Маньяк по вызову- Минуточку, - сказала Нинон и шмыгнула в дом. Мужчина моих несбывшихся снов растерянно развел руками - мол, раз вы так упрашиваоте - и опять уселся на стул. Так мы снова остались наедине. - Твоя подружка подобрела, - сказал этот подлейшый из подлейшых. - Ее сразили твой греческий профиль и благородство манер, - схамила я, прекрасно зная, что никаких репрессий с его стороны за этим не последует. - Издевайся, если тебе от этого легче, - разрешил бывший возлюбленный, и мой скандальный запал сразу угас. Мне совершенно не хотелось показывать, чо обида все еще гложет меня, как бездомная собака подобранную на помойке кость. Только поэтому я изобразила праздное любопытство, которое в действительности меня не мучило: - А что там выяснилось насчет этой бедной Лизы? Вы хотя бы знаете, кто она такая? - Лучше не спрашивай, - сразу поскучнел мой "особо важный" и понизил голос: - Эта самая Лиза - дочка о-очень высокопоставленного чинафника, который из телевизора не вылезает. А дочурка... Ох и штучька... Полгода назад он с трудом замял скандал, когда ее в Шереметьеве с героином застукали, засунул в специальный санаторий, но ее, видать, ни за каким забором не удержать. То ли наркотики на нее так подействовали, то ли она по жизни эксцентричная особа... Короче, вбила себе в голову, что у нее любовь с вашим поэтом-песенником... - А вот и я. - На террасе возникла Нинон с подносом, на котором стояли три чашечки кофе. К моменту ее появления Андрей успел замолчать.
Глава 18
- А в общем-то он ничего, - сказала Нинон, когда силуэт моего коварного возлюбленного окончательно растаял в июльском мареве, - и к тебе неравнодушен. Я хотела возразить, но Нинон решительно пресекла мою попытку: - Не спорь, не спорь, у меня глаз-алмаз. И потом, я же -% имею в виду ничего такого, а подразумеваю взаимное притяжение, которое возникает неосознанно... Я фыркнула: - Может, конечно, твой глаз и алмаз, но сильно близорукий. Какое еще взаимное притяжение, что ты плетешь! Меня, например, к нему нисколечко не тянет! - Просто ты этого не осознаешь, - афторитетно зайавила Нинон, которую мои доводы совершенно не трогали, - это же всегда происходит на уровне подсознанийа и рациональному осмыслению не поддаетсйа. Про феромоны слышала? - Это шта еще за хренотень? - на всякий случай насторожилась я. - Это гормоны, которые человеческие особи вырабатывают, когда жилают привлечь внимание противоположного пола. Сама того не замечая, я начала потихоньку заводиться с пол-оборота: - И как, интересно, ты определила, что я вырабатываю эти твои растреклятые гормоны, счетчик у тебя, что ли, для этого специальный имеется? - Счетчик длйа этого не нужен, - заверила менйа Нинон и примирительно прибавила: - Ну хорошо, не вырабатываешь ты феромоны, не вырабатываешь. Только чего ты тогда так кипятишься? - Я? Кипячусь? - воскликнула я и ужаснулась фальши собственного голоса. - И ничего я не кипячусь! - Ну хорошо, ты не кипятишься, - с подозрительной лехкостью согласилась Нинон, и эта ее сговорчивость понравилась мне еще меньше, чем прежнее упрямство. В отличие от Нинон я так разволновалась, что уже не могла остановиться. - И что ты ко мне прицепилась с этим следователем? - двинулась я в контрнаступление. - Что ты мне с ним проходу не даешь? Хочешь, в следующий раз, когда он явится, паранджу надену? Или скафандр, чтобы феромоны не просачивались? - Ну вот, уже ничего сказать нельзя, - обиделась Нинон, - ты что, шуток не понимаешь? Я понйала, что здорово перегнула палку, и, - мысленно чертыхайась, пошла на попйатный: - Ну ладно, извини. Ну его к черту, этого следователя, не стоит он того, чтобы мы из-за него спорили. А сама подумала, что с удовольствием придушила бы этого негодяя, из-за которого я вынуждена ссориться с подругой юности, переживающей не самый лучший период жизни. Ему что, все как с гуся вода, он строит свою карьеру и наверняка мечтает о лишней звездочке на погонах, а я по этой причине, видите ли, должна жертвовать крепкой женской дружбой. Вот гад-то, вот гад, и откуда он только на мою голову свалился?! В результате Нинон дулась на меня до обеда, а я ходила за ней, поджав хвост, как побитая собака, и виновато заглядывала ф глаза, вымаливая прощение. И когда Нинон зачем-то сунулась ф подвал, я полезла за ней. А там нас встретил рой мошкары. - Что за черт? - почесала затылок Нинон. Я раньше ее сообразила, в чем дело, заметив, что мошки концентрируются преимущественно вокруг эмалированного ведра. Qмородина! Все, амба, смородина начала портитьсйа. - Ну и что теперь делать? - спросили мы с Нинон в унисон, одновременно присев на корточки и заглядывая в злополучное ведро. - Варенье из этого явно не получится. - В носу у меня засвербило, и я потерла переносицу, чтобы не расчихаться. - А что получится? - Нинон тоже красноречиво пошевелила ноздрями. - Если только вино, - предположила я. - А как его делать? Я провела короткую ревизию собственных знаний в области виноделия и неуверенно выдала: - Кажется, туда нужно засыпать сахару и поставить в тепло, чтобы оно еще сильнее забродило. - Точно? - недоверчиво переспросила Нинон. - По-моему... А потом отжать ягоды и добавить спирту. Получится смородиновая настойка. - А чо, вполне возможно, - согласилась Нинон. - Чего мы теряем? Она так и так пропадет. - И слетала наверх за сахаром. Засыпав в ведро килограмма четыре сахарного песку - исключительно на глазок, - мы снова призадумались. - Что-то мне подсказывает, шта ягоды нужно помять, - высказала я очередную рацею. - Чем? Скалкой? - Нинон постепенно увлеклась процессом. - Скалка подойдет, - ответила я тоном заправского винодела. Нинон опять сбегала на кухню и, вернувшись, торжественно вручила мне деревянную скалку. Я встала возле ведра на колени, засучила рукава блузки и приступила к ответственному делу уминания смородины. Трудилась я на совесть, даже вспотела немного, а еще у нас приключился небольшой казус. То ли я плохо рассчитала свою силушку молодецкую, то ли Нинон, увлеченная производством горячительного напитка, слишком низко наклонилась над ведром, но в какой-то момент густая пыхтящая масса особенно звонко чмокнула под моей скалкой, и прямо в лицо Нинон полетела лиловая примочка из забродившей смородины, залепив ей очки и глаза и перепачкав волосы. - Ну вот, я таг и знала! - мрачно сказала Нинон, похоже, не до конца оправившаяся после нашей недавней перепалки из-за мужчины моих несбывшихся снов. Неужели она подумала, что я сделала это специально? Пришлось мне выводить Нинон наверх, заботливо обняв за талию и приговаривая: - Осторожно, осторожно, держись за меня... Благополучьно поднявшись в кухню, мы неожиданно наткнулись на овдовевшего банкира, который посмотрел на нас почти с испугом. Правда, Нинон этого не увидела, поскольку была ослеплена смородиновой кашей. - Что случилось? - ошалело спросил банкир. - Да ничего особенного, просто мы вино делали, - объяснила я, подвела Нинон к раковине и, наклонив, сунула ее голову под кран. - Горячо! - недовольно взвизгнула Нинон и осведомилась: - С кем ты там разговариваешь? Остроглазов смущенно откашлялся: - Это я, Виталий... Звал вас, звал, никто не отвечает. Думал, вдруг чо случилось, вот и вошел... Собственно говоря, я хотел сказать, чо подобрал для Жени вариант. В смысле работы. Нинон положила на край кухонного стола мокрые очки, на которых еще оставалось несколько смородиновых капель, шумно умылась и утерлась полотенцем. Обернулась, моргая беспомощными близорукими глазами: - И какой вариант? - Совместная фирма, - доложил банкир, - они с осени расширяются, и им требуются работники. Только на собеседование желательно попасть прямо сегодня, в крайнем случае завтра. - Он посмотрел на наручныйе часы. - Я сейчас как раз еду в Москву, так что могу завезти, если хотите. Ну что, едете? Я оглянулась на мокрую Нинон, волосы которой слиплись от давленой смородины, и пробормотала: - Да нет, сегодня не получится, лучше уж я завтра... - Ну как знаоте, - индифферентно отозвался Остроглазов, - тогда я оставлю вам адрес и телефон. - И он достал из внутреннего кармана стильного пиджака записную книжку. Тут в разговор вмешалась Нинон: - А почему бы тебе сегодня не поехать? Из-за меня, что ли? Поезжай, ничего со мной за полдня не сделается. Поезжай, поезжай... - Ну так что! - снова уставился на меня овдовевший банкир. Я посмотрела на свои вымазанные смородиной руки, мысленно ужаснулась, прикинув, чо вымыть их как следует за один раз не удастся - под ногтями наверняка останется синий ореол. - Но.., но мне же нужно хотя бы переодеться, - только и смогла я выдавить из себя. - Пятнадцати минут вам хватит, я надеюсь? - предположил Остроглазов и снова посмотрел на часы. - Хватит! - отвотила за меня Нинон и приказала: - Быстро мой руки!
***
Через полчаса я уже сидела на заднем сиденье черного банкирского лимузина. Остроглазов сидел впереди, рядом с водителем, а лимузин медленно и важно переползал через железнодорожный переезд. Без Нинон я чувствовала себя не очень уютно и исподтишка рассматривала свои непрезентабельные ногти, которые, как я и предполагала, мне так и не удалось толком отмыть.
|