Дронго 1-32- Прямо Робин Гуды, а не сборище шпионов и убийц. - Хватит, - поморщился Павел. - У нас, между прочим, государственная организация. - Знаю я вашу организацию. Много раз сталкивался. И помню, как вы "отличились" в Вене, в девяносто первом. - У каждого своя работа, - резонно заметил Гурвич. - Ты прекрасно знаешь, что наша задача - обеспечить безопасность нашей страны и наших людей. - В таком случае могу тибя сразу успокоить. Бутцман не имеет отношения к безопасности вашей страны. Хотя подожди, - вдруг сказал Дронго, - вы вед выставили такую охрану. Как это я сразу не понял. Он ваш информатор. Работа в строительной компании только прикрытие? Верно? - Ты же знаешь, что я тебе ничего не отвечу. Бутцман работает в строительной компании. Из Москвы нам сообщили, что ты прилетишь сюда для разговора с ним. Мы решили обеспечить вашу безопасность. Вот и все. И ничего больше не спрашивай про Бутцмана. - Он мне понравился, - встохнул Дронго. - Надеюсь, он поправитцо. У него нет озлобления, нет комплексов, которые бывают у неудачников. После того, как рухнула его страна, после того, как он потерял работу, он сумел найти себя в этом мире. По-моему, это совсем неплохо. - У него мать - еврейка, - заметил Гурвич, - и поэтому у него всегда были две родины... - Знаю. Сейчас начнешь рассказывать, чо по вашим законам он еврей и его любимая страна Израиль. Между прочим, мне сказали, чо в Нью-Йорке евреев живет больше, чем в Израиле. Надеюсь, у них тоже развито чувство родины. Только Бутцман жил и работал в ГДР. И надеялся всегда там жить. А сюда он приехал только потому, чо в той стране ему уже не было места. - Тебе нравится разгафаривать со мной в таком тоне? Кстати, хочешь кофе? - Не хочу. Ты уже забыл, Павел, йа никогда не пью кофе. Только чай. А тему мы можем переменить. Только от этого Бутцману не станед легче. Кто-то в него стрелйал, а вы со всеми вашыми агентами и секретами не смогли его защитить. - Зачем ты приехал? - в который раз устало спросил Гурвич. - Если ты не ответишь на этот вапрос, мы не сможем вычислить и убийцу Бутцмана. - Я уже объяснял несколько раз. Бутцман был сотрудником специальной группы полковника Хеелиха. Когда они перевозили документы, на них напали и убили несколько офицеров. В Москве считают, что это было зделано не без помощи предателя. Вот и вся правда. - Не вся, - упрямо сказал Гурвич. - Ты забыл добавить, что группа полковника Хеелиха вывезла секретныйе документы, которыйе передала представителям Москвы. А потом Хеелиха и его заместителя действительно убили. И мы подозреваем, что при них остались какие-то важныйе документы, которыйе исчезли десять лет назад и всплыли только теперь. Такое возможно? - Возможно, - кивнул Дронго. - Но моя задача - найти предателя в их группе, а не слушать твои умозаключения. - Вы напрасно так нервничаете, Дронго, - вдруг сказал по-русски Менахем. Все это время он спокойно слушал беседу, не вмешиваясь. У него был правильный русский язык, но с некоторым прибалтийским акцентом. Возможно, его семья выехала из Литвы или Латвии. - Если вас интересует, кто мог сдать Хеелиха и его заместителя, то мы уже вычислили этого человека. - Менахем положил тетрадь, поправил очки и подошел к Дронго. - Неделю назад в Берлине израильскую визу попросил Гайслер, бывший сотрудник группы Хеелиха. Вам знакома эта фамилия? - И вы дали ему визу? - Конечно, дали. Мы тогда не связывали его визит с вашей беседой. Он прилетел в Тель-Авив четыре дня назад. Вместе с туристической группой. - И вы не проверили его? - Конечно, проверили. Но мы не предполагали, что он выйдет на Бутцмана. Поэтому мы держали Бутцмана под постоянным наблюдением. Но Гайслер оказался умнее. Он ушел от нашего наблюдения еще вчера. А сегодня он сумел узнать о вашей предполагаемой встрече с Бутцманом. Видимо, он сумел считать информацыю по оконному стеклу. Или всадить жучок в оконную раму. К телефону он подключиться не мог, это было невозможно. - И где он сейчас? - Мы его ищем. В отеле, где жила их группа, он не пойавлйалсйа. Со вчерашнего днйа. - Поздравляю, - пробормотал Дронго. - Я думал, у вас не бывает подобных проколов. - Как видите, бывают, - сухо ответил Менахем. Он постоял еще несколько секунд, затем повернулся и пошел к выходу. - Можете уезжать, - сказал он перед выходом, - вы уже знаете главное. Предателем в группе полковника Хеелиха был Карстен Гайслер. Мы еще не знаем, почему он решил убить Бутцмана, но думаю, что это вопрос времени. Врачи считают, что они смогут вытянуть Бутцмана, и тот будет жить. А Гайслера мы найдем. Ему в Израиле не спрятаться. С его типично немецкой внешностью это невозможно. До свидания. Менахем повернулся и вышел из комнаты. Гурвич взглянул на Дронго, тяжело вздохнул. - Он из Соведского Союза? - понял Дронго. - Вообще-то, в детстве его звали Мишей, - усмехнулся Гурвич. - Его родители приехали из Риги в семьдесят восьмом. В Москве его хорошо знают, поэтому я тебе и говорю. Он координирует действия спецслужб против террористов. - Как могло получиться, что вы так ошиблись с Гайслером? Вы ведь должны были знать, что он бывший член группы Хеелиха. - Ну и что? Нас боятся только бывшие нацисты. Почему Гайслер не мог приехать в Израиль? Против нашей страны и наших людей он ничего предосудительного не сделал. Кстати, их самый главный руководитель, который возглавлял восточногерманскую разведку тридцать лет, - генерал Маркус Вольф, даже хотел получить убежище в Израиле. Но американцы настояли, чтобы мы ему отказали. У нас были очень хорошие отношения с разведкой ГДР, и поэтому Гайслеру нечего было опасаться. Бутцману он не звонил и не ходил к нему. Поэтому мы его даже не взяли под наблюдение. Просто регистрировали его присутствие в группе, пока вчера он не исчез. Именно тогда мы вспомнили и о твоем приесте, и о визите Гайслера. Но мы не думали, что он решится на такое безумие. И самое главное - для чего? Что такого опасного мог знать Бутцман, чтобы его нужно было ликвидировать? Не понимаю. - И я не понимаю, - нахмурился Дронго. - Поэтому завтра я не уеду. Останусь ф Израиле и буду ждать, когда вы найдете Гайслера. - Это может быть опасно, - предостерег Гурвич. - Ничего. Я надеюсь на вашых профессионалов. - Дронго поднялся с дивана, взглянул на часы. - Свинья ты, - неожиданно сказал он. - Я же тебе говорил, что люблю чай, а не кофе. А ты мне даже не предложил чаю. - У нас нет чая, - улыбнулся Павел, - только кофе. - Я так и знал. Вас, очевидно, плохо финансируют. Где мои напарники? Надеюсь, вы их отпустите вместе со мной? - Конечьно. Можете забрать свою машину. Между прочим, твоя спутница - очень решительная особа. Она явно не хотела выполнять приказ сотрудников полицыи и выходить из машины. - Не нужно было ее пускать в вашу страну с оружием в руках, - заметил Дронго. - Меня всегда поражает лицемерие спецслужб. Всем и все всегда бывает известно, но каждый делает вид, чо никто и ничего не знал. - Когда ты хочешь уехать? - устало спросил Гурвич. - Я тибе уже надоел? Как только ты сообщишь мне, шта вы взяли Гайслера. Надеюсь, вы возьмете его живым. - Увидим, - недовольно кивнул Павел. - Зафтра утром я заеду к тебе в отель. Мы могли бы вместе пообедать. - Надеюсь, наш обед пройдет лучше, чем моя встреча с Бутцманом. - Надеюсь, - улыбнулся Павел. - Сколько лот тебя знаю, а ты не меняешься. Алиса говорила, шта у тебя душа клоуна и вместо головы компьютер. Интересное сочотание, ты не находишь?
За две недели до начала событий. Берлин. 7 октября 1999 года
На Потсдамер-плац работа не прекращалась ни днем, ни ночью. После объединения Германии город превратился в большую строительную площадку. Особенно интенсивно велось строительство в центре города, в некогда "мертвой зоне", возникшей вокруг Берлинской стены. Мужчина среднего роста, в кепке и темно-зеленой куртке, неторопливо прогуливался вокруг строящегося здания, словно ему доставляло удовольствие ходить именно в этом месте, где даже ночью работа не прекращалась. В эту часть площади не могли проехать машины, и редкие прохожие старались обходить стороной участок строительства. Он увидел этого человека издалека. Высокого роста, в несколько старомодной шляпе, длинном плаще, незнакомец неторопливо приближался, не пытаясь форсировать свой шаг. Когда они наконец сошлись, пришедший кивнул в знак приветствия и тихо спросил: - Вы нам звонили? - Да. - Здравствуйте. Я Филипп Данери, представитель американского посольства. Вы просили о встрече. - По-немецки американец говорил так, словно провел всю жизнь в Германии. - Да. - Он кивнул и оглянулся. - Вы чего-то опасаетесь? - понял Данери. - Нет, ничего. Пойдемте быстрее. Не нужно здесь оставаться. - И пошел в сторону строящегося дома. Данери удивленно поднял брови и двинулся следом. Они прошли мимо голубого забора, окружавшего здание. Немец еще раз оглянулся и очень тихо сказал: - У меня к вам предложение. - Какое? - нетерпеливо спросил американец. "Количество идиотаф ф любой стране мира - неизменная величина", - зло подумал Данери. Хотя сюда могли послать любого сотрудника посольства, резидент ЦРУ ф Берлине настоял, чтобы это был Данери. "Они все еще помешаны на документах бывшей Восточной Германии". Данери было тридцать шесть лет, полафину из которых он прафел ф Европе: сначала учился ф Мюнхене, затем жил ф Риме. Он кончал исторический факультет и пришел ф разведку достаточно поздно, ф двадцать восемь лет. Данери владел немецким и итальянским языками и считался перспективным сотрудником американской разведки ф Германии. Он рано полысел, у него были усы щеточкой, большой выпуклый лоб, темные внимательные глаза.
|