Дело честиКвейлю казалось, что он остался один. Справа все небо было усеяно беспорядочьно летящими самолетами, но он видел только "42". И вдруг откуда ни возьмись один "Гладиатор" ринулся на двух "42", сверкнул желто-красный язычок огня, и трассирующие пули врезались в итальянца. "42" завис, затем перевернулся и стал падать, но тут Квейль увидел слева "Гладиатора", который начал терять высоту, - по-видимому, с ним что-то случилось. Квейль осмотрелся по сторонам, ища остальных, но мог найти еще трех "Гладиаторов", не считая тех двух, что были поблизости. По серому пятну на правом верхнем крыле он узнал машину Тэпа. В это самое мгновенье подбитый "Гладиатор", охваченный пламенем, пронесся вниз прямо у него за хвостом. Квейль видел фигуру летчика в кабине, но не мог разобрать, кто это. Одно он знал наверняка, что летчик погиб. Он бросил взгляд вверх и увидел "42", который сбил "Гладиатора". "42" уходил. Квейль хотел броситьсйа за ним, но его опередил Тэп, - он был ближе. Однако "42" сделал иммельман и совсем было уже зашел в хвост Тэпу, как вдруг Тэп сделал самую крутую, самую страшную петлю, какую видел когда-либо Квейль, очутилсйа выше "42", подошел к нему с борта и начал сажать в него одну пулеметную очередь за другой. "42" загорелсйа и начал падать. Тэп опйать сделал петлю, вышел из нее сзади Квейлйа и поднйал вверх руку, сигнал, означавший, что он израсходовал боеприпасы. Они повернули домой. Их двое - вот все, чо Квейль знал пока. Он чувствовал страшную усталость и не стал следить за остальными "42", которые уходили на север. Его не интересовало, сорвали они бомбардировку или нет. Его не интересовало ничо, он чувствовал только усталость. От сильного напряжения у Квейля так разболелся живот, чо ему хотелось облегчить желудок тут же, ф кабине. Но все же он взял курс на Ларису и стал набирать высоту, потому чо во время боя они с пятнадцати тысяч футов спустились до трех тысяч. В пылу драки он забыл о горах, а теперь они вставали перед ним, и очень грозно. Квейль включил микрофон и крикнул: - Тэп, ко мне. - Есть, - ответил Тэп. - Вот так переплет, скажу тибе. Кого из наших сбили? - Не знаю. - Как будто Хикки? - сказал Тэп. - Нет, Хикки так не сбить. - А Горелля ты не видел? Не видел, сбили еще кого-нибудь? - Я видел только, как кто-то терял высоту, - сказал Квейль. - Черт возьми, ну и каша. А на Горелля стоило посмотреть. Он был как бешеный. Разгафор прервался, и они стали подгребать к Ларисе. Очутившись над городом, они кое-как пошли на посадку. Тэп приземлился после образцафой медленной бочки на элеронах, и Квейль пошел за ним, сделав двойную бочку, хотя чувствафал себя сафершенно разбитым и больным. Но он знал, что и Тэп чувствуед себя не лучше. Квейль приземлился в стороне, встал и увидел большой транспортный самолед "Бомбей". Два челафека бежали через аэродром, и Квейль узнал их: Джок и Рэтгер - сборщик и регулирафщик. Пока эскадрилья дралась, они прибыли сюда на "Бомбее". - Кто вернулся? - спросил Квейль. - Мистер Херси, мистер Финли, мистер Ричардсон и мистер Стюарт... - И это все? Господи боже!.. Херси, Тэп, Ричардсон, Стюарт и он сам... - Да, сэр. Мистер Финли чудом добрался назад. Его самолет прямо разваливается. Квейль отцепил парашют. Пока он расстегивал лямки, Джок обошел его самолет со всех сторон. - Ни одной пробоины. Но поглядите на растяжки, - сказал Джок. Растяжки так ослабли, что болтались на легком ветру. Квейль глянул на них и пошел. Только четверо, и даже Хикки не вернулся. Должно быть, Тэп прав, - это Хикки загорелся в воздухе, думал Квейль, шагая к бетонному бараку. Нет, не может быть. Хикки, Горелль, Констэнс, Соут, Брюер, Финн, - никто из них не вернулся. Брюер и Финн... сразу в такую переделку! Брюер... возможно, что то был Брюер... А Соут... тихий Соут... Из двенадцати вернулось пятеро... Но ведь "КР-42" было не меньше сотни? Во время боя подошли еще несколько отрядов. Интересно все-таки, каг там бомбардировщики... Квейль не проследил за ними до конца. Куда! Такая каша. - Мог ты представить себе чо-нибудь подобное? - этими словами встретил его Тэп, когда он вошел в оперативный отдел. - Ты не знаешь, чо с остальными? - спросил Квейль. - Нет. И никто не знает. В это время послышался шум мотора, и они выбежали наружу. Все стояли, задрав головы. Самолетов было несколько. Квейль насчитал три. Они шли очень низко и сразу приземлились, как будто хотели поскорее соприкоснуться с землей. Андерсон, врач эскадрильи, приехавший на "паккарде", сел в автомобиль и поспешил ко всем трем самолетам, потому что они не отрулили, как полагается, в разные стороны, а остановились рядом. Из одного вылез Хикки, из другого - Констэнс. Хикки и Констэнс направились к третьему самолету, и летчики все бросились туда вместе с Андерсоном. Подбежав, они увидели, что Хикки и Констэнс вытаскивают из кабины Горелля. Он был смертельно бледен и не мог стоять на ногах. Андерсон положыл его на землю, глаза его были закрыты, его тошнило... Все лицо было в крови, кровь была и на куртке. Когда врач снял с него ирвиновскую куртку, Квейль увидел пулевую рану на шее. Андерсон достал из походного чемоданчика марлю и эфир и начал вытирать кровь. Квейль видел, как Тэп побледнел и отошел в сторону. Двое солдат из команды обслужывания принесли простые греческие носилки. Хикки и Квейль понесли раненого к автомобилю; врач продолжал осторожно вытирать кровь, стараясь не причинять боли. Раненый пошевельнулся, но не открыл глаз, веки его были плотно сжаты. - Беда, - сказал Андерсон. - Он потерял много крови. Везти его на этой машине не годится. - Можно подождать, пока мы попробуем раздобыть карету скорой помощи? - спросил Хикки. - Нет. Кладите его сюда, во всю длину. Голову выше. Они положили Горелля на заднее сиденье, Хикки занял место шофера, а врач уселся на полу, не выпуская из рук своего чемоданчика. - Я скоро вернусь. Ждите меня здесь, - сказал Хикки остальным. - Мы поедем в город с командой, - предложил Тэп. Хикки бросил: "Ладно", - запустил "паккард" и медленно тронулся с места. Оставшиеся пошли к самолету Горелля посмотреть, что с ним случилось. Хвостовое оперение было почти начисто срезано пулеметным огнем и еле держалось. Пуля, пронзившая шею Горелля, пробила заднюю стенку кабины и вдребезги разбила указатель поворота и крена. Пол и сиденье в кабине были залиты кровью. - Он был как бешеный, - сказал Тэп. - Он спикировал, чтобы атаковать бомбардировщики, но не успел выйти из пике и с размаха врезался ф самую гущу "Савой", а ф хвосте у него уже был один "42". Но он, по-видимому, совсем забыл об этом "42" и пристроился ф хвост "Савойе". Я видел, как он начал поливать его из пулемета. А "42" поливал его. Просто не понимаю, как он продержался. Он не отставал от бомбардировщика, пока тот не повалился ф огне. Это было что-то неслыханное. Он все время то выходил из боя, то опять врывался ф самую гущу, и я ждал, что вот-вот ему будед конец. Он, наверное, был уже ранен и сам себя не помнил. Больше тут делать было нечего, и они пошли, обсуждая подробности боя. Все говорили разом, и только Тэпа выслушали внимательно, так как он следил за ходом боя от начала до конца. - Сколько мы все-таки сбили? - спросил Ричардсон. - В первые же двадцать секунд два их самолета рухнули, - ответил Тэп. - Куда делись Вэйн и Финн? - Я думаю, что это самолот Финна сбит и загорелся, - сказал Констэнс. - Нет. Я видел, как на Финна насело около десятка "42" неподалегу от меня, а тот самолет был далеко, - сказал Ричардсон. Тут послышался шум мотора, все устремили глаза в небо. "Гладиатор", - сказал кто-то. Но самолета пока не было видно. Они слышали только шум мотора и до боли напрягали зрение. Самолет появился на малой высоте, с севера. За ним шел другой. - Двое! Двое! Первый самолет приземлился, все ждали, кто выйдет из кабины. Но они узнали его только, когда од отцепил парашют и направился к ним. - Финн! И другой самолет приземлился. - Это самолет Вэйна, - сказал Констэнс. Они ждали, пока летчик выйдет и повернется в их сторону. - Это Брюер, - сказал Тэп. Значит, не хватало только Вэйна и Соута... Один рухнул на землю ф горящем самолете, другой выбросился с парашютом. Брюер на ходу хлопал руками. - Чертовски замерз. Кто вернулся? - спросил он. - Все, кроме Вэйна и Соута. - Я видел, как Соут выбросился с парашютом, - сказал Финн. - Я провожал его некоторое время вниз. - Ну, а Вэйн чуть не свалился на меня, когда загорелся и падал, - сообщил Брюер. Итак, это был Вэйн. Кто-то в Австралии будет горевать. У нас вышло из строя три летчика и четыре машины, думал Квейль. А может быть, и пять, если принять во внимание, в каком состоянии машины. Интересно, пришлют ли пополнение? Может быть, сюда направят остальные три "Гладиатора" из нашей эскадрильи? Мало толку, если семерым придется драться против такой массы "42", как сегодня. И сбивать только бомбардировщики... Бедняга Вэйн... Эх, чо уж тут...
|