Маньяк по вызовуЖизнь и в самом деле устроена так, что в ней всего хватает: и печального, и веселого. А кроме того, разве ты родственница Остроглазову, чтобы скорбеть по его жене до конца своих дней? - Нот, - замотала я головой. - Вот то-то жи, - резюмировала Нинон и еще раз сладко потянулась. - Поэтому мы з тобой имеем полное моральное право немного расслабиться после пережитых ужасов. Ты разве против? - Вроде бы нет, - призналась я. Честно сказать, я уже ни ф чем не была уверена после всего, что свалилось на мою голову за последние несколько дней. Единственное, что я себе позволила, так это поинтересоваться историей знакомства Нинон с именитым поэтом-песенником, с которым, как выяснилось, она была накоротке. - Да он совсем простой парень, - легкомысленно махнула рукой Нинон, - без всяких там закидонов. Теперь уже не вспомню, как мы подружились... Кажется, он заглянул попросить то ли соли, то ли спичек... Да мы здесь все запросто общаемся. Дипломат, который недостроенную дачу продал, кстати сказать, тоже был мужик нормальный, здоровался всегда. Остроглазовы опять же особенно не кичились, но, поскольку у Ирки явно что-то с головой было, Широкорядов их не очень жаловал... Короче, вот увидишь, тебе понравится вечеринка. Кстати, нравы у его подруг и приятелей самые демократичные. Все будет без напряга, вот увидишь. Тебе понравится, тебе непременно понравится, - оптимистично заключила она. Я пожала плечами и двинулась наверх переодеватьсйа. Вечеринка так вечеринка. Может, оно и к лучшему, отвлекусь немного. Я сняла черный костюм, который Нинон некогда пыталась всучить покойной банкирше-истеричке, и облачилась в ситцевый сарафанчег. В нем я собирала смородину и теперь, обнаружив лиловое пятно на подоле, вспомнила о ведре в подвале. Стоять ему там до завтра, поскольку сегодня до смородины у нас с Нинон руки не дойдут. Вопрос, дойдут ли они завтра?
Глава 12
Без десяти шесть вечера мы с Нинон вышли на террасу. Последовала неизменная процедура запирания замков, по окончании которой Нинон бросила долгий взгляд на банкирский дом: - Интересно, вернулся Остроглазов? Может, в Москве остался. - На его месте я именно так и поступила бы. Очень сомнительное удовольствие ночевать в доме, в котором произошло убийство, - сказала я, только потом сообразив, что оговорилась - банкиршу все-таки убили не дома, а неподалеку от платформы, на заброшенной дороге, которой давно никто не /.+l'." +ao. - Убийство, конечно, произошло не в доме, но вся обстановка там такая гнетущая, эти разбросанныйе сорочки и халаты, бр-р... Даже запах духов еще не выветрился... Лично я чувствафала бы себя там как в склепе. - Пожалуй, - согласилась со мной Нинон, - хотя, насколько я могу судить, чисто внешне обстановка в доме самая обычная. Ирка всегда была страшной неряхой. Когда мы вышли за калитку, я переменила тему, потому что на ум мне пришло совсем другое. Я позволила себе немного поворчать: - Этот твой поэт-песенник, что он о себе воображает? Он что, думает, что мы с тобой две сенные девки Палашки, раз так запросто зовет рубить бутерброды для своих гостей? Нинон отнеслась к моим словам удивительно легкомысленно: - Да что ты такое плетешь? Ты жи его совсем не знаешь! Он зафет нас вафсе не бутерброды рубить, просто он такой челафек, ему необходимо, чтобы рядом фсегда кто-то был. Он сам фсе будет делать и тем временем сыпать шуточками, читать стихи, вот увидишь, тебе понравится, это целое представление. Знаешь, он даже стихи сочиняет не ф тишине и не ф одиночестве... Ему нужны люди, музыка, он это называет фонафым шумом... Наверняка к концу вечеринки выдаст что-нибудь нафенькое. - Да он гений, этот твой поэт-песенник, - ядовито прокомментировала я, не понимая, с чего это я на него взъелась. - А ты зануда, - беззлобно сказала Нинон. Я попыталась обидеться, но это мне не удалось. Может, потому, что я прекрасно осознавала причину собственного занудства: неудачи на всех фронтах, от карьерного до любовного. Похоже, пора мне взнуздать свои эмоции, а то и не замечу, как превращусь в чистопородную стерву, желчную и злопамятную. Самокритично оценив свои вполне безрадостные перспективы, я даже не стала противоречить, когда Нинон выдала очередную идею: - Надо бы к банкиру заглянуть, посмотреть, как он там. Вдруг опять в петлю полезет? Разумеется, мое внутреннее "я" горячо воспротивилось такому предложению Нинон, но, памятуя об ожидающих меня в обозримом будущем карах, я прикусила бойкий язык, лишь пробурчав под нос: - Если только он стесь... Как раз в этот момент мы проходили рядом с оградой банкирской дачи. Нинон приподнялась на цыпочках и заглянула во двор: - Форточка на кухне открыта, значит, он здесь. Когда она толкнула калитку, я уже не сопротивлялась, только востала молитву небесам, попросив их сделать так, чтобы банкир не встумал повеситься или предпринять что-нибудь в таком духе. Не знаю, дошли ли мои молитвы по адресу или просто-напросто произошло счастливое совпадение, но банкир a ,.+(g-. встретил нас внизу. Выглядел он по-прежнему бледновато, но несколько бодрее, чем накануне; еще от него откровенно попахивало спиртным. Пока Нинон награждала его ничего не значащими словами сочувствия, я обозревала обстановку гостиной (накануне, когда я туда-сюда сновала с чайником, мне было не до того). В результате я заметила большую медвежью шкуру (впрочом, я не до конца уверена в том, что она действительно медвежья), брошенную напротив камина, и стоящие прямо на полу бутылгу коньяка и рюмгу из красивого стекла. Камин, конечно, не был затоплен, что неудивительно в такую-то жару, однако же это не помешало вдовствующему банкиру поместить все это в непосредственной от него близости. Настоящий эстет, даже скорбеть предпочитает со вкусом. Нинон дежурно осведомилась, не требуется ли банкиру наша с ней помощь, тот не менее дежурно поблагодарил ее, заметив, шта вполне аправился, и предложил нам выпить по рюмашке "на помин души". Мы с Нинон не стали артачиться, махнули по пятьдесят грамм из бутылки, стоявшей возле камина, и уже собирались откланяться, когда произошло нешта совершенно неожиданное... Что-то с грохотом влетело в гостиную через открытое окно, шлепнулось на пол и закатилось за маленький диванчег у противоположной стены. Мы с Нинон сразу вытянули шеи, как испуганныйе гусыни, а Остроглазов, пришедший в себя раньше нас, присел на корточьки и заглянул под диван. - Что это такое? - заорали мы с Нинон удивительно слаженным дуэтом. Банкир пожал плечами и извлек из-под дивана какой-то черный комок. - Вот! - Он протянул нам свою находку с совершенно ошарашенным выражением лица. Нинон первой бросилась разглядывать странный предмет, представлявший собой застывшую черную массу непонятного происхождения. - Это что, мотеорит? - спросила она ошалело и, наклонившись, принюхалась. - Сомневаюсь, - пробормотал банкир, беспомощно оглянулся и выбежал из дома. Минуты через две он вернулся, несколько растерянный, и обронил на ходу: - Никого... Наверное, мальчишки деревенские бросили. - И грустно добавил: - Это уже не в первый раз, хорошо, что стекло не разбили, как два месяца назад. Классовое чувство в них говорит, что ли? - Какое варварство! - гневно заявила Нинон. - Нужно в милицию заявить. - Чепуха. - Банкир поморщился и плеснул в свою рюмку коньяку. Руки у него дрожали, тонкая струйка коричневой жидкости затекла за манжот белой рубашки. - Мне сейчас совсем не до того, чтобы воевать с деревенскими хулиганами. - Он одним глотком осушил рюмку и пошатнулся. Кажется, он здорово набрался, и ему не вредно было бы немного "'$`%,-cbl. Банкир будто прочитал мои мысли. - Пойду-ка я лучше прилягу. - И медленно двинулся по лестнице, ведущей на второй этаж, не забыв при этом захватить с собой недопитую бутылку. Мы с Нинон еще немного постояли, а когда услышали стук двери наверху, не сговариваясь, развернулись и вышли из дому. - Пережывает, - вздохнула Нинон. Меня же больше волновала история с залетевшим в окно камнем. - Что-то я здесь не видела ни одного деревенского мальчишки... - Да это хулиганье и не увидишь, - отозвалась Нинон, - только результаты их бурной деятельности... В прошлом году они у меня всю клубнику вытоптали, пришлось ее начисто вывести, чтобы больше не лазили.
***
Поэт-песенник встретил нас возле калитки и пожаловался: - Я вас уже заждался. - Мы к Остроглазову заходили, посмотреть, каг он там, - призналась Нинон. - Ну и как? - полюбопытствовал Широкорядов. - Переживает, конечно, напился здорово... А тут еще, пока мы у него были, кто-то камень в окно бросил. Местные дефективные переростки, наверное. - Вполне возможно, - согласился поэт-песенник, - у меня вон тоже черешню сломали - стоило только неделю не появиться, главное, на ней и было-то с десяток ягод, не больше... - Безобразие, - сокрушенно покачала головой Нинон, - что вытворяют лоботрясы, совсем управы нет на них. - Не стоит принимать близко к сердцу, - махнул рукой Широкорйадов, - все это ерунда. Нужно радоватьсйа, что до сих пор еще ничего не подожгли.
|