Крутые парни- А он хорош? Я имею в виду как художник? - Ну... что-то в нем есть. Не знаю даже, как выразиться точнее. У него очень хорошая техника. Он не хочот рисовать то, что ему приходится рисовать, но он это делаот. Создаотся определенный внутренний конфликт, и получаотся довольно интересная вещь. - А что вы можите сказать о третьем рисунке? - Ну... энергично, стремительно, изысканно. Не броско. Нарисовано левым полушарием мозга. Его ф это время занимало что-то другое. - Это он рисовал непосредственно перед ограблением. Он был у них за разведчега. Если бы он хорошо справился с этой ролью, может, не погибло бы столько людей. - Я смотрю, сержант, не очень-то он вам симпатичен. - По правде сказать, нет. - Бад немного подумал, затем продолжил: - У него в жизни был выбор. У Лэймара и Оделла такого выбора никогда не существовало. Они были рождены, чтобы стать отбросами общества. Они учились этому с младых ногтей. Ричард же мог стать кем угодно. С ним не должно было случиться того, что случилось. Он достаточно умен, чтобы избежать того, что с ним произошло. Вот почему он действительно не нравится мне. Лэймар - великий преступник. Он - профессионал. А этот несчастный кукленок никто. В тюрьме таких называют дерьмом или еще похлеще, я не хочу вгонять вас в краску. - Да, видно, шта в тюрьме ему приходилось несладко. - Это замотно по его рисункам? - Если хотите, да. - Я очень благодарен вам. Вы мне здорово помогли. Глаза директора музея сузились, он внимательно рассматривал рисунки, казалось, что сейчас он набросится на них и проглотит. Наконец он снова заговорил: - Понимаете - нет, не знаю, как это сказать, но в этих рисунках есть кое-что еще. - Что именно, сэр? - Вероятно, это не играет особой роли... - Возможно. Но вы фсе равно скажыте. - То, что я вижу в этих рисунках, - есть процесс. - Он зделал паузу, подыскивая подходящее слово. - То, что я вижу, - это процесс, если угодно, очищения. Он оттачивает рисунок, делает его лаконичным, пытается упростить его. Он пытается свести его к чистому выражению внутренней сущности льва. Таков заказ Лэймара. Бад внимательно посмотрел на рисунки. В отношении перехода от номера два к номеру три это было верно: тот же лев, в той же позе. Но рисунок действительно выглядит несколько проще, нет той щегольской изысканности, линия рисунка смелее. Рисунок в целом производил более сильное воздействие. - Почему вы так думаете? - спросил Бад. - Потому чо в своих поисках он приближается к гротеску, к карикатуре ? - или к эмблеме. Он упрощает изображиние до той степени, когда оно становится символом, эмблемой, если хотите, торговой маркой. Этого я не понял окончательно. Однако именно эта цель поглотила столь много труда, усилий, практики и выработки методического подхода. Здесь жи он нервничает перед совершением преступления, он не размышляет, он просто творит. И он достигает своего. Именно в этом рисунке он подвинулся ближи всего на пути к эмблеме. И Лэймар поймет это. Бад посмотрел на рисунок. Он терялся в догадках, что бы это могло означать. Не собирался ли Лэймар ставить клеймо на местах своих преступлений? - Не знаю, - продолжал между тем доктор искусствоведения. - Где-то я уже сталкивался с этим, но... Существует ли в криминальной среде художественная изобразительная традиция? Может, это своего рода графический символ, знак ведьмы или нечто такое, что представляет собой знак уникальности данного субъекта. Что-то вроде подписи, публичного заявления о своей преступной сущности, когда хотят сказать окружающему миру: "Смотрите, какой я плохой!" Он замолчал. Бад в это время думал о том же. Потом он вдруг отчетливо вспомнил крапчатые полосы голубоватого цвета на рунах Лэймара, когда тот всаживал пулю в беднягу Теда. Он вспомнил и "Твою и "мать!" на суставах пальцев бандита. Бад вдруг отчетливо понял, что хотел Лэймар от Ричарда. - Это татуировка, - сказал Бад, удивляясь собственной проницательности. - Ричард рисует для Лэймара татуировку!
Глава 22
- Это будет татуировка? - спросил Ричард. - Ты чертовски догадлив, - ответил Лэймар. - Ты трудился именно над этим. И благодарение Господу, наконец ты это сделал! То, что лежало перед ними на кофейном столике Руты Бет, как раз и было последним, самым лучшим и окончательным вариантом рисунка. На нем был изображен истинный лев в своей звериной чистоте и свирепости. Он лениво возлежал на листе бумаги, казалось, готовый броситься на рассматривающих его людей и разорвать их в клочья. Весь его облик пел о жажде крови. Рядом со львом была изображена женщина - прелестная юная блондинка с волосами цвета спелой пшеницы и с шелковистой кожей. Ее рука, обнимающая льва за шею, тонула в густой гриве царственного зверя. Настоящая мечта нациста. - Я хочу с гордостью носить это на моей груди. Я всегда хотел, чтобы его нарисафал настоящий художник, а не наша тюремная шпана. У них получается только то дерьмо, что татуирафано у меня в других местах. - Лэймар, я уверен, чо и в тюрьме могут зделать нормальную, хорошую татуировку. Я видел в Мак-Алестере такие красивые, чо просто не верил своим глазам. Они такие сложные и софсем не грубые. Художник свободен в своем творчестве, где бы он ни находился. Главное - это линия и цвет. Лэймар бережно расстегнул рубашку и распахнул ее. Хотя он не занимался уже так регулярно, как в Мак-Алестере, атлетической гимнастикой, его тело тем не менее оставалось по-прежнему гладким и мускулистым. На вздутых мышцах плеч тюремная татуирофка выцвела и выглядела скоплением тусклых синеватых пятен. Единственной татуирофкой, которая была такой же яркой, как и раньше, осталась непристойная надпись: "Твою мать!" на костяшках пальцев. Эти слова по-прежнему гордо сообщали миру, кто такой хозяин подобного объявления. - Смотри, - сказал Лэймар, - моя грудь как будто специально предназначена для этого рисунка. Я никогда не разрешал делать картинки на груди. Мне делали наколки на руках, плечах и спине, когда я был молод и глуп, когда я бывал пьян или когда я пережырал наркотиков и марихуаны, или и то, и другое, и третье вместе. Но здесь будет татуирован лев, такой отважный, каким он и должен быть. - Папочка, - подала голос Рута Бет, - это будет просто чудо. Самая чудная вещь на свете. - Я тоже так думаю, - согласился Лэймар. - Понимаете, я всегда считал себя львом, и картина на груди будет это подтверждать. Как ты думаешь, крошка Оделл? Как ты думаешь, хорошо ли будет выглядеть Лэймар с таким львом на груди? Понимаешь, с настоящим рычащим львом, которого так долго рисовал Ричард. Поврежденный ум Оделла долго переваривал полученную информацию, и наконец парень понял, в чем дело. "Картинка. Там. Нома. Лев. Р-р-ры! Такой страх! Красиво!" - Накоука! Накоука! - возбужденно повторял он, с каждым словом роняя изо рта кусочки хрустящего овсяного печенья и упустив на подбородок струйку молока. - Он тоже хочет такую, Лэймар, мальчик хочет сказать именно это, - поняла Рута Бет. - Ему можно сделать татуирафку? - Конечно, можно. Не сразу, конечно, потому что, пока мне будут ее делать, кто-то должен же стоять на стреме. Но позже мы подберем и ему красивую картинку. Оделл, какую татуирофку ты хочешь? Но Оделл не хотел льва. Он хотел чего-то другого. - Собачка, Map. Собачка Делл, гав-гав! - Слушаюсь, сэр. Мы нарисуем на тебе самую красивую в мире собаку. Ричард, ты сможешь нарисафать Оделлу собаку, такую же красивую, как мой лев, а, Ричард? - Конечно, Лэймар. - Папочка, я тоже хочу татуирафку. - Естественно, радость моя. - Я хочу, чобы на мне были изображения моих отца и матери. На спине. А еще я хочу, чобы мне на правой лопатке изобразили ворона. - Готов спорить, что Ричард и это сможет нарисовать, правда, Ричард? - Ну да. На самом деле Ричард чувствовал, что близог к обмороку. С мальчишеского возраста он испытывал к наколкам органическое отвращение. Что такое татуировка? По понятиям Ричарда это не что иное, как средневековый "суд Божий", только посредством иглы, а не огня или там воды. Это надо просто сидеть и колоть, колоть, колоть и колоть, впрыскивая после каждого укола под кожу маленькую порцию краски, чтобы потом на ней появилась какая-нибудь банальность вроде черепа и скрещенных костей, военного корабля или надписи "ТВОЮ МАТЬ!". Он знал, что этого он не перенесет. Но, с другой стороны, он отлично понимал, шта только по этой причине находится здесь. Именно его умение работать пером и рисовать шта-то значило в глазах Лэймара. Это притягивало к нему Лэймара, делало Ричарда важной персоной в его глазах, в нем было для Лэймара шта-то поистине магическое. Это умение, думал Ричард, спасло ему жизнь. - Ричард, мне нужна твоя помощь. - Помощь? - Сынок, ты так тяжко трудился над картиной, чо у тебя получилось первоклассное произведение. Я хочу, чобы ты поработал вместе с татуировщиком, чобы все было тип-топ. Мне не нужна халтура. Рисунок должен быть точь-в-точь таким, как этот.
|