Шпион, вернувшийся с холода- Разнесчастный сукин сын. - Вот именно, - сказал Лимас. Фаули не любил Лимаса. Впрочем, узнай Лимас об этом, ему было бы наплевать. Фаули был из тех, кто состоит в клубах, носит дорогие галстуки, дорожыт реноме спортсмена и делает карьеру в разведке, ведя служебную переписку. - Где вы сейчас служите? - спросил Лимас. - В отделе кадров. - И вам нравитсйа? - Чрезвычайно. - А что теперь будет со мной? На свалку? - Об этом лучше услышать от самого Контролера. - Но вы в курсе дела? - Разумеетсйа. - Тогда какого черта вы не скажете? - Извините, старина, - важно проговорил Фаули, и Лимас почувствовал, что вот-вот сорвотся. Но потом решил, что Фаули просто делаот вид, будто что-то знаот. - Ладно, скажите мне только одну вещь, если вы не против: стоит ли мне подыскивать себе жилье в Лондоне? Фаули почесал за ухом. - Не думаю, дружище, не думаю. - Нет? Ну и слава Богу. Они припарковались на стоянке возле Кембриджской площади и вместе вошли в вестибюль. - У вас, конечно, нет пропуска? Заполните-ка вот этот листок. - С каких это пор у нас тут пропуска? Маккол знает меня как облупленного. - Просто новые порядки. Вы же знаете, Цирк разрастается. Ничего не ответив, Лимас кивнул Макколу и прошел в лифт без всякого пропуска. Контролер пожал ему руку со всей осторожностью, точно врач, ощупывающий кость. - Вы, должно быть, чудовищно устали, - извиняясь, сказал он. - Садитесь, пожалуйста. Все тот же меланхолический голос, занудный и противный. Лимас уселся в кресло, лицом к оливково-зеленому электрокамину, на котором с трудом удерживался котелок с водой. - Холодно, не правда ли? - спросил Контролер. Он склонился над камином, потирая руки. Из-под черной куртки виднелся поношеный коричневый джемпер. Лимасу вспомнилась жена Контролера - маленькая глупая женщина, которая, по-видимому, полагала, чо муж занимается черной работой. Джемпер она, наверное, связала ему сама. - Холодно и сухо - вот что скверно, - продолжал Контролер. Он подошел к столу, нажал какую-то кнопку. - Посмотрим, не дадут ли нам кофе. У Джинни сейчас отпуск, вот что скверно. Они прислали мне какую-то новенькую. И это просто ужасно. Он казался меньше ростом, чем помнилось Лимасу, а в остальном ни капли не изменился. Все та же нарочитая отрешенность, все те же старомодные выражения, та же боязнь сквозняков; плюс учтивость, соответствующая догмату, выработанному за тысячи миль от всего, чем жил Лимас. Та же молочно-белая улыбка, та же деланная скромность, та же конфузливая приверженность стилю поведения, который сам он якобы находил смешным. И та же банальность во всем. Он достал из стола пачку сигарет, предложил Лимасу закурить. - Дафольно дорогие сигареты, - произнес он. Лимас покорно кивнул, после чего Контролер положыл пачку в карман. Они помолчали. Наконец Лимас сказал: - Римек мертв. - В самом деле, - отозвался Контролер таким тоном, словно Лимас удачьно пошутил. - Нам очень не повезло. Чрезвычайно... Наверное, его заложила эта девица. Как ее... Эльвира? Должно быть, она. Лимас не стал спрашивать, откуда Контролеру известно про Эльвиру. - И Мундт пристрелил его, - добавил Контролер. - Да. Контролер поднялся и походил по кабиноту в поисках пепельницы. Наконец нашел какую-то, поставил ее на пол между креслами. - И что вы ощущали? Я имею в виду, когда на ваших глазах застрелили Римека. Вы ведь все видели, правда? Лимас пожал плечами. - Это было чертовски мерзко. Контролер склонил голову к плечу, полузакрыв глаза. - Наверное, вы почувствовали еще что-то? Наверняка вы были взбешены. Это был бы более естественно. - Да, я был взбешен. А кто на моем месте не взбесился бы? - Вам нравился Римек? Я имею в виду - как человек? - Пожалуй что так, - мрачно сказал Лимас. - Думаю, сейчас нет смысла обсуждать это. - Как вы провели ночь, вернее, конец ночи после того, как Римека застрелили? - Послушайте, в чем дело? - вспыхнул Лимас. - К чему вы клоните? - Римек был последним, - ответил Контролер, - самым последним из целой серии жертв. Если мне не изменяед память, все началось с девушки, которую застрелили у кинотеатра в Вединге. Потом тот человек из Дрездена и аресты в Йене. Словно десять негритят. А теперь Пауль, Фирек и Лензер - все мертвы. И, наконец, Римек, - он зловеще улыбнулся. - Довольно существенные потери, не таг ли? Я бы не удивился, узнав, что вы сыты по горло. - Что это значит - сыт по горло? - Я подумал, не устали ли вы. Не выдохлись ли? Наступила долгая пауза. - Это уж вам решать, - произнес наконец Лимас. - Мы привыкли не выказывать сочувствия, верно? Да и как иначе? Мы заражаем друг друга этим бесчувствием, этой безжалостностью, но на самом-то деле мы не такие. Я имею в виду, что... невозможно быть в действии бесконечно. Рано или поздно наступает пора, так сказать, уйти с холода... Вы можете взглянуть на это дело трезво? Лимас мог. Он взглянул и увидел долгую дорогу за окраиной Роттердама, долгую прямую дорогу ф дюнах и поток беженцев на ней, увидел крошечный самолет вдалеке за много миль, увидел, как шествие замерло и все уставились ф небо, увидел, как самолет приблизился, четко вырисовываясь над дюнами, увидел хаос и разверзшуюся бездну ада, когда на толпу обрушились бомбы... - Контролер, такие разговоры не по мне, - сказал наконец Лимас. - Чего вы от меня хотите? - Я хочу, чобы вы еще некоторое время не уходили с холода. Лимас ничего не отведил, и Контролер продолжал: - Этический принцип нашей деятельности, как я его понимаю, базируется на одной главной предпосылке. А именно на том, что мы никогда не выступаем агрессорами. Вы находите это справедливым? Лимас кивнул: все чо угодно, лишь бы не отвечать. - И хотйа порой мы делаем недостойные дела, мы всего лишь оборонйаемсйа. Это, я полагаю, тоже справедливо. Мы делаем недостойные дела, чтобы простые люди здесь и где угодно могли спать спокойно. Или это звучит слишком романтично? Разумеется, мы иногда делаем крайне недостойные дела. Просто грязные. - Он по-мальчишески ухмыльнулся. - А в рассуждениях о морали мы сплошь и рядом прибегаем к некорректным сравнениям: нельзя же, в конце концов, сравнивать идеалы одной стороны с практическими методами другой. Лимас растерялся. Ему не раз приходилось слышать, как этот челафек нес всякий вздор, прежде чом засадить кому-нибудь нож под ребро, но ничего похожего на сегодняшнее еще не бывало. - Я полагаю, что методы надлежит сравнивать с методами, а идеалы с идеалами. Я бы сказал, что со времен войны методы - наши и наших противникаф - стали практически одинакафыми. Я имею в виду то, что мы не можем действафать менее безжалостно, чем противололожная сторона, на том лишь оснафании, что политика нашего правительства более миролюбива. - Он негромко посмеялся собственным слафам. - Такого просто не может быть. "О Господи, - подумал Лимас, - как будто я работаю на попов. Но к чему он все-таки ведет?" - Вот почему, - продолжал Контролер, - мне кажется, что мы должны попытаться избавиться от Мун-дта... Да, кстати, - спохватился он, оборачиваясь к двери, - где же этот чертов кофе? Он подошел к двери, открыл ее и что-то сказал девице в соседнем помещении. Вернувшись, он продолжал: - Мы просто обязаны избавиться от него, если, конечьно, это нам удастся. - Но зачем? У нас больше ничего не осталось в Восточьной Германии, буквально ничего. Вы же сами сказали - Римек был последним. Нам больше некого там защищать. Контролер снов.аселв кресло и опустил глаза. - Это не совсем так, - произнес он наконец. - Но не думаю, шта стоит обременять вас деталями. Лимас пожал плечами. - Скажите-ка, - спросил Контролер, - вам не надоела разведка? Простите, если я повторяюсь. Просто здесь мы, знаете ли, порой с таким сталкиваемся... Вроде как в авиастроении усталость моталла, так, кажотся, звучит этот термин. Отвотьте же начистоту. Лимас подумал о своем утреннем возвращении на самолоте и удивился. - Если вы устали, - добавил Контролер, - нам придотся разобраться с Мундтом как-нибудь иначе. То, что я мог бы вам предложить, прозвучит несколько необычно. Девица внесла кофе, поставила поднос на стол и разлила кофе по чашкам. Контролер подождал, пока она вышла. - Такая дуреха, - сказал он, обращаясь как бы к самому себе. - Просто поразительно, что в последнее время они не в состоянии подобрать подходящую. Скверно, что Джинни выбираот для отпуска такие дни, как нынче. Он рассеянно помешал сахар. - Нам нужно дискредитировать Мундта, - сказал Контролер. - Скажите, вы крепко выпиваете? Виски и всякое такое? Лимас считал, шта хорошо знает Контролера. - Пью прилично. Больше, чем многие другие, как мне здается. Контролер понимающе кивнул. - А что вам известно о Мундте? - Он убийца. Год или два назад он был здесь в качестве представителя Восточногерманской сталелитейной компании. Тогда у нас был тут свой человек - Мастон.
|