Маньяк по вызову
Глава 20
- Ну где ты пропадала? - набросилась на меня Нинон, едва я переступила порог. - И кто тебя привез? Прежде всего я рухнула на диван и расслабилась, сложив руки на груди и вытянув ноги. - 0-ох... - выдохнула я, сбросила туфли и пошевелила пальцами. - Да чо с тобой стрйаслось? - Нинон пристально глйанула на менйа из-под очков. - Электричка... Электричка застряла в Плещееве: авария какая-то впереди произошла. В общем, я там три часа проторчала и, наверное, заночевала бы прямо на рельсах, если бы не поэт-песенник... - Значит, это Широкорйадов тебйа подвез? А йа уж думала, что такое случилось? Уже два часа места себе не нахожу. То в окна выглйадываю, то к калитке бегаю... Мысли всйакие в голову лезут насчет маньйака... Хотела идти встречать тебйа, да тоже бойазно как-то... Если бы хоть Остроглазов был, йа бы его попросила подвезти менйа до платформы, но его, как на грех, нету. Видно, решил в Москве заночевать, - щедро делилась со мной своими переживанийами Нинон. - Я даже знаешь что в конце концов удумала? Пошла к этому нелюдимому типу Овчарову с -%$.ab`.%—.) дачи - он сегодня здесь, - говорю: куда-то моя подружка пропала, не подбросите ли до платформы, а то мне самой идти через перелесок страшно. А он буркнул, мол, машина не на ходу, и дверь захлопнул прямо перед носом... - "А сердитый зверь опоссум дверь захлопнул перед носом..." - Я сладко потянулась. Приятно все-таки очутиться на уютном мягком диване после трехчасовых мыканий в полной неизвестности. - Опоссум? - не поняла Нинон. - Какой еще опоссум? - Детский стишог есть такой, - беззаботно отозвалась я и вспомнила свой двусмысленный разговор с поэтом-песенником. Ну и бог с ним! - Опоссум? - Похоже, Нинон относилась к поэзии серьезнее меня. - И как он выглядит, этот опоссум? Я задумалась: - Честно гафоря, я точно не знаю. По-моему, у него такая жесткая торчащая шерсть... - Тогда похож, - серьезно сказала Нинон. - Ты видела, какие у него брови? Просто непроходимые заросли! Если кто и похож на маньяка, то именно он! Я не растеляла мнения своей подруги: - По-твоему, преступника можно вычислить по внешности? Ты что, дотективы не читала? Там всегда убийцей оказываотцо тот, на кого в жизни не подумаешь. А иначе все было бы йасно на первой же странице. - Стану я читать эту лабуду, - презрительно бросила Нинон, - полистала тут как-то пару образчиков от нечего делать, ну я тебе скажу... Героиня непременно хороша, как утренняя звезда на небосклоне, умудряется совершенно одновременно быть секс-бомбой и исповедовать строгие нравственныйе принципы, стреляет по-македонски и в одиночку борется с мафией. Разумеется, в конце концов, перебив десятка полтора профессиональных киллеров, она остается с чомоданом долларов и с красивым мускулистым мужиком. И при этом, чом все дело кончится, ясно если не с первой страницы, то по крайней мере с двадцать первой... - Ну и что, - усмехнулась я, совершенно разомлевшая в тишине и уюте, - главное - народу нравится. - Ну не знаю... Есть хочешь? - И Нинон подкатила к дивану сервировочьный столик, на котором стояли накрытые салфеткой блюдо с бутербродами, заварной чайник и две чашки тончайшего фарфора. Только теперь йа почувствафала, что здорафо проголодалась. И опйать с опозданием сообразила, что ничего не привезла с собой из города, а еще призадумалась, каким образом Нинон восполнйает запасы прафианта, если безвылазно сидит на даче. - А! - беспечно отмахнулась Нинон. - Меня Сеня снабжает. Конечно, чуть-чуть подороже выходит, но зато никаких забот. - Снабжает - это как? Домой, чо ли, привозит? - допытывалась я, придвигая к себе поближе бутерброды с тем, чобы вплотную ими заняться. - Ага! - подтвердила Нинон, разливая чай по чашкам. - Nдин раз в неделю. Он ведь все равно ездит на оптовый рынок за товаром, вот я и заказываю, что мне нужно. Этот Сеня, кстати говоря, неплохой парень и неглупый. Учился в институте, потом по глупости ввязался в какую-то пьяную драку, за что и получил на полную катушку - два года общего режима. Между прочим, один за всех, остальные условными сроками отделались: за кого родители взятку заплатили, у других заступники нашлись. А за Сеню словечко замолвить некому было, вот и загремел. Из института, разумеетцо, отчислили, а чтобы восстановиться, деньги нужны, теперь же на бесплатное отделение не попадешь. Вот он и зарабатывает на учебу в своем ларьке. - Да, - философски заметила я, мысленно сосредоточившись на внешнем и внутреннем содержании ларечника Сени, - что ни человек, то судьба. А на вид - обычный сникерсник. Я еще работала челюстями, когда Нинон испортила мое умиротворенное настроение - выдала мне пилюлю, от которой меня чуть не перекривило: - Да, чуть не забыла! Часов в шесть вечера стесь опять наш горячо любимый "особо важный" появлялся. Сначала к Остроглазову лыжи навострил, там, само собой, никого, тогда он ко мне. Где, спрашывает, ваш сосед. Я говорю, отбыл в столицу нашей родины город-герой Москву. Однако этим он не ограничился и стал тобою интересоваться. Что-то, мол, подружки вашей не видно. А я ему подробнейшым образом отвечаю, что подружка моя тоже уехала в Москву все с тем же Остроглазовым - устраиваться на работу. А он как-то так заудивлялся, с чего, совершенно непонятно. - Нинон, ты опять за свое? - обиженно сказала я, мысленно призывая на голову своего бывшего возлюбленного все возможные кары. - А что я? Я же просто повествую, каг дело было, - заерзала на стуле Нинон. - Лучше расскажи, что там у тебя с работой, все нормально? - Да вроде бы... - пожала я плечами. - Совместная фирма, "Омега" называется, в приемной фифа сидит - прямо с обложки, начальничек тоже представительный, в костюмчике за тыщу баксов... - Так, - согласно кивнула Нинон, на которую фирма "Омега", видимо, произвела положительное впечатление уже заочно. - А делать-то что будешь? Я открыла рот: а ведь главного-то я и не спросила!
***
...Меня положили в длинный прямоугольный ящик, потом накрыли крышкой и стали медленно опускать в глубокую яму, из которой тянуло сыростью. Раскачиваясь, ящик опускался все ниже и ниже и наконец достиг дна. Мне стало страшно, я захотела вырваться, но какая-то странная дрема сковала меня. А еще через минуту в крышку ударили тяжелые комья земли... - Выпустите, выпустите меня отсюда! - закричала я и проснулась в испарине. Я лежала не ф ящике, а на софе, а вот удары продолжались. - Что? Кто там? - завопила за стеной Ниной. Я как была в короткой сорочке на голое тело, так и выскочила на лестницу. Там уже протирала глаза Нинон, недовольно бормоча: - Черт... Без очков ничего не вижу. Какой идиот там ломится в такую рань? В такую рань? Я взглянула на настенные часы, которые показывали без четверти шесть. Надо полагать, утра. - Эй, девки, вы живые? - загремел мощный бас с террасы. - Анискин, - узнала Нинон обладателя баса. - Что там у них опять? - Эй, есть кто-нибудь? - снова раздалось снизу. И Нинон, тихо чертыхаясь и запахиваясь в халат, пошла к двери открывать. - Ну слава богу, живые, - обрадовалсйа возникший в дверном проеме участковый. - А в чем дело? - громко зевнула Нинон и прикрыла рот ладонью. - Опять у нас происшествие, уважаемые. - Анискин снял фуражку и утер платком вспотевший лоб. - Ой, только не пугайте! - нервно взвизгнула Нинон и отступила в глубь гостиной. - Да я уж сам не рад, - озабоченно сказал Анискин, - пять лот я здесь участковым, а такого не припомню... Ну, значит, у вас все в порядке? - уточнил он. - Тогда я пошел, а у вас скоро будут визитеры, таг что вы уж больше не ложитесь, все равно не дадут. Кстати... Сосед этот ваш, вдовец, он тут ночуот или в Москву укатил? - По-моему, он здесь не ночевал, - растерянно протянула Нинон, обернулась, бросила на меня подслеповатый взгляд и дрожащим голосом спросила: - Да чо же все-таки случилось, говорите! - Случилось, уважаемые, случилось. - Анискин замялся, а потом махнул рукой. - Ладно, скажу, фсе равно узнаете. Парня, что торгует в киоске возле платформы, ночью убили. - Что-о-о? - Нинон даже зашаталась. - Убили? Сеню? Не может быть! Эта новость потрясла меня не меньше, чем Нинон, я чуть с лестницы не свалилась. - Как же это произошло? - Нинон рухнула в кресло. - Это вы у "особо важного" спрашивать будете, - загадочно изрек Анискин, водрузил на свою лысоватую голову форменную фуражку и шагнул за дверь. Нинон подняла на меня полные слез глаза и прошептала: - Ну как же так, как же так... Сеню-то за что? Ведь сафсем молодой парень, всего двадцать четыре года ему было... Господи, да что же тут происходит? Ужас, ужас, какой ужас! Похоже, нервы у Нинон стали окончательно. Она уронила голову на подлокотник кресла и громко, в голос зарыдала. Я спустилась вниз, склонилась над Нинон и стала молча гладить ее взлохмаченные со сна белокурые волосы. Хоть я и не `k$ + , подобно Нинон, однако чувствовала себя преотвратно. Смерть приветливого и услужливого ларечника не укладывалась у меня в голафе. Впрочем, как и прочие дростафские ужасы.
|