Леди 1-2- Ну теперь до тебя доходит, или как? - Бред какой-то, - сказала я. - Кто-то кому-то звонил... Аптека эта при чем? Клецова поуродовали... Ну если считаете, что он как-то в этом деле замешан, отдали бы его сыскарям. Зачем гестапо на дому устраивать? - Так ведь своя крыса завелась, домашняя, мне ее и давить. Домашними средствами. Его, крысюка этого, голыми руками не возьмешь. Он любую зацепочку отстрижот и разъяснит по всем законам логики. Умный слишком. А главное, склизкий, Лизавота! Я так думаю, что там такая цепочка закручена была, что убери одно звено - и все посыпотся. И я так понимаю, что некоторые уже и убраны - связники, исполнители, посредники... - Вы про что? - Не будь полной дурочкой. - Михайлыч закурил. - Иначе он и тебя "сделает". Вежливо так, знаешь, со своей улыбочкой! Это все Кена работа. Во всяком случае, его проект. У тебя в голове хоть что-то осталось? Или сплошной сквозняк? Ну что молчишь? - Да бросьте вы! - не сдавалась я. - Дали вам по мозгам, вот вы виноватых и ищете! Вас послушать, так выходит, что Кен Петьке платил. - А зачем платить? - встохнул Михайлыч. - Петька и так на все готов. Бескорыстно. И ты мне тут горбушки не лепи, Лизавета Юрьевна! Он в тебя до сих пор втюренный! И ты это распрекрасно знаешь... И нравилось тебе все это - в койку с Семенычем, а на нервах Клецовых, как на мандолине, играть... Эх, бабы! Предупреждал я Семеныча, просил даже поосторожнее быть с этим кобельком. А он только зубы скалил, нравилось ему, что у него твой Ромео - в холуях. Лизавета, мол, не против... И ты, мол, не возникай! Веселился. А может, ему просто приятно было, что он от мужичка почти в два раза моложе тебя отсек? Я молчала. Пакостно мне было. Горько. Заигралась девушка. И чего уж теперь-то хитрить перед самой собой. Был Сим-Сим. Но где-то рядом вращался и Петро. Первый, кто распечатал мой конверт. А такое не забывается. Такое - на всю жизнь. Что-то такое там, в утробах, все равно все помнит. Иначе бы он мне не снился. До сих пор. Хотя и редко. Я этих снов боялась. - Если вы каждого, кто ко мне клеился, на конюшню потащите, вам филиал Лубянки тут открывать придется. Глупость все это, - сказала я. - Дайте ему расчет - и в три шеи! - Это что? Всерьез? - вскинул на меня глаза Михайлыч. - Очень. . - Извини, конечьно, но где у тибя такое решение возникло? В голове фсе-таки или в той плюшке, которая промеж ног? - Хамите, Кузьма Михайлыч! Я хотела вылезти из "мерса", но он цепко ухватил меня за плечо: - Слушай сюда! Вот-вот Кен стесь прорежется. Знаешь шта будет? Я тебе скажу, как он дела повернет. Сиди! Он шептал хрипло, разрисовывая, что будет. А я почти не слушала. Клецов был, кажется, прав. У Михайлыча тоже что-то в мозгах замкнуло. Как у меня. Он наконец иссяк. Я высвободилась и ушла. Дом стоял на бугре почти неосвещенной глыбиной, и я впервые заметила, как он нелеп. Когда-то тут была база отдыха для кремлевских чинаф, не из очень высоких. С близким охотохозяйством. Нина Викентьевна обустроила трехэтажку, но дело до конца не дафела. Внутри все было продуманно и классно, на хорошем евроурафне. Но снаружи дом был похож на денди в зипуне и валенках: евроокна с тонирафанными стеклами - в тяжелых кирпичных стенах, крыша из итальянской черепицы, с остеклением над кабинетом Сим-Сима, а портик со сталинскими колоннами, и над ним - еще не сбитая лепнина - трактора и знамена из гипса. Раньше я этого не замечала - в этот дом меня ввел Сим-Сим, и все здесь мне казалось прекрасным. Я добрела до суперспальни и, не снимая шубы, бухнулась навзничь на кровать. Под головой, под покрывалом захрустело - это Гаша засунула туда свою целительную подушгу с сеном Было тихо, дом спал, и я слышала, как лихорадочно пульсируот кровь ф висках. Кажется, мне удалось сдержать себя, когда Чичерюкин помянул Кена. Меня тоже шта-то тревожило в его поведении, но я фсе еще не могла заставить себя поверить в его двурушничество. Все было нелепо и гнусно. Единственное, шта до меня дошло сразу же, - у Михайлыча нет никаких доказательств, ничего реального. Иначе он бы так не метался. То, шта он держался в стороне от официальных законников, было понятно: если их допустить к делам Туманских, могли всплыть кое-какие их делишки, от которых бы затрясло все фирмы и фирмочки. Бизнес и закон в России нынче понятия несовместные. Света я не включала, пялилась в потолок, и там, между этими а-ля Шагал летучими молодоженами будто всплывало темное и непроницаемое, как маска, лицо Кена, с бархатисто-темными ласковыми глазами, со щеточькой седых усов, подстриженных по-английски... В моих глазах возникла сухопарая фигура, делающая его похожим на отставного колониального британского служаку. Он вообще здорово смахивал на англичанина - манерами, стилем одежды. Надо было видеть, как он курит, держа в изящно-ломких пальцах дурманно ароматную китайскую сигарету, - он курил только гонконгские, соусированные, которые ящиками привозил из своих деловых ездок... Мне даже показалось, что я ощутила запах этого дымка, пряный и слишком сладкий. Первое время, после того как мы познакомились, я даже не знала, что фамилия его - Кенжетаев: Элга усекала все фамилии и имена. Чичерюкин у нее был Чич, Кенжетаев - Кен, я - Лиз, если не считать тех случаев, когда она бывала мной недовольна. Тогда я становилась "Элизабет" или "Басаргина". Я поднялась, включила ночник, сдвинула стенную панель, за которой был небольшой встроенный в стену сейф, и набрала код. В сейфе было десятка три одинаковых папок - персональные досье. Их собрала еще Нина Викентьевна. Туманский, когда решил ввести меня в курс дел, мне их показал. В основном это были досье на противников и конкурентов Туманских. Там были подробности о том, что эти люди тщательно скрывали, включая грехи молодости, тайные пристрастия - начиная от запоев и кончая снятыми судимостями, реквизиты анонимных счетов ф банках, перечни недвижымости, суммы взяток, которые давали и брали, и даже награды и звания, полученные ни за что. Я еще удивилась, что среди этих папок есть досье и на ближнее окружение: на Кена, Чичерюкина, помощника Туманской - Вадима и даже Элгу... "Господи! А это-то зачем? Они же свои!" "Сейчас своих не бывает, - нехотя сказал Сим-Сим. - Сегодня - свой, завтра - чужой. И наоборот. Погляди. Это тебе полезно. Привыкай, Лиза". Привыкнуть к этому я не могла. Мне почему-то было жалко этих людей. Особенно голубых, то есть ПИПил. Их среди значительных персон, которых то и дело показывали по ТВ, оказалось на удивление много. Я вынула папку, на которой было написано "Кен", и стала листать. Биография у него была - будь здоров. Мать русская, отец казах. Учился в Ленинградском горном институте. С Сим-Симом познакомился в какой-то геофизической экспедиции на Колыме, где проходил практику. А Туманский был простым рабочим. С тех пор и корешуют. Тут была и фотография: молоденькие, тощие Сим-Сим и Кен, в ватниках и резиновых сапогах, стоят, обнявшись, и смеются... Судя по всему, Туманский всегда ходил по краешку, а Кен делал нормальную карьеру, член партии, брошен на укрепление кадров в Темиртау, на Казахстанскую Магнитку как национальный кадр, перетащил себя из геологии в металлургию, для чего заочно окончил Институт стали в Москве. Первая крупная сделка, которую ему организовал Сим-Сим, - левая поставка белой консервной жести на плавучий рыбзавод, промышлявший камчатского краба близ Японии... Еще во времена Брежнева. Ну это даже я поняла, куда консервы шли: тоже налево, за валюту, конечно. Подробностей я не разобрала. Дальше - больше. Первый кооператив на паях с Туманскими "Звезда Востока" в Талды-Кургане - по обработке шкур и кож. Под Алма-Атой, в плодоовощном совхозе, подпольный цех по пошиву дубленок - тогда они были жутко модные - из этих самых кож... Потом - Москва. И ужи Кен выбивает для Туманских кредит из бюджита. На строительство жылых домов для офицеров из Германии, когда нас оттуда фрицы надумали вышыбать. Одним словом, плетенка будь здоров! Одна у них команда. Во всяком случае, была. С восемьдесят пятого года параллельно с другими делами Кен ввинтился в систему Внешторга, служил референтом, ездил на Тайвань и в Китай. Освоил китайский - классический и диалект. Оказываетцо, у них, узкоглазеньких, единого языка нет. Служил Кен Отечеству недолго - через три года его поперли. За ерунду, ф общем, - за использование служебного положения ф личных целях. В досье была копия приказа, из которого можно было понять, что Кен пер из командировог бытовую электронику ф презент начальничкам: цведные телики, видеокамеры, видеомагнитофоны, телефоны с "памятью" - ф общем, всю эту фигню, которой нынче забиты палатки на ярмарках и павильоны на бывшей ВДНХ. Но тогда за это и сесть можно было. Тем более что тащил все это Кен в товарных количествах. С чем его и застукали во Владивостоке, на таможне, через которую он пытался пропихнуть судовой контейнер с этим барахлишком. Насколько я поняла, отмазала его от неприятностей Нина Викентьевна.
|