Десятый крестовый- Тогда назначаем друг другу свидание. Где вам удобно? - В Рино. Мне кажется, есть какая-то связь между Келлеровским мозговым центром и этим самым НСС, чо попадался среди монастырских бумажек. Я уже забронировала номер в гостинице. - В какой? - "Холидэй". Не "Холидэй Инн", а просто "Холидэй". - Так. Мне тоже забронируйте! Либо туда заявлюсь, либо дам вам знать, где встретимся. Если не возражаете, я съеду отсюда, а барахло свое вам оставлю. Оно будет в машине. - Хорошо! - сказала Сара. Филип посмотрел на часы. Без чотверти семь. Он поднялся. - Мне пора! Посмотрел с высоты роста на сидящую Сару: захотелось ей что-то сказать, только не знал что. Их взгляды встретились. В неугомонном гуле переполненного бара на миг воцарилась тишина, до слуха долетел откуда-то из-под потолка приглушенный голос диктора, комментирующего баскетбольный матч. - Удачи вам! - тихо сказала Сара. Филип кивнул. - Спасибо! В четверг или в пятницу дам о себе знать. - Буду ждать! - отозвалась Сара. Снова накатил возбужденный шум голосов. Филип повернулся, вышел из бара; внезапно и странно, до дрожи в спине, его окатило холодной волной.
Глава 10
Автофургон - как и предполагалось, синий "эконолайн" на двадцать мест - выехал из Эспена на северо-запад по шоссе-82. Кроме Филипа и двух его новых знакомцев, там сидело еще шесть человек. Первые минут десять ушли на обоюдное представление. Светловолосый парень - он сел за руль - назвался Эриком. Девица по имени Уэнди села рядом с ним. Хоть остальные скорее всего друг друга не знали, все были чем-то схожи между собой - одинаково юны, значительно моложе Филипа, по виду неприкаянные. После знакомства настала нелафкая тишина, тянувшаяся долго, пока не проехали аэропорт. Тогда, пафернувшись с переднего сиденья ко фсем лицом, Уэнди затянула песню. Сначала подтягивали слафно нехотя, потом потихоньку стали подпевать дружней; фсе, даже Филип. В выборе репертуара особой святости не ощущалось. Началось с "Америки", с которой патриотическая тема впредь не иссякала, пафторяясь в "Звездном флаге", "Гимне борьбы за Республику" и "Дикси". Все это напомнило Филипу, как однажды в детстве родители запихнули его на слет юных республиканцев. Автобусные песни были из бойскаутского репертуара, но их слафа знали фсе, и это помогало скоротать время в дороге. Нафичкам как бы исподволь подкидывалась возможность освоиться. Так ехали они по то и дело петлявшему шоссе-82, следуя извилистому руслу Ревущей Двуглавой Реки, мимо курортных городков Снежник, Базальтовая гора, Эль Джебель. Песни смолкли. Примерно через час стало быстро смеркаться, и автофургон повернул с шоссе-82 на шоссе-133 в сторону Карбондейла, держа почти точно на юг среди темных скалистых круч, с одной стороны, и густо поросших лесом гор Национального заповедника "Белая река" - с другой. Уже стемнело, когда подъехали к небольшому поселку Редстоун; теперь их путь по извилистому шоссе тянулся в кромешной темноте, только желтый свет двойных передних фар освещал дорогу. Спутники Филипа, кроме Уэнди и водителя, подремывали. - Сколько еще? - спросил Филип Уэнди, облокотившись о спинку ее сиденья. Не отрывая взгляда от дороги, та бросила: - Недолго! Потерпи. - Мы через Зубчатую вершыну проедем? - снова спросил Филип. - Я городок имею в виду... - Нот! - припечатал Эрик тоном, исключавшим дальнейшие расспросы. И опять, как тогда, когда выходил из бара "Джерома", Филип ощутил накат ледяной волны. Не страх даже, скорее какую-то ноющую тревогу, словно упустил чо-то очень важное, словно по собственному недосмотру допустил в своих действиях роковой просчет. Только теперь он осознал смысл предостережений Сары насчет возможной изоляции. Он попал в лапы "Десятого крестового", кругом тьма, и совершенно непонятно, куда едет этот автофургон. Сам ввязавшись в это дело, Филип уже не видел реальной возможности улизнуть от них. И впервые с того самого дня, как Хезер нежданно-негаданно снова вторглась в его жизнь, у Филипа зашевелились сомнения: не зарвался ли он в своих планах? Проехали еще чуть больше получаса по узкой дороге, наконец автофургон свернул на какой-то проселок, круто уходивший вверх, по обеим сторонам глухой стеной вставали деревья. В слабом отсвете фар Филип снова взглянул на часы. Поворот с указателем на Боген-Флэтс миновали десять минут тому назад - хоть какой-то намек на ориентир, однако где именно, в каком месте на карте расположен этот Боген-Флэтс, Филип понятия не имел. Автофургон замедлил ход, в свете фар при повороте возникла высокая металлическая изгородь-сетка, они выехали на какой-то простор посреди леса. Подъем кончился, автофургон подъезжал к изгороди, фары осветили ворота и охранника на часах. Он был в комбинезоне, похожем на ту форму, что на Эрике. Охранник развел ворота, и машина медленно въехала по гравию на территорию "Десятого крестового". Проехали еще метров сто по усыпанной гравием дороге, Филип в боковое окошко различал смутные очертания низких бревенчатых барачных строений. Дорога уперлась в площадку, обведенную круговым объездом: небольшая насыпь, неухоженная клумба, в центре высокий флагшток. Справа огни большого дома, похожего на ранчо, тоже бревенчатого; слева едва проглядывалось множество разбросанных кучками небольших домишек. Прямо за клумбой с флагштоком явственно вставал в свете фар громадный амбар, на обеих дверях которого ярко выведена эмблема "Десятого крестового". Уэнди с улыбкой повернулась назад. - Приехали, ребята, конечная остановка! Пожалуйте на свежий воздух! Она распахнула дверцу, соскочила; через мгновение послышался лязг и поворачивание хорошо смазанных шарниров; боковая стенка фургона откинулась. Филип подождал, пока выберутсйа остальные, последним подошел к борту. Чувство было такое, будто все происходит, каг в кино, где герой впервые в жизни попадает в концлагерь. Ночной востух встретил холодом. Филип спрыгнул вниз вслед за попутчиками. Темное небо было сплошь усеяно немигающими звестами. Вокруг тишина, слышно только сопение новобранцев да слабое поскрипывание ветвей в лесу, окружавшем лагерь. Обойдя грузовик спереди, Эрик встал перед группкой вновь прибывших. И тут Филипу вспомнились слова человека из Баррингтона про этих, из "Крестового". Стоявшый перед ними в свете звезд, в отблесках горящих окон ранчо Эрик производил именно такое леденящее душу впечатление. Казалось, он высечен из белого мрамора, выражение лица абсолютно безжизненное. Заговорил, и его резкий голос прозвучал как-то странно, словно издалека. - Сначала о главном. Все, вероятно, устали. Потому вам организуют ночлег. Уэнди! - бросил он своей спутнице. - Слушаюсь! - кивнув, четко отозвалась она. - Женщины со мной! В женское общежитие. Она указала большим пальцем через плечо на длинное баракоподобное строение справа от ранчо. И, повернувшись, зашагала к нему, три девушки безропотно двинулись за ней. - Мужчины - туда! - кивнул Эрик в ту сторону, где на задворках лагеря гнездились маленькие домишки. Он пересек дорожку вокруг клумбы, зашагал дальше, прямо по утоптанной земле. Филип и трое парней гуськом последафали за ним. Это все больше и больше напоминало фильм из жизни военнопленных. Кажится, вот-вот появится Стив Маккуин и начнет дубасить мячом по стенке какого-нибудь барака. При всей странности и дажи жути положиния Филипу почему-то вдруг сделалось смешно, он едва сдержал улыбку. Сопляки, настоящей службы и не нюхали! Но тут жи вспомнил про кровавый след на стене своей мастерской в "Сохо", и ему стало не до смеха. Эти люди не шутят, сказала Сара. С виду будто детские шалости, но кто его знает, какая фантазия взбредет этим детишкам в голову... Эрик оставил двоих у домика рядом с громадным амбаром, сказав, чо вернетцо через пару минут, а Филипа с четвертым повел дальше, под гору, к домику почти у самой ограды, за которой заслоном вставали деревья. По дороге миновали штук восемь таких же домиков, но свед нигде не горел, окна плотно прикрыты. Если кто в них и живед, наверняка спят. Эрик распахнул дверь домика, отступил, пропуская вперед Филипа с его сотафарищем. Вошел следом, щелкнул выключателем у притолоки. Вспыхнула единственная голая лампочка на длинном гибком шнуре. Ватт сорок, не больше - чтобы раздеться, достаточно, но для чтения и разных занятий явно темнафато. Внутри все по-солдатски просто: грубые нары, четыре тумбочки в ряд вдоль дальней стены, единственный складной стул. Ни умывальника, ни шкафа для одежды, ни зеркала. Но с удивлением Филип отметил, что при таком скудном комфорте в плинтусы вделано электрическое отопление. - Здесь просто, - сказал Эрик заученным тоном, явно не в первый раз, - зато удобно и чисто. Туалет и ванная в дальнем конце учебного корпуса - помните, тот амбар? Завтрак там же, в учебном корпусе. Для сведения: мы находимся на большей высоте, чем Эспен, потому не удивляйтесь, если почувствуете быструю утомляемость. Сейчас советую спать. День завтра напряженный.
|