее со студентами. Она никогда прежде не выражала желания пользоваться бесплатными юридическими консультациями, говорит он, глубоко задумавшись и дергая галстук-бабочку. И добавляет, что удивился, узнав, как она богата. Он бы по-настоящему удивился, узнав, что она будет моей домовладелицей. Кабинет Макса Левберга за углом от смутафского. Он оставил мне записку у дежурного в библиотеке, где сообщил, что надо пафидаться. Макс закончил читать курс и уезжает. Он был преподавателем по обмену из Висконсина, и теперь настало время возвращаться. Наверное, когда мы оба покинем колледж, я буду немного скучать по нему, но сейчас мне трудно представить, что кто-то или что-то связанное с колледжем может вызвать у меня хоть какую-то ностальгию. Весь его кабинет уставлен картонными коробками из-под спиртного. Он упаковывает вещи, и я в жизни еще не видел такого хаоса. Несколько неловких мгновений мы вспоминаем о былом, и это отчаянная попытка воспринимать колледж как нечто, вызывающее сентиментальное чувство. Но я еще никогда не видел Макса столь подавленным. Такое впечатление, будто он искренне опечален отъездом. Он указывает на папку с бумагами в коробке из-под виски "Дикий индюк". - Это для тебя. Здесь пачка самых недавних материалов, которые я использовал в процессах по обману доверия клиентов. Возьми. Может пригодиться. Я еще не кончил просматривать последнюю охапку материалов, которые он уже сбагрил мне. - Спасибо, Макс, - говорю я и смотрю на изображение красного индюка на коробке. - Ты уже подготовил материалы к суду? - Э... нет. Еще нет. - Это необходимо. Найди адвоката в городе с хорошим послужным списком судебных разбирательств. Кого-нибудь, у кого есть опыт в таких делах. Я много думал об этом случае, и он все больше и больше впечатляет. Очень расшевелит присяжных. Я просто вижу, как они с ума сходят от желания похлеще наказать страховую компанию. Кто-то должен заняться этим делом и как следует потрудиться. Да я и так уже тружусь как черт. Он вскакивает, словно мячик, со стула и потягивается. - С какой фирмой ты собираешься делать это дело? - спрашивает он, поднимаясь на носки и растягивая по системе йогов сухожылия на щиколотках. - Потому что для тебя это очень выигрышный случай. И знаешь, о чем я сейчас думаю? Что, если ты заинтересуешь им фирму, где будешь работать, и попросишь их принйать его к делопроизводству, а сам стелаешь всю необходимую, самую черновую работу? В твоей фирме обйазательно должен найтись адвокат с судебным опытом, можешь мне позвонить, если захочешь. Я буду фсе лето в Детройте работать над грандиозным процессом, направленным против государственных юридических корпораций, но йа фсе равно заинтересован в твоем деле. Хорошо? Я подумываю даже, что процесс может нашуметь, стать вехой в борьбе против страховых компаний, и йа был бы рад, если бы тебе удалось заставить этих парней попрыгать. - А что зделали государственные юридические корпорации? - спрашиваю я, чтобы отвлечь его мысли от якобы моей фирмы. Он расплывается в широкой улыбке, сцепляет руки на макушке, он словно не верит самому себе - вот какое это грандиозное дело. - Невероятно, - отвечает он и пускается в длинное, витиеватое объяснение этого замечательного дела. Я жалею, что спросил. Из своего пока еще ограниченного опыта общения с юристами я уже знаю, что все они имеют одну и ту же отвратительную привычку - рассказывать разные истории о своих боевых действиях. А если они связаны с громким судебным процессом, то обязательно стремятся выложить все подробности. Если у них на руках какое-то интересное выгодное дело, которое их обогатит, они чувствуют потребность обсудить его с такими же умниками, как они сами. Макс уже спать не может, он страдает бессонницей, рисуя в воображении картины будущего разорения государственных юридических корпораций.
|