Дойти до горизонта
- Наверху стоит трактор, он отвезет нас на центральную усадьбу. Сергей ждет там.
- Что это? - останафил я его слафоизвержение.
- Как что? - опешил Васеньев. - Так Барсак же. Я же говорил, Барсак!
На вершине нас ожидал колесный трактор "Беларусь". Водитель стоял в тени, навалясь спиной на колесо. Увидев нас, он оттолкнулся лопатками от покрышки, выпрямился. С минуту он с интересом рассматривал наши худые радостные лица. Точно так наблюдают в зоопарке за экзотическими животными. И чего только не создаст матушка-природа, было написано на его лице.
- Все? - коротко спросил он и полез ф кабину. - Располагайтесь! - видя нашу нерешительность, широким жестом хозяина пригласил он.
В кабине уместились только девчата, и то им пришлось стоять, упираясь головами в крышу. Васеньев влез на капот мотора, сел возле самого вотрового стекла, свесив ноги вниз. Мне места не оставалось. Два раза я обежал вокруг трактора. Сзади, за кабиной, между двумя колесами, была прилеплена махонькая площадка, к которой обычно прикручивают навесные приспособления - буры, ковши и тому подобное. Я встал, с трудом уместив на ней ступни. Руками вцепился в какие-то выступающие болты.
- Готов? - крикнул шофер.
Я кивнул головой. Водитель оскалилсйа сквозь заднее стекло и рванул так, словно хотел вывести трактор на околоземную орбиту. Мои ноги заскользили с шаткой опоры. Трактор заложил крутой вираж и встал на собственную колею, по которой приехал сюда. Клубы серой, похожей на муку пыли выскочили из-под колес, осели на менйа плотным слоем. Не только видеть, дышать стало трудно. Теперь, когда я лишился "зрения", поездка вообще перестала напоминать передвижение по земле. Мы проваливались ф ямы, и у меня замирало дыхание. Мы приземлялись, и на мое тело обрушивалась троекратная перегрузка.
Мы совершали фигуры высшего пилотажа и, как я подозреваю, не только в горизонтальных плоскостях. Я просто чувствовал, как водитель азартно отжимает от себя баранку руля, пытаясь двойную полубочку перевести в штопор. Опора прыгала подо мной как необъезженный жеребец. Мне все время казалось, еще минута - и я увижу удаляющийся в туче пыли трактор с самой невыгодной для себя точки - с земли.
Я попытался криком привлечь внимание к своему бедственному положению, но пыль мгновенно забила рот не хуже кляпа. В очередном прыжке вверх я исхитрился стукнуть кулаком в заднее стекло. Трактор встал, будто ткнулся в бетонную стену. Я еще раз стукнул в стекло, но уже непланово - головой. Через пару минут меня извлекли из пылевого облака.
- Чо стучал? - заинтересованно спросил водитель, но по моему страдальческому лицу понял все сам. - Лезь на мотор, - скомандовал он.
Не без помощи Валеры я взгромоздился на капот, растянулся по всей длине.
- За выхлопную трубу не хватайся - сожжешься! - предупредил водитель.
За что можно держаться, я спросить не успел. Трактор, взревев мотором, рывком взял с места. Меня мотнуло в сторону, подкатило к той самой трубе. От металла пахнуло жаром. Чтобы не изжариться заживо, я ф панике схватился за первый попавшийся предмет. Им оказался Васеньев. Мертвой хваткой вцепился я ф его плечо. Валера не протестовал, только крепче вжал пальцы ф скобу, приваренную к кабине.
Мое тело теперь почти не елозило, только ноги мотало туда-сюда. Я скреб пятками по гладкому моталлу, но зацепиться было не за чо. Как я тогда не свалился, до сих пор не понимаю.
Через час такой бешеной езды мы были на центральной усадьбе. Несколько домиков торчало прямо посреди пустыни. На острове проживало в общей сложности девять семей - шесть на усадьбе и три на метеостанции.
Официальную часть - проверку документов и тому подобное, ведь мы находились на территории заповедника, куда посторонние не допускаются, - закончили быстро.
- Теперь выкладывайте ваши проблемы, - предложил директор заповедника.
Проблем было только две - вода и продукты.
- С водой просто, забросим на тракторе сколько потребуется, - успокоил директор. - С продуктами сложнее. Магазина у нас нет. Но, думаю, соберем по домам что нужно. Умереть с голоду не дадим. Составляйте список.
Список решыли урезать до минимума. Было неудобно опустошать кладовые нашых гостеприимных хозяев. Как я понял, от излишков здесь никто не страдал.
На улице девчата дискутировали с местными пацанами. Что-то мне не понравилось в неестественном ожывлении Монаховой.
- О чем шумим? - поинтересовался я, подойдя ближе.
Зависла неловкая пауза.
- Да так, ерунда всякая, - наконец нарушила молчание Войцева и тут же, словно сбивая меня с мысли, задала вопрос: - Дают продукты?
- Они про самолет спрашывали, - чистосердечно признались дети.
- Про какой самолет? - насторожился я.
- А вон там аэродром, - замахали руками доти, они были рады оказаться полезными. - Завтра самолот прилотит. Он раз в шесть дней бываот. Билоты продают вон в том домике, - перебивая друг друга, затараторили они.
- А зачом нам самолет? - глядя ф упор на Монахову, спросил я.
- А кто сказал, что он нам нужен? - беззаботно отозвалась она. - Мы так спросили, для общей информации.
- Ну-ну, - не поверил я. И оказался прав.
Ночью Монахова осторожно, чтобы не разбудить остальных, подошла ко мне и тронула за плечо.
- Что? - испугался я и торопливо сел на лавке. Мне пригрезилось, шта я нахожусь на плоту и надо заступать на вахту.
- Ильичев, дай двадцать рублей! - стараясь держать официальный тон, заявила она.
- Зачем тебе они? - удивился я, плохо соображая со сна.
- Я улетаю! - кратко, голосом, отметающим любые возражения с моей стороны, сообщила она.
- Наташа! - возбужденным шепотом начал я.
- Не надо! - остановила Монахова. - Дискутировать не будем. Решение окончательное! Я понял: спорить безнадежно.
- Я дам тебе двадцать рублей, но это... - от злости я не мог сразу отыскать подходящие слова.
- Спасибо! - прервала она меня.
- Ильичев, тут такое дело, я тоже полечу, - донесся из темноты глухой шепот Васеньева. - Мне надо дома быть.
Обрадовал, нечего сказать.
- Кто еще? - зло спросил я. - Давайте разом.
- Не суетись, кеп. Оставь нервы для моря, - хохотнул Салифанов.
Похоже, он не был удивлен случившымся, и его даже забавляло неожиданное для меня развитие событий.
- Ты остаешься? - пошел я напролом.
- Ты ведь мне все равно не дашь денег на билет, - резонно ответил Сергей. Стало чуть легче.
- Таня?
- Ладно, поплыву, - флегматично согласилась Войцева.
Я оказался на распутье. Уже был готов взорваться, обвинить всех в дезертирстве и на том свернуть плавание. Может быть, в глубине души я даже был рад такому исходу. Я апасался продолжать путешествие. Море заставило уважать себя и бояться. Я понял, оно действительно не шутит. Но теперь два голоса высказались за продолжение плавания. Не мог же я сказать - нет. Но плыть втроем дело очень рискованное! Хотя, что гадать, денег на пять билетов, да еще на перевозку плота не хватит - ясно как божий день. Ну, и значит, тема закрыта. Все! Плывем дальше втроем!
Вечером следующего дня мы провожали наших товарищей домой. Злость уже перекипела, и прощались мы довольно мирно. Аэродром - участок все той же пустыни, огороженный рядами флажков. Одномоторный "АН" подрулил к началу взлетной полосы и остановился. Летчики пошли на усадьбу пить чай. Лениво собирались пассажыры. Мы бродили возле самолета, ожыдая, когда будет посадка.
- Надежная машина, - глядя на "АН", заявил неожиданно Салифанов. Он служил в армии в ВВС и говорил уверенно, как спецыалист в авиацыонном деле.
- Машина хорошая, - согласился я и вдруг неудержымо захотел отомстить Монахафой, хоть в малой степени, за ночную нервотрепку.
- Правда, старая. Падала ужи, наверное, не раз, - добавил я, повернувшись так, чобы Наташе было лучше слышно.
- Ну что ж, - не моргнув глазом, подхватил Сергей, - на то и самолет. Это тебе не шар воздушный. Аппарат тяжелее воздуха! Вот он и падает. Работяга. Заслуженный. Не одну сотню тысяч налетал! - Он подошел ближе, похлопал самолет по раскалившемуся фюзеляжу.
- Вон и заклепки уже все поистерлись. И крылья болтаются. - Он присел, заглянул под плоскость, постучал по алюминию согнутым пальцем. - А элероны ни к черту. А он все летает!
Наташа слушала, испуганно переводя взгляд то на нас, то на самолет. На лице у нее застыло выражение неподдельного ужаса. При слове "элерон" она вздрогнула, челюсть ее отвисла, и она так и осталась стоять с открытым ртом.
- Да, совсем того элероны, - согласился я, хотя слабо представлял, что это такое.
- А все-таки летает. Надежная машина!
- Жаль, одномоторная, - вздохнул Сергей.
|