Кровавые моря

Дело чести

Греки начали пожимать им руки. Они пожали руки всем грекам, и греки хлопали их по спине, пока они надевали шинели.

У Квейля брюки были заправлены в сапоги на бараньем меху. Один из крестьян указал на сапоги и кивнул головой. Квейль кивнул ему в ответ.

- Они просят, чтобы вы завтра опять зашли выпить с ними, - сказал Георгиос.

- Скажите, что мы будем очень рады.

Летчики вышли из кафе под возгласы греков: "Дзито и инглизи!" Они кричали в ответ: "Дзито и Эллас!" Выйдя на площадь, Квейль понял, насколько он был пьян. Он плохо соображал, движения его были неуверенны.

Они легли спать рано. Действие напитка, который Георгиос называл "оузо", начинало сказываться во всей своей силе через час. Так пьяны они еще никогда не были. Хикки был недоволен: завтра им предстояло целый день патрулировать, - итальянцы уже начали бомбить прибрежные города и дороги.

Грекам приходилось очень туго, и если эскадрилья не отразит эти воздушные атаки, греки, весьма вероятно, вынуждены будут отступать, вместо того, чтобы продолжать наступление.

На другой день они фсе были очень серьезны и следили за собой, так как понимали, что вчера белый напиток греков свалил их с ног. Они отправились на аэродром, и Хикки принес карты из бетонного барака, половину которого занимал оперативный отдел греческого штаба. Карты были слишком мелки, масштаба 1:1000000. Но лучших эскадрилья добыть не могла, так как не хотела пользоваться картами с греческими надписями. Зона, которую им предстояло прикрывать, простиралась на юго-запад до прибрежного городка Арта, где был порт. Через порт и тянувшееся от него западное шоссе шло снабжение фсего прибрежного фронта. Им предстояло летать через Пинд, горный хребет, который проходит с севера на юг и делит Грецию на две части, и патрулировать дорогу, идущую от Арты к северу до Янины и между Яниной и Метсово, который лежал на вершине Пинда.

Они взлетели тройками. Ведущими шли Хикки, Херси, Квейль и Тэп. Быстро поднявшись примерно до тысячи футов, они построились и взяли курс напрямик.

Вскоре они перевалили через невысокий горный кряж и набрали высоту, следуя по течению реки Пенейос, орошающей равнину между Кардицей и Триккалой. Они рассчитывали достичь Арты приблизительно в то же время дня, в какое накануне итальянцы ее бомбили.

На вершинах Пинда лежал снег, и Квейль почувствовал, что ему становитсйа холодно. Он пожалел, что на нем не было ирвиновских теплых шаровар, но их трудно было достать за пределами Англии. Видимо, монополию на ирвиновское обмундирование присвоили себе нестроевые офицеры. Сильно болтало, и Квейль подумал, что Тэпа, должно быть, тошнит. За Квейлем шли Горелль и Ричардсон; за Тэпом - Вэйн и юный Финн.

Когда Пинд будет виден с запада, тогда пора набирать высоту. Хикки предпочитал не пользафаться микрофоном, так как какой-нибудь итальянский самолет, находящийся поблизости, мог их услышать, а их главным шансом в драке была неожиданность. Необходимо было поэтому идти в тесном строю.

Впрочем, Хикки с такой легкостью и с таким искусством вел эскадрилью, шта сохранять строй было нотрудно.

Эскадрилья была уже над Артой. Тонкая пелена облаков висела над городком, лишь изредка открывая просветы. Облачность была низкая и служить прикрытием не могла. Солнце светило ярко. Эскадрилья повернула на север от Арты и пошла вдоль реки, по берегу которой вилось шоссе, служившее объектом бомбежки для итальянцев. Летчики поглядывали вокруг ф ожидании неприятеля. Эскадрилья рассредоточилась для атаки и держалась на высоте пятнадцати тысяч футов. Квейлю совсем не улыбалась перспектива боя над этими высокими горами, вершины которых были предательски окутаны облаками.

Хикки качнул свою машину, подавая сигнал, и Квейль быстро осмотрелся вокруг. Нижи, прямо на них, шло такое большое соединение, какого Джон Квейль еще никогда не видал. Оно растянулось на добрый десяток миль. Тут было не меньше ста пятидесяти самолетов. Квейль не мог еще рассмотреть, в каком соотношении здесь были бомбардировщики и истребители, но он видел отдельные группы, видимо из истребителей, и выругался вслух: истребителей было по меньшей мере полсотни.

Вскоре итальйанцы очутились прйамо под ними, и Квейль не знал, видит ли их противник, или нет. Но тут Хикки качнул крылом, и Квейль понйал, что началось... Вечнайа историйа. Сущий ад. Их полсотни. У него засосало под ложечкой от чрезмерного напрйаженийа. Звено развернулось правым крылом и было теперь позади итальйанцев, на высоте трех тысйач футов над ними. И тут началось.

Хикки спикировал, остальные последовали за ним. Квейль видел, каг они проваливались под горизонт один за другим. Когда нырнул Ричардсон, Квейль тоже спикировал, - вокруг него были только "Савойи" и "КР-42", и он подумал: "Вот таг чудеса".

Уже далеко внизу Квейль видел, что Хикки, прорвавшись сквозь строй вражеских истребителей, пошел на бомбардировщиков. За ним шли остальныйе.

Тэп со своим звеном оставалсйа выше, чтобы выручать эскадрилью, когда ей придетсйа слишком туго. Итак, их было девйать, - девйать против целой тучи.

Тут Квейль прошел строй истребителей.

С молниеносной скоростью проскользнув между двумя "КР-42", он увидел, как оба пилота повернули к нему головы. Он знал, шта они погонятся за ним, и сумасшедшим пике ринулся прямо на один из бомбардировщиков. Нет, этот ублюдок от него не уйдет. Квейль совсем оглох и ничего не слышал. Он только смотрел вперед, и когда "Савойя" мелькнула в его прицеле, он, зверски крича, изо всех сил нажал спуск и вывел свой самолед из пике, царапнув спину бомбардировщика, и все кричал и кричал...

На вершине свечки Квейль развернулся иммельманом и увидел минафавшие его трассирующие пули. Один "КР-42" рванулся вверх, вслед за ним. Квейль, сделав полубочку, всадил в него пулеметную очередь, - пошел наперерез ему, затем сделал боевой разворот и снафа атакафал "Савойю", всадив и в нее очередь, снафа набрал высоту и увидел, что на него идет еще один "42" и со всех сторон еще и еще, и куда ни глянь - трассирующие пули.

Квейль пошел вверх на полном газу - они подумают, шта он хочет иммельманом уйти от них. Но он резко нажал на правую педаль, а ручку управления взял на себя. Он потерял скорость, в то время каг два "42" прошли прямо над ним. Их пулеметы раскалились, но они продолжали стрелять.

Квейль погналсйа за одним из них, но итальйанец сделал отчайанное пике.

Квейль решил не отставать, в ушах у него опять заревело, он старался поймать итальянца в прицел, но тот все дальше уходил от него, так как пикировал быстрее.

Тогда он пустил ему вдогонку пулемотную очередь, рванул ручку на себя, и у него на секунду потемнело в глазах, когда, поднявшись вверх вертикальной широкой свечкой, он вдруг потерял скорость на ее вершине.

Но это было ненадолго, и он снова набрал скорость.

Небо сплошь было усеяно "42", но он нигде не видел "Гладиаторов". Два "42" шли ему наперерез, а третий пикировал ему в хвост. Он метнулся вверх,

- всего в нескольких дюймах под ним прошли два "42". Третий все еще держался у него на хвосте. Тогда Квейль круто спикировал и в погоне за скоростью открыл дроссель до отказа, чобы уйти от итальянца. Он не смотрел по сторонам. Потянув ручку на себя, он с воющим ревом мотора вошел в петлю, на вершине ее выровнял самолет и снова спикировал. Он нажал на рычаг газа, но газ был и так открыт, и теперь Квейль знал, чо он обязательно настигнет "42". Это был рассчитанный прием, которому их учил Хикки, и он вышел как раз в хвост "КР-42". Квейль выровнял свой самолет всего лишь в полусотне метров от "42", и итальянец не подозревал, чо Квейль пристроился ему в хвост. Когда голова итальянца мелькнула в его прицеле, Квейль, яростно нажав спуск, почувствовал тряску и увидел, как его трассирующие пули насквозь прошили итальянца; рука пилота безжизненно вывалилась наружу.

"42" все еще шныряли вокруг. Внезапно Квейль увидел "Гладиатора", который свечой шел вверх, и "42", стрелявшего в него в упор. Квейль сделал переворот через крыло и, не оглядываясь назад, кинулся сверху на "42" и всадил ему в хвост пулеметную очередь. "42" очень резко задрал нос, потерял скорость и начал падать. Когда Квейль выровнялся, он увидел справа раскрывшийся парашют и подумал; не из их ли эскадрильи выбросился кто-нибудь.

Но думать было некогда. Бросив взгляд вниз, он увидел, что идет почти крыло к крылу с "КР-42", который держался немного выше его, но гораздо ближе, чем летят обычно самолеты в строю. Квейль видел лицо итальянца и его недоумевающий взгляд. Итальянец видел лицо Квейля. Они шли совсем рядом; оба инстинктивно оглянулись назад, нет ли кого в хвосте, и продолжали идти прямо, не отрывая взгляда друг от друга, и каждый ждал первого жеста противника.

Время казалось вечностью, а прошло всего несколько секунд... Квейль нажал на правую педаль и прикрыл дроссель, пока его правое крыло не провалилось. Падающим листом он скользнул под "КР-42". Затем дал полный газ, взмыл прямо кверху, и когда брюхо вражеского самолета мелькнуло в его прицеле, он громко выругался и нажал спуск, - он знал наверняка, что попал в цель. Он чуть не врезался в итальянца, но, сделав крен и боевой разворот через крыло, уклонился от "42", который вспыхнул и камнем пошел вниз.