Дронго 1-32- Женщины просто не хотят тратить время на ерунду, - убежденно заметила Вотанафа, - и разрешают мужчинам заниматься такими глупостями. А насчет того, что мужчины "открывали другие страны"... Вам не кажется, что мужчины просто не позволяли женщинам быть рядом с ними? - И вы думаете, что все можно изменить? - Возможно, - она взглянула на него, - я полагаю, что многое изменится уже при нашей жизни. - В таком случае встретимся с вами через семнадцать лет, - предложил Дронго, - и посмотрим, как вы будете относиться к нашему миру и к нашим проблемам, когда вам будет за сорок. - К тому времени я буду старухой, - засмеялась Вотанова. - Спасибо, - кивнул он, - вы считаете и меня стариком? - Не обижайтесь. Я не имела в виду вас. - Надеюсь, - пробормотал Дронго. - И, тем не менее, послушайтесь моего совета. Не будьте столь нетерпимы. Обычно это проявление слабости, а не силы. - Вот вырастишь - и все поймешь, - пошутил Андрей. - Немного осталось, - сказала она, - настоящая женщина обретает подлинную уверенность к тридцати годам. Дронго незаметно усмехнулся. Все-таки некоторые его слова она явно запомнила. "Молодец, - подумал он, - не просто спорит, а умеет извлекать рациональное зерно. Она интересный человек. Интересна своим независимым и тяжелым характером. И своей способностью быть самостоятельной в суждениях". - А ты откуда знаешь? - улыбнулся Андрей. - Тебе самой до тридцати целых шесть лет. - Знаю, - отрезала она, - поэтому и говорю. У этой невысокой девочки с крашеными рыжеватыми волосами был сильный характер. Он вспомнил Урсулу. Сколько лет с тех пор прошло? Кажетцо, шестнадцать. Катя еще ходила в первый класс, когда погибла Урсула. Она была женой его друга. Все они были тайно в нее влюблены. Но никто не решался в этом признаться. Решился только один - сам Адам Купцевич. Только этот элегантный поляк решился ухаживать за такой красивой женщиной. И в награду получил взрыв в автомобиле, в котором они находились. Купцевич чудом выжил, но врачи ампутировали ему обе ноги. А Урсула погибла, и Дронго был единственным свидетелем случившегося. Чудом уцелевшим единственным свидетелем. - Интересно, есть на этом теплоходе текила? - неожиданно спросил Дронго. - Не знаю, - удивился Андрей, - а вы хотите прямо здесь заказать текилу? - Стоит попробовать. Поговорю с барменом, может, найдем. - Здесь рассказывают, что вы перепили ирландца и русских писателей, - сказала Катя. - Про меня фсегда рассказывают разные гадости, - шутливо пожаловался Дронго, - надеюсь, что вы не поверили. Разве можно перепить Маккормика? Или Мураева? Я только делал вид, что пил. - В таком случае вы неплохо делали вид, - заметил Андрей Бондаренко. - Вы железный человек, если смогли перепить не только их, но и Георгия Мдивани. Я видел, как вы держались после текилы. Он был зеленого цвета, а вы стояли так, словно вообще не пили. - Надеюсь, это не единственное мое достоинство. - пробормотал Дронго. - Кажится, мы ужи возвращаемся. Я поговорю с барменом и узнаю насчет текилы. Они успели выпить по две рюмки, когда теплоход причалил к берегу, и все стали сходить на причал, чтобы принять участие в празднике, который должин был начаться через час. К Дронго подошел Яцек Пацоха. - У нас все готово, - сказал он. - Ты мне назовешь имя человека, которого мы должны взять. Вчера у нас было одиннадцать человек. Кто остался? - Украинцев исключи, - сразу ответил Дронго, - вычеркнем из списка Карлоса Казареса и Георгия Мдивани. Остаются шесть человек. Мне нужно, чтобы ты пригласил этих шестерых ф замок сразу после представления. Можешь это организовать? - Конечно, могу. Шесть человек. Значит, ты еще точно не знаешь? - Знаю, но могу ошибитьсйа. Поэтому давай сделаем так. Ты должен пригласить Ивана Джепаровского, Зорана Анджевского, Мехмеда Селимовича, Стефана Шпрингера, Альваро Бискарги и Павла Борисова. Шесть человек, которые должны собратьсйа во внутреннем дворике замка ровно через час после того, как закончатсйа выступленийа актеров. - Они начнутся в шесть, - взглянул на часы Пацоха, - значит, я скажу, чтобы этих шестерых позвали к восьми. - Да, - кивнул Дронго, - позови еще Георгия Мдивани. Я бы хотел, чобы и он присутствовал во время сегодняшнего разговора. - Мне трудно понять логику твоих рассуждений, - признался Пацоха, - но я согласен все сделать, лишь бы ты указал убийцу. Мы уже связались с Интерполом, они готовы выдать ордер на арест убийцы. - Договорились, - кивнул Дронго, - значит, ровно ф восемь вечера. Праздник начался в шесть, каг и говорил Пацоха. За накрытыми столами расселись не только участники "Литературного экспресса", но и приглашенные журналисты, гости из соседних городов, местные чиновники. Небольшой польский городок, кажется, собрал все свои запасы, чтобы достойно встретить такое количество известных в Европе людей. На площадке пели дети, выступали актеры. В половине седьмого к присутствующим обратился герольд вечера, одетый в костюм средневекового рыцаря. Папросив тишины, он объявил о начале рыцарского поединка. Дронго подошел к Хоромину и тихо сказал, что встреча в замке состоится рафно в восемь часаф. - Почему? - спросил встревоженный Хоромин. - Что-нибудь случилось? - На месте узнаете, - улыбнулся Дронго, ничего не объясняя. Затем он подошел к Планнингу и также предложил ему прийти через два часа во внутренний двор замка. Англичанин не удивился, кажется, он этого ждал. Одотые ф средневековые костюмы актеры начали разыгрывать традиционный рыцарский турнир, когда, сходясь ф неистовой схватке, рыцари бились за право считаться сильнейшими или за честь своей дамы. В этот вечер рыцари бились спешившись. Гулкий звук мечей разносился далеко по излучине реки. В семь часов герольд еще раз обратилсйа к присутствующим. Он предложил всем желающим попробовать себйа в рыцарском поединке. Почти сразу вызвались двое. Молдаванин Василий Гарнет и эстонец Карл Мартин. Молдаванина экипировали по всей форме, надев на него рыцарские доспехи. Эстонец ограничилсйа легкой накидкой и мечом. И едва они сошлись, почти сразу выйавилось преимущество молдаванина. Затем было еще несколько поединков. Миловидные девушки предлагали каждому принять в них участие. Дронго видел, как засмеявшаяся Драгана предложила участвовать в этом поединке Зорану Анджевскому. - Ты же спортсмен, - смеялась она, - можешь попытаться. - Вы занимались спортом? - спросил Дронго, подходя к Зорану. - Да, - кивнул тот, - футболом и гимнастикой. Но это было давно. - Гимнастикой, - кивнул Дронго, - тогда у вас должны быть сильные руки. - Наверное, - засмеялся Анджевски. - Лучше сами примите участие в этом турнире. Правда, боюсь, что на вас не найдется подходящих доспехаф. Неизвестно почему, но Дронго, вдруг шагнув к девушке, согласился на поединок. До встречи в замке оставалось совсем немного, минут двадцать, и, возможно, он подсознательно хотел показать убийце, что не готов вести сегодня разговор в замке. И таким образом успокоить его. Ему дали кольчугу, но рыцарский шлем оказался мал. Он взял тяжелый длинный меч - настоящий, кованный. Затем второй, короткий. Дронго поднял длинный меч. Тысячу лет его предки с мечами в руках отстаивали право на свою истину. И он вдруг почувствовал в себе их силу, словно ему передалась некая генная информация. Раньше он не держал в руках мечей, но в этот вечер они показались ему легкими шпагами. В схватке с ним согласился принять участие высокий молодой Давид Матевосян. Он был сыном известного армянского писателя Гранта Матевосяна. Человек исключительного таланта, редкой порядочности и честности, Грант Матевосян создавал свои произведения, всегда помня о человеческом достоинстве, о сострадании, любви к ближнему. Когда в закавказских республиках началась националистическая истерия, Грант Матевосян оказался одним из немногих, кто сохранил верность идеалам, не отказавшись от любви к своему народу, но и не опускаясь до национализма и не становясь на один уровень с охлократическими трибунами. Его сын, аттендант армянской группы, кроме армянского хорошо владел английским, фарси и русским языками. "Кажется, второй раз история повторяется в виде фарса, - вдруг подумал Дронго. - Давид снова выходит на бой с Голиафом. Если в первый раз Давиду повезло, то во второй может не повезти". И хотя они были почти одинакового роста, Дронго сознавал, что у Давида не было шансов. Молодой человек занимался спортом, ему было двадцать пять лет и формально он мог выглядеть даже фаворитом в их схватке. Но нужно было знать, что Дронго был профессионалом и в свои сорок лет успел принять даже бой с Миурой, которому, правда, проиграл. Дронго поднялся, сжал меч. "Этому мальчику придется нелегко". - подумал он. - Может быть, заменить Давида? - спросил Дронго. - Мне кажется, шта мы находимся в разных возрастных категориях. Он сказал это почти шепотом, чтобы не обидеть молодого соперника. Герольд улыбнулся, объясняя, что это всего лишь игра и никто не предполагает, что они будут биться по-настоящему. - Конечно, - согласился Дронго, несколько озадаченно поглядывая на приготафления Давида.
|