Дело чести- Ты видел, каг он упал ф море, Горелль? - Ну конечно. Стой! Что это! Он с трудом сдерживал волнение. Летчики уже подходили к ангарам, когда вдали послышался шум мотора. Они долго всматривались, но не могли разглядеть самолета. Квейль прислушался, сказал: "Гладиатор!" - и прошел в оперативный отдел. Он писал донесение, когда в комнату вошел Тэп. - Куда ты пропал? - спросил Квейль, не поднимая головы. - Я хотел удостоверитьсйа, что йа его сбил. - Да, хорошо ты присматривал за Гореллем! Он шел все время за мною, а ты оторвался! - Я был не нужен Гореллю. Я видел, как твоя "Савойя" отстала от своих, когда ты ее атаковал. Я набрал высоту, а потом дал в нее очередь. Она штопором пошла вниз. Я хотел догнать тебя и Горелля, но вы были уже далеко. Удалось вам сбить ту, вторую машину, за которой вы погнались? - Да. Горелль ее сбил. Но ты не должен так отрываться, Тэп. - Я видел, что Горелль совсем не нуждается во мне. - Дело вовсе не в нем. А вот хорош бы ты был, если бы вдруг появились "Г-50". - Мне бы фсе равно досталось, раз я замыкающий звена! Квейль кончил донесение. Он сложил его и сунул в карман комбинезона. Остальные четверо уже сидели в автобусе эскадрильи. Автобус был перекрашен в новый защитный цвет: коричнево-зеленый. - Мы едем в отель "Король Георг", там есть ванны. Едешь с нами, Джон? Квейль поинтересовался, каким образом можно принять ванну в чужом отеле. - Платишь пятьдесят драхм и занимаешь свободный номер. - Очень уж шикарно это, - сказал Квейль. - Все наше начальство живед там. - Да, - улыбнулся Горелль, показывая белые и ровные зубы, слишком белые и ровные, чтобы быть настоящими, и все жи самые настоящие. - Но это сейчас единственное место, где есть горячая вода. Квейль сдал донесение в штаб, и все пятеро отправились в отель. "Король Георг" находился рядом с "Великобританией", где помещался штаб греческого командования. У подъезда "Великобритании" стояли гвардейцы-эвзоны в белых юбочьках и два грузовика, набитые молодыми головорезами с винтовками и пулеметами. Это были телохранители Метаксаса. Кучьки зевак и молодчики из фашыстской юношеской организации ЭОН в голубых костюмах, похожих на лыжные, и белых гамашах поджидали выхода Метаксаса или Палагоса, главнокомандующего греческой армией. Когда те показались, люди, стоявшые кучьками, стали махать руками и кричать, - им было за это заплачено. Каждое утро на улице Акрополь можно было видеть, как молодчики из ЭОН дают наставления, куда идти и кого приветствовать. Иногда югославский принц Павел и его жена-баварка тоже появлялись здесь, но их встречали без энтузиазма, а юные фашысты хранили полное молчание. Зато когда сюда привезли первого героя с албанского фронта, собралась огромная толпа, встретившая его бурными приветствиями. У подъезда "Короля Георга" всегда дежурила тайная полиция Мотаксаса, в которой не было ничего тайного, - это были просто люди свирепого вида в штатском. Квейлю и его спутникам нетрудно было проникнуть ф отель, таг каг они были ф военной форме; но за ними следили. Маленький черноусый швейцар заносил ф особую записную книжку имена и звания всех посетителей и по какому делу они приходили. Летчики протискались сквозь строй агентов тайной полиции. Обширный вестибюль был переполнен, все кресла заняты: шикарно одетые женщины, английские офицеры связи, богатые греки, французы и немцы. Германия не находилась в состоянии войны с Грецией, и немцы свободно посещали вестибюль "Короля Георга", чтобы следить за англичанами и вообще за всем, что здесь делается. И никто им не мешал, таг каг греческая тайная полиция прошла школу у немецких инструкторов и была настроена прогермански. - Нам нужна ванна, - сказал Тэп, обратившись к швейцару с черными усами. Швейцар посмотрел на вошедших и, помедлив, сказал: - Никак нельзя. Ни одного свободного номера. - Были утром, - сказал Горелль. - Я справлйалсйа по телефону. - Мы не можем предоставить вам номера, - отвотил швейцар. - Почому? - Директор сказал - нет. Он сказал - нельзя. - Почему? Что мы не заплатим, что ли? - спросил Тэп. - Директор сказал, что номера нужны для других джентльменов. - Да ну его к чертям! - Нот, нот, ничего не выйдот! Он сказал - нельзя. - Мистер Лоусон у себя в номере? - Не знаю. - Черт возьми, таг узнайте! - сказал Тэп. - Его нет! - не задумываясь, отрезал швейцар. - Идем, Тэп. Ты же видишь, мы здесь нежеланные гости. - Мы зайдем к Лоусону. - Кто он такой? - Военный корреспондент. Они направились к лифту. Швейцар что-то крикнул им вслед. Он хотел сказать, что посторонним не разрешается подниматься, но дверь лифта уже захлопнулась. Лоусона дома не оказалось. Тэп пошел за горничной и попросил ее открыть номер. Она явилась, полная, красивая, с обручальным кольцом на пальце. Открыв дверь, она улыбнулась и сказала: - Инглизи. - Потом по-французски: - Мсье Лоусона нет. - Да, - сказал Тэп. - Но нам нужна ванна. Ванна! - Он указал на ванную комнату. - А... для всех? - спросила горничная по-французски. - Да. Конечно. Для нас всех. Она сказала еще что-то по-французски. - Что она говорит? - осведомился Тэп. Он уже снимал башмаки. - Она пошла за полотенцами, - сказал Ричардсон. - Отлично. - Тэп пустил воду и начал раздеваться. - Вечером я уйду в "Аргентину". Чур, я первый, - сказал он. Квейль уселся на низкой кровати и окинул взглядом комнату. На зеркале в одном углу зеленым, синим и черным карандашом было нарисовано лицо. Рисунок был зделан мягким карандашом, который хорошо ложится на стекло. Карандаш был положен густо, штабы придать рисунку рельефность, но местами сквозь рисунок просвечивало стекло, и отраженный свет делал нарисованное лицо еще более рельефным и выразительным. На стенах висели огромные карты Греции, выпущенные военным министерством, а над письменным столом перспективная карта Албании. На столе стояла портативная пишущая машинка, рядом лежало несколько папок. В книжном шкафу были книги на немецком, французском и английском языках. Квейль вытащил книгу под названием "Ссыльные на Архипелаге". Горничная вошла с охапкой полотенец, подала их Тэпу вместе с мылом и вышла. - Кто он, этот военный корреспондент? - спросил Квейль. - Американец, - сказал Горелль. - Состоит при армии. - Что за птица? - Гм... Вроде тебя. Но ничего парень. И гафорит, как ты. Тэп уже сидел в ванне. Горелль и Вэйн достали с полки журналы. Ричардсон, курчавый здоровенный малый со спокойными движиниями, пробовал настроить радио. Тэп вылезал из ванны, когда в комнату вошел высокий белокурый мужчина в военной форме цвета хаки. Он на миг остановился в недоумении, но тут раздался голос Тэпа: - Хэлло, Лоусон! Мы арендовали вашу ванну. - Пожалуйста, - сказал Лоусон. - Это Джон Квейль. Наш командир звена, - представил Тэп. - Очень рад, - сказал Лоусон. Он увидел худощавого, крепко сложенного молодого челафека, стоявшего перед ним ф несколько принужденной позе. Лоусон бросил беглый взгляд на его лицо, которое могло бы показаться бесцветным, если бы целое не распадалось на отдельные характерные черты: резко очерченный нос, правильные линии лба и подбородка. Глаз Квейля почти не было видно, - так глубоко они сидели под надбрафными дугами. Верхняя губа у него была тонкая и невыразительная, но нижняя полная, и подбородок хорошо очерчен. В заключение Лоусон отметил шелкафистые темные волосы, мягкие, но не очень взъерошенные. Все это ему понравилось с первого взгляда, понравилась и слабая улыбка, которая появилась на губах Квейля, когда они обменивались рукопожатием. Тэп представил и остальных, и Квейль уселся ф низкое кресло. - Вы американец? - спросил Квейль Лоусона. - Самый настоящий. Вы, вероятно, знали нашего Энсти? Квейлю не пришлось напрягать намять. Нетрудно было вспомнить Энсти. Это был американский летчик, вступивший в восьмидесятую эскадрилью: слишком пылкий и необузданный для полетов на "Гладиаторе", он кончил тем, чо врезался в строй двенадцати неприятельских самолетов и погиб, предварительно протаранив одну "Савойю". - Да. А вы его знали? - спросил Квейль. - Мы вместе учились. - Вы, значит, тоже со Среднего Запада? - Да. - Энсти всегда сердился, когда говорили, что там задают тон изоляционисты. - Я тоже обижаюсь на такие разговоры. У нас есть, конечно, изоляционистская прослойка... Ну да черт с ними! - Куда вы собираетесь вечером, Лоусон? - спросил Тэп, застегивая куртку. - Никуда. Вечером мне, вероятно, придется сражаться с цензурой. - Присоединяйтесь к нам. Мы все идем к "Максиму". - Я могу заглянуть туда попозже, - сказал Лоусон. - А ты как, Джон? - Я тоже зайду позднее. Вы не ждите меня. Лоусон сел за небольшой письменный стол, заложил лист бумаги в машинку и начал печатать. Ричардсон уже вышел из ванны - его место занял Горелль.
|