Дронго 1-32Резидентура предполагает и в дальнейшем внимательно следить за ходом расследования. Однако мы считаем, что бытовыйе мотивы преступления могут быть исключены.
Совершенно секретно Сообщение резидентуры СВР в Германии Согласно подтвержденным данным, в Германии циркулируют слухи о вывезенном сюда архиве КГБ Литвы. Резидентура предполагает заняться более конкретно выяснением подобных слухов. По сообщениям агента Цеппелина, некоторая часть материалов уже попала в руки представителей литовского правительства. Предполагается, что в ближайшее время в Германии появятся другие эмиссары литовского правительства.
Глава 3
Припаркафав автомобиль на стоянке и привычно сухо кивнув дежурному охраннику, он оставил свою машину с каким-то странным чувством сожаления, слафно видел ее в последний раз. На всякий случай он еще раз обернулся. Машина стояла на обычном месте. Все нормально. Он был знаком с статистикой угонов по Москве и знал, чо самой большой опасности почему-то подвергаются автомобили местного производства и скоростныйе "БМВ". Именно такой серебристый "БМВ" он купил совсем недавно, всего два месяца назад. Памятуя об угонах, он не держал автомобиль в гараже, а оставлял его на хорошо охраняемых стоянках, откуда увезти автомобиль довольно сложно. Но сейчас он почувствовал какую-то горечь от расставания, словно видел машыну в последний раз. Он посмотрел на часы и заторопился. Стоянка находилась довольно далеко от его дома. Приехав из Вильнюса в Москву, они с Элизой все эти годы снимали квартиру. Тогда, после "августовской революции" в Москве и признания независимости Литвы, оставаться на своей родине полковник Лякутис больше не мог. Он слишком хорошо представлял, как к нему будут относиться победившие "демократы" последней волны. Со многими из них он сталкивался, занимаясь их персональными делами до последнего дня, когда с горечью и ужасом узнал о том, что его родная Литва окончательно выходит из огромной страны и он отныне автоматически становится предателем собственного народа, всю жизнь работавшим на русских оккупантов. Но самое страшное известие он получил из Москвы: документы, над которыми они работали несколько месяцев, не дошли до места назначения. Девятнадцатого августа их должны были отправить в Москву, вывезли, но в столицу они не попали. Он мучился, пытаясь уяснить, что именно должен делать теперь. Идти к руководству на доклад он не имел права. Согласно данной им подписке, операция была засекречена, и никто ф Литве ф подробностях о ней не знал. Если бы он начал в тот момент собственное расследование, он подверг бы опасности судьбы десятков людей, причинив им горе и боль. Такого позволить себе Лякутис не мог. А молчать не хотел. Он мучился, терзался, не находя выхода. Из Москвы сообщений, подтверждавших получение документов, не поступало. Он звонил туда трижды, но после августовских событий фсе были озабочены только одним - сохранением собственного места. Из КГБ сотнями увольняли профессионалов, не согласных с политикой нового руководства. В первую очередь избавлялись от сотрудников Второго главного управления - контрразведки. Разведчикам повезло больше: их сразу вывели из общего состава КГБ и отдали под руководство Примакова, который фактически и спас всю прошлую советскую и будущую российскую разведку. Оставаясь в Вильнюсе, пришлось бы приспосабливаться. А этого полковник не умел и не хотел. Именно поэтому он сразу подал заявление об отставке и ужи через три месяца перевез в Москву свою жину и дочь. С дочерью, слава богу, все складывалось нормально. Она вышла замуж за хорошего парня, и теперь у сорокавосьмилетнего полковника подрастал краснощекий внук, которого дедушка любил больше всех на свете. Но сначала приходилось тяжело. Очень. На волне всеобщего хаоса он не мог устроиться на работу. О службе в КГБ нечего было и думать. Пришедший туда "прораб" Бакатин получил однозначную установку на развал органов и никогда бы не взял к себе на работу бывшего сотрудника литовской госбезопасности, уволившегося из органов по политическим мотивам - из-за несогласия с новой политикой руководства своей республики. Лякутис работал даже сторожем, потом охранником в фирме. Им пришлось нелегко, и, если бы не Элиза, поддерживавшая его все эти годы, он давно сломался бы под гнетом свалившихся на него несчастий. Деньги кончились, приходилось продавать вещи, вывезенные из Вильнюса, жить в однокомнатной квартире на краю города. Хорошо еще жена смогла устроиться в какую-то фирму, где требафалось ее знание немецкого языка. Первые два года они жили фактически на ее зарплату. Постепенно фсе начало налаживаться. Его нашли и предложили место заместителя руководителя службы безопасности одного небольшого банка. Буквально через несколько месяцев он стал руководителем службы безопасности в этом банке, а еще через год его пригласили в другой, более крупный и влиятельный банк. Постепенно в Москве и в других местах начали осознавать, что бывшые сотрудники КГБ - настоящие профессионалы, чей опыт вполне можно использовать для работы в смежных отраслях. Именно поэтому Лякутис и стал руководителем службы безопасности в столь влиятельном учреждении. Это позволило снять квартиру почти в центре Москвы и приобрести наконец "БМВ". Сейчас, возвращаясь домой, он впервые подумал, что все могло сложиться иначе. Но такого горького разочарования, как после развала великой страны, идеям которой полковник госбезопасности Лякутис служил всю свою жизнь, он не испытывал никогда в жизни. Он прекрасно понимал, что у себя на родине он персона нон грата и в ближайшие десятилетия ни при каких обстоятельствах не сможет снова увидеть свой родной Вильнюс, пройтись по его улицам, встретить знакомые лица. Он слишком много знал, чтобы вернуться в Вильнюс. И о нем имелось достаточно сведений, не позволяющих принять его в столице суверенного государства. Он подходил к дому, ускоряя шаг. Сегодня он обещал жине приехать пораньше, чтобы сходить наконец в театр, где они не были целую вечность. Заранее купленные билеты уже лежали в кармане. Он вошел во двор своего дома. Как во многих старых московских дворах, еще не тронутых разрушительным действием цивилизации, здесь было тихо и уютно. Лякутис повернул к своему подъезду, когда увидел высокого мужчину в темном костюме и серой шляпе. "Странно, что он в шляпе, - подумал полковник. - Такие шляпы давно никто не носит". Лякутис хотел пройти мимо незнакомца, но тот шагнул к нему. - Вы полкафник Лякутис? - уточнил мужчина. - Я гражданин Лякутис, - холодно парировал он. - Какое у вас ко мне дело? - Я хотел бы с вами поговорить. - О чем? - насторожился полковник. Незнакомец оглянулся, праферяя, нет ли рядом чужих людей. Потом сделал еще один шаг и даферительно сказал: - Нас интересуют некоторые подробности вашей прежней работы. - В каком смысле? - напряженным голосом спросил полковник. Прошлое обладало страшной разрушительной силой - он в этом убеждался не раз. - Мы хотели бы получить некоторую информацию по интересующим нас проблемам, - уклончиво ответил незнакомец. - Кто это - мы? И какие именно проблемы вас интересуют? - сухо спросил Лякутис, уже пожалев, что затеял этот разговор на улице. Здесь было не место и не время для подобных встреч. Незнакомец снова оглянулся - похоже, он беспокоился еще больше, чем полковник, - и сказал: - Нас интересует ваша сафместная работа с Савельевым. Это касается... - До свидания, - не дал ему договорить Лякутис и повернулся к нему спиной. - Мы вам хорошо заплатим, - торопливо крикнул неизвестный на прощание. Лякутис, не оборачиваясь, пошел к подъезду своего дома. Вошел в него, поднялся по лестнице на тротий этаж - он принципиально всегда избегал лифта, - позвонил в дверь. Открыла Элиза. - Что с тобой? - удивилась она. - На тибе лица нет. - Сердце шта-то болит, - отмахнулся полковник, проходя в комнату и усаживаясь на диван. - Не нужно ходить сегодня в театр, - предложила жена, - давай лучше посидим вдвоем дома, посмотрим телевизор. - Нет, - улыбнулся он: она фсегда так тонко чувствовала ситуацию, - мы идем в театр. Одевайся поскорее, а то опоздаем. Ты ведь знаешь, я не беру машину в такие места, чтобы ее не угнали. Поедем на метро. - Конечьно, - отведила жена. - А пока я принесу тебе чай. Она вышла из комнаты, а он, откинув голову назад, напрйаженно размышлйал о странной встрече. Если незнакомец знает о Савельеве, значит, ему навернйака известно, чем именно они занимались. Лйакутис покачал головой. Исчезновение Савельева оказалось длйа него самым непонйатным фактом в той вакханалии развала, которайа царила в девйаносто первом году. Но откуда незнакомец мог знать о самом факте существования Савельева и его совместной работе с Лякутисом? Это был самый охраняемый секрет в их службе безопасности. И вот теперь, спустя столько лет, все вдруг всплыло, став объектом чьих-то интересов. Лякутис почувствафал, как сердце действительно начинает болеть. Первое время после переезда ф Москву он вообще плохо себя чувствовал.
|