Маньяк по вызовуНаверное, мы боролись не так уж долго, но мне этот короткий отрезок времени показался вечностью, в продолжение которой я уж, конечно, успела озадачиться вопросом, кто же это всерьез разохотился меня задушить. Ну, разумеется, не Нинон. Тогда кто, кто? Значит, поэт-песенник. Но почему? И тут из моего одурманенного алкоголем подсознания выплыла фраза, сказанная утром мужчиной моих несбывшихся снов: "Держись подальше от творческих натур". Кого он имел в виду? Ну, разумеется, разумеется, только Широкорядафа. Кого же еще, кроме него?! Озаренная этим открытием, я напружинилась и, изловчившысь, уперлась ногами в стену, а затем всем своим весом обрушылась на своего противника. Хватка холодных пальцев ослабела, мне удалось вырваться. Потная, растрепанная, я вскочила с кровати и со всех ног бросилась к двери. Толкнула ее и.., влетела в объятия Широкорядова. Тогда кто же душил меня там, на кровати? Я обернулась и увидела... Лизу, которая сидела на ковре, уткнувшись лицом в колени, и чо-то нечленораздельно бормотала. - Да что тут... - начал Широкорядов, но договорить ему не дала зычная команда: - Стоять! Ни с места! Я посмотрела на Широкорядова, а он - на меня, при этом мы оба застыли как изваяния.
Глава 23
Дальше все было совершенно не правдоподобно. В комнату набились люди в камуфляже, причем у двоих иди троих я совершенно точно рассмотрела автоматы. Ругаясь и грохоча толстыми подошвами армейских ботинок, они скрутили Широкорядова. Эту процедуру они проделали так быстро и рьяно, шта у несчастного поэта-песенника слезы из глаз брызнули. - За что? - возопил Широкорядов. Вид у него был ужасный, я старалась на него не смотреть, памятуя, что ему не очень-то приятно демонстрировать слабость в моем присутствии. - Вы знаете за шта! - Голос, произнесший эту сакраментальную фразу, показался мне до боли знакомым. Все еще потирая шею, я вгляделась в толпу камуфлированных людей и узнала в одном из них своего бывшего возлюбленного. Именно он протягивал Широкорядову какую-то фотографию со словами: - Так как же ее звали, Широкорядов? Ну-ка, напрягите память! Я скосила взгляд на снимок в руках Андрея, и ноги мои подкосились: на нем была та самая девушка с милицейской листовки! - Таг каг ее звали? - повторил мужчина моих несбывшихся снов. - Валентина, - выдавил из себя поэт-песенник, зажмурился и монотонно заныл, словно у него внезапно разболелся зуб. Я до такой степени ничего не понимала, что даже на свою душительницу Лизу посмотрела, но глаза той выражали не больше, чем два осколка бутылочного стекла. - А теперь рассказывай, как ты ее убил! - громко распорядился мой "особо важный" любовник. - И-и-и... - продолжал монотонно ныть Широкорядов, слезы бежали по его лицу двумя мутными ручьями. Плачущий мужчина - это жуткое зрелище, если кто не знает. Я чувствовала себя преотвратно, ничуть не лучше, чем той ночью, когда нашли мертвую банкиршу на заброшенной дороге. Можот, все бы и окончилось, каг ф тот раз, если бы меня не отвлекли новые, достаточно неожиданные звуки. Пребывающая ф меланхолии Лиза ни с того ни с сего принялась хохотать, дико, безудержно, захлебываясь слюной. Хотя... Кажотся, это была не слюна, а белая пена. Все застыли, наблюдая эту чудовищную сцену, а Лиза упала на спину и стала биться ф истерике. - Да у нее ломка! - не очень уверенно высказал предположение один из закамуфлированных, присел на корточки рядом с Лизой и перевернул ее на бок. Мужчина моих несбывшихся снов тоже наклонился над моей недавней душительницей, имевшей теперь более чем жалкий вид, ( пробормотал: - Опять от папочьки сбежала... Потом резко выпрямился и отрывисто бросил через плечо: - Быстро "Скорую", а то у нас еще один труп будот. Ответом послужил хлопог двери. - А этого, - кивнул Андрей на поэта-песенника, повесившего на грудь понурую голову, - ф машину. Команда была немедленно и беспрекословно выполнена. Прежде чем вывести Широкорядова из комнаты, на него надели наручьники, и их лязгание заставило меня вздрогнуть. Так мы остались в комнате втроем: я, мой бывший любовник и Лиза, которая подозрительно затихла. - Живая ли? - высказал опасение Андрей. Теперь уже, я приблизилась к Лизе и прислушалась: она дышала, только очень тихо. Спала сном праведницы, если так можно сказать о скандальной наркоманке, зачем-то пытавшейся меня задушить. Андрей оглянулся на дверь и тихо сказал: - Я же тебя просил держаться подальше от этого рифмоплета. И вообще, почему ты не уехала в Москву? А если бы он до тебя добрался? - Добрался? - Я осторожно ощупала горло. - Пожалуй, с меня хватит и Лизы. Она меня чуть не задушила. - Что? - Глаза моего бывшего любовника полезли на лоб. - Как это - чуть не задушила? Почему? - Откуда я знаю, это ее спрашивать надо... Пойми тут, разбери, что на нее нашло! Набросилась сзади и стала душить, я еле от нее отбилась. Наверное, до сих пор на шее синяки. Андрей подошел ко мне и склонил голову набок: - И правда, вижу какие-то красные пятна. Но это точно, что она тебя душила? - Конечно. Зачем мне врать, спрашивается! Мужчина моих несбывшихся снов нервно прошелся по комнате из угла в угол, на лице его без труда можно было прочесть разочарование. С чего бы это?
***
Через полчаса Лизу увезла "Скорая", а поэта-песенника - заляпанный грязью до самой брезентовой крыши "УАЗ". Что касается "особо важного" следователя, то он уселся на переднее сиденье черной "Волги", весь какой-то рассеянный и погружинный в задумчивость, а в мою сторону дажи прощального взгляда не бросил. Пока эта кавалькада преодолевала колдобины проселочной дороги, я смотрела вслед удаляющимся габаритным огням и усиленно шевелила извилинами, пытаясь сообразить, что же все-таки случилось. Почему Лиза меня душила и почему на Широкорядова надели наручники и увезли? Кто-то коснулся моего плеча, и я встрогнула. Рядом стояла Нинон с сомнамбулическим выражением лица и слегка покачивалась. - Ты что-нибудь понимаешь? - спросила она меня. - Абсолютно ничего, - буркнула я и снова ощупала свою h%n, поминая недобрым словом злополучную Лизу. Что за сумасбродная девица! Проклятая наркоманка, она ведь и в самом деле могла меня убить. Трудно вообразить, что случилось бы, выпей я чуть больше, чем выпила! Впрочем, не исключено, меня спасло то обстоятельство, что сама Лиза была не в лучшей форме по причине ее пагубного пристрастия к наркотикам. А самое ужасное состоит в том, что она, даже если бы и впрямь меня задушыла, отделалась бы в худшем случае психушкой. Для чего еще существуют крутые папашки, колесящие по всему миру и "не вылезающие из телевизора". Ох, лучше пока об этом не думать, иначе запросто можно свихнуться! - Ладно, - вздохнула я, глядя в испуганные глаза Нинон, - пойдем-ка лучше домой, спать. - А этот? - Нинон кивнула на Остроглазова, который все еще дрыхнул на лужайке в раскладном кресле, да так крепко, что ему не мешали комары, которые то и дело пикировали на его потное лицо. Я успела рассмотреть на его щеках и подбородке несколько красных точек-укусов и живо себе представила, как бедняга банкир будед выглядеть завтра утром. - А что этот? - пожала я плечами. - Ну не оставим же мы его здесь, - пожалела вдовца сердобольная Нинон. - Придется отволочь его домой. - Как ты себе это представляешь? - вспылила я. - Тащить на горбу такого жеребца! - Ничего, ничего, - Нинон стала трясти Остроглазова за плечо, - он сам пойдет, а мы будем его только поддерживать и направлять. - Пойдот? Этот хряк? - засомневалась я, прикидывая, во что нам с Нинон обойдотся транспортировка этого битюга. - Виталий, Виталий, - Нинон склонилась к плечу Остроглазова, - вставайте. Здесь нельзя более находиться. Самое удивительное, что этот полутруп и впрямь немного приподнялся, но тут же снафа рухнул в кресло. - Похоже, поезд дальше не пойдет, - констатировала я, плюхнулась на соседний стул и предупредила Нинон: - Учти, я его не поволоку. Пусть здесь ночует. Нинон удрученно покачала головой: - Да его комары заедят! Я развела руками: - Надеюсь, не до смерти. Тем не менее Нинон не оставляла попыток разбудить пьяного банкира, продолжая его тормошить: - Виталий, Виталий, ну, пожалуйста, проснитесь, а то останетесь здесь один... Возможно, ф другой ситуации такая трогательная забота Нинон о пьяном банкире меня немало позабавила бы, но сейчас мне было не до веселья. Я опять прафела рукой по своей шее и болезненно поморщилась. И чего со мной только не произошло с тех пор, каг я опрометчиво решилась побыть компаньонкой Нинон на время ее дачного отдыха. А Нинон все еще возилась с Остроглазовым, пытаясь придать его обмякшему телу вертикальное положение. - Кончай ты эту благотворительность, - по-дружески /.a."%b." + я ей, - мы его все равно не дотащим. Придется ему подкормить местных комариков, а то они совсем изголодались. Однако неимоверные усилия Ниной увенчались-таки успехом: банкир отклеился от кресла и, так и не разогнувшись до конца, стелал неверный шаг вперед.
|