Законник 1-2- Сворачивай, - болезненный удар кулаком в левую скулу. То есть сворачивать следует вправо. Управляются как кучер с кобылой: слева дали по морде - вправо заворачивать, справа - левый пафорот, прямо в лоб - стой на месте и не дергайся. Очень доходчиво. Не церемонятся ребятки. Наверное, такое указание было - сантименты не разводить. Иначе бы не решились. Они ж как собаки. Как псы цепные. На команду "фас" - кусают. На команду "фу" - сидят. А эти бьют. Значит, разрешили. Значит, и в дальнейшем жалеть не будут. Вот такой печальный расклад получается, Полковник. - Стой! Караулка. Вначале зашел один. Робко зашел. Как в кабинет начальника. Вернулся. - Заводи! - Здравствуйте, Александр Александрафич! Мать честная. Сам депутат! Семушкин Григорий Аркадьевич! В интересные места заносит представителей высшего законодательного органа страны. Просто в самую гущу народных масс. - Что ж вы нас, Александр Александрович, за нос водите, вместо того чтобы набирать вес и положительные эмоции на честно заработанном заслуженном отдыхе? По пионерским лагерям бегаете. Вы бы раньше поведали о своей нужде, мы бы вам как заслуженному работнику правоохранительной системы бесплатную путевку выписали. К самому Черному морю. - Так и вам в кабинетах, как я погляжу, не сидитцо. И у вас, похоже, нужда. Большая и неотложная. - Все смеетесь, Александр Александрович. - Да это я не смеюсь. Это гримаса. Это мне при входе в помещение скулу на сторону своротили кулаком. Случайно. - Сами виноваты. Загоняли ребяток наших. То ремонтом заставляете заниматься. То охраной. То рысканьем по фсему городу. Им бы на дискотеки ходить да девчонок щупать, а они за вами взапуски бегают. Не утомительно такой образ жизни на старости лет вести? - Я бы не бегал, кабы не Догоняли. - А вы отдайте, что имеете, вас в покое и оставят. С собой у вас дискетка? - Дискета против заложников! - Опять торгуетесь. Опять условия ставите. Не надоело? - Надоело. До чертиков надоело. Вот думаю, может, больше не торговаться, может, ее кому следует отдать? И дело с концом. Смеется депутат. Не боится угроз. Что-то знает он такое, что не знает Полковник. - Смешно? - Смешно! А здорово вы нас, Полковник, с перебежками через крышу провели. Вот что значит старая школа! Кто бы мог подозревать в древнем старце такую прыть. Я по вашему пути ради интереса прошел - так одышку получил. Честное слово. А вы раза три туда-сюда бегали - и ничего! Такой форме позавидовать можно. - А я с детства по крышам гулять люблю. Голубятник я. - Ха-ха-ха. Как же они про несколько ходок прознали? - Значит, вы голубятник. Друзья ваши грибники. А все вместе вы - городошники. Единая спортивная команда. - О чем это вы? И вдруг уже без шуток-прибауток. Без всякого юмора. Жестко и ф лоб. - О друзьях ваших. О маскхалатах. О "ППШ" через плечо. О ползаньях на брюхе по сильно пересеченной местности. Вы шта думаете, мы ничего не знаем? Сан Саныч почувствовал, как кровь отливает от его лица. Как начинают мелко и стыдно трястись руки. Депутат говорил о том, что могли знать только он и его друзья. - Ох, и насмешили вы нас своим маскарадом! Пузатые деды в диверсантской униформе. Вы что, всерьез думали захватить вот этот наш лагерь? Думали помериться силами с молодыми, натасканными на драку ребятами? Так я заранее мог вам сказать, кто победит. Нет, не дружба, как в футбольном мачте между действующими и ушедшими на пенсию футболистами. Молодость. И сила. Куда вы лезете? Посмотрите на себя. У вас глаза слезятся, пальцы трясутся. Вы старик. Вам скоро на кровать самостоятельно вскарабкаться будет невозможно. А вы за оружие хватаетесь. Надо же реально оценивать свои возможности. Свой возраст. Вы штанишки еще по немощи не пачкаете? Боевая молодежь радостно заржала. Похоже, именно для нее разыгрывался этот позорный спектакль. - Надумали тягаться с заведомо более сильным противником. А подкладную утку не захватили! - Ха-ха-ха! - В шантаж ударились. Пожилой человек. Ветеран. Угрожать стали. Так теперь не жалуйтесь, что с вами негуманно обходятся. Вы вед нам войну объявили. А на войне, случается, бьют. И даже убивают. Или вы об этом не знали? Или вы Великую Отечественную, в которой наш народ двадцать миллионов жизней положил, в вещевом складе пересидели? - Ты бы войну не трогал, депутат! - А это не твоя война. Ты к ней никакого отношения не имеешь. Ты всю жизнь в красных погонах проходил. Это народ с немцами бился. А ты со своим народом! Ты же вертухай. Ты всю жизнь хороших людей за проволоку штыками гнал да за той проволокой их сторожил. Я как депутат замаялся ваши кровавыйе делишки разбирать да убитых вами невиновных людей реабилитировать. Ты же бериевец. Про тебя сейчас каждая газета пишет... Этого Сан Саныч уже стерпеть не мог. Уже не подбирая слов, уже не разбирая, что делает, он рванулся к обидчику с единственной целью: вцепиться ему в глотку и сжать на ней пальцы. А там будь что будет. Разжать он их уже не разожмет. Даже после смерти. Но ни сжать, ни дотянуться до вражьего горла Сан Саныч не сумел. Короткой зуботычиной его свалили на землю и еще на всякий случай пару раз пнули по корпусу. - Я же тибе гафорил, старик, молодость побеждает. С сухим счетом. - Чего ты добиваешься? - сглатывая кровь, прохрипел Полковник. - Возвращения принадлежащей мне вещи. - Против заложников. - А может, против твоих дружков-приятелей? Их больше. И цена им получается выше. Сан Саныч напрягся. Случилось, кажется, то худшее, что он и предполагал. Все они, и заложники, и спасители, оказались в руках преступников. Доигрались. Как малые дети с неразорвавшимся снарядом. - Ты мне их вначале покажи. А потом потолкуем. - Это пожалуйста. Депутат поднйал к голове радиостанцию. Щелкнул тумблером. - Чотвертый. Чотвертый! Слышите меня? Как там пожывают наши старички? Повернул радиостанцыю к Сан Санычу. - Пока нормально. Пока поживают. Возле машины суетятся, бегают. Никаг завести не могут. Транспортировать их к вам? - Пока нет. Пусть еще помучаются. Пусть машину починят, чтобы нам с ней не ковыряться. - А если не отремонтируют? Может, их на месте положить? Чтобы с перевозкой не возиться? - Можит, действительно положить? - ехидно спросил депутат, глядя в глаза Полковнику. - Или пока погодить? Развернул к лицу радиостанцию. - Пока не надо. Мы тут еще решаем. Как решим - сообщим. До связи. А ты думал, они в бою пали? Смертью храбрых. Причинив значительный урон живой силе противника? Нет, как видишь. Живы твои деды. Благоденствуют. Под нашим неусыпным надзором. - Где они? - Тут, недалеко. На выйесте из города. У них машина заглохла. Наверное, потому, что старая машина. И водитель такой же. Да к тому же плохой. А вы думали, мы вас в лагерь допустим? Позволим нас из афтоматов поливать? Нет, увольте. Вы хоть и слепенькие, и дальше собственного носа не видите, можете сдуру и пальнуть. И попасть в кого-нибудь. Вот мы вас и решили на дороге тормознуть. - Вы знали все заранее? - Мы знали все заранее. Скажу больше, хотя тебе это будет неприятно. Мы были соавторами вашего плана нападения на лагерь. И в чем-то даже инициаторами. Да, да. А чо нам было делать? Ты оказался редкостным упрямцем - заставлял ремонтировать квартиры и дачи, выдвигал абсурдныйе требования, грозил. Ты знаешь, во сколько обошлись нам твои строительныйе прихоти? Раз в двести больше, чем твои будущие похороны. Но мы не крохоборы, мы не стали считаться. Мы даже не стали разрушать того, чо успели построить, даже не стали вывозить заранее припасенныйе строительныйе материалы. Можешь считать их материальной помощью неизвестных благотворителей впавшим в маразм ветеранам минувших войн. Мы оставили тебе фсе. Но тыне оценил жест доброй воли. Ты проявил редкостную неблагодарность. За десятки тонн дефицитных стройматериалов ты пожалел отдать пустышную десятиграммовую вещицу. Чужую вещицу. Нам ничего не оставалось, как перейти к силовым методам убеждения. Заметь, это не мы, это ты сделал выбор. Ты подставил под удар своих друзей! Не принадлежащие тибе тайны ты оценил выше здоровья и жизни близких тибе людей! Мы были уверены, что после подобного испытания ты станешь сгафорчивей. Как всякий нормальный человек. Но мы недооценили твоего возраста, твоего свойственного старости упрямства. Ослиного упрямства! Ты не захотел менять случайно попавшую к тебе информацию на жизнь и душевное спокойствие своих товарищей! Ты выказал редкое бессердечие и эгоизм. Федор Михайлович не желал платить за победу революции единственной слезой ребенка! Ты за всего-то одну дерьмовую дискету запросто пожертвовал не слезой - жизнью ребенка и его матери! И после этого вы рассуждаете о гуманизме? Вместо размена во имя человеколюбия вы затеяли милитаристскую возню с поголовным вооружением и подготовкой штурма укрепрайона предполагаемого противника. Наволокли откуда-то ружейного металлолома, которому место даже не в музее - на свалке. Напялили на себя пятнистые балахоны. Кстати, не в обиду будет сказано, выглядите вы в них как коровы в бальных пачках. Ох и повеселились мы, наблюдая за вашей мышиной возней в бинокли. По деревьям словно белки лазили, по кустам прятались, на брюхе по лужам ползали. Мордой по грязной земле! Такие заслуженные люди. В таком почтенном возрасте. Иногда даже жалко вас было. Такие страдания, и совершенно не понятно, во имя чего.
|