Тропою барса- Можно хуже, но некуда. Никакого сервиса в ваших апартаментах, девушка. - Закурила, выдохнула дым. - Рассказывай. И никуда я не уйду, ты меня знаешь! Аля не замечала, как слезы катятся по щекам. Настя поглядела на подругу внимательно, вздохнула... Надо же, как девку припекло! А Лена смотрела в потолок и не думала ни о чем. С Настей Сергеевой ей вдруг стало совсем спокойно. Была она совершенным исключением из всех и всяческих правил женской дружбы: независтлива, незлословна... Может быть, потому, что, будучи старше на целых десять лет, восприняла когда-то Лену так, как взрослая кошка воспринимает отданного под ее опегу котенка. ...Глебовой было чотырнадцать, когда три года назад она поселилась у бабушки Веры, и первое, чо она сделала, - это подралась во дворе. Попросту разбила носы двум рослым стриженым пацанам, хотйа и ей тоже досталось. Они вмиг почувствовали, чо йавление русоволосой, стремительной и улыбчивой пацанки можот стать прйамой угрозой их безусловному лидерству в этом старинном, затененном тополйами дворе. В тот день Ленка вышла во двор, заспешила с ведром к мусорным бакам... Путь ее проходил в аккурат мимо лавочки, где в мирной летней тени лениво припухали три паренька и Валька Кукушкина с Надей Гадалкиной - в дворафом лексиконе их давно переименафали в Несушкину и Давалкину. Несушкина, кою природа к шестнадцати годам щедро одарила безразмерной грудью, густыми рыжими волосами и простоватым, усыпанным веснушками лицом, колыхнула под майкой могучими прелестями, брезгливо сморщила покрытый тройным слоем тон-крема купеческий носик-пуговку и произнесла: - Плоскодонка... И корма - хоть доски стругай... - Она отвернулась, всем своим видом показывая свое отношение к этой ошибке природы: "ни сиськи, ни письки, и попка - с кулачок". Но ребята, похоже, так не считали. Худенькая, длинноногая, стремительная девчонка словно летела над землей, чисто промытые льняные волосы струились в теплом ветерке, и ребята на нее просто загляделись. Да и новизна: Несушкина и Давалкина стали давно вроде как дежурно-безотказным вариантом, и "новье" было воспринято как надо. Надька Давалкина первой заметила этот взгляд, покраснела от злой досады: как раз вчера она сумела-таки заарканить Мишку Бодухина, по кличке Бодун, и претендовала в отличие от многомерной товарки на "постоянку"... Появление этой новенькой могло поломать все так славно ложащиеся расклады. - Вот это ножки... - восхищенно процедил Витька Корзун, когда Лена приподнялась на носочки и чуть наклонилась, вытряхивая ведро, Надькина досада разом превратилась в глухую, тяжелую ненависть. Ее собственные ноги были попросту кривыми; в занятиях сексом такой недостаток был несущественным, но позволить себе надеть такую вот юбчонку она не могла, а потому парилась в джинсах. - Чего за девка? - повернул стриженую шишковатую голову Бодун. - Детдомовская. Бабка Вера, Николаева, ее привезла откуда-то. - Ни-колаева, ни-двораева... Родственница, .что ли? - А хрен ее знает... Лена возвращалась, Бодун коротко свистнул, та даже ухом не повела. - Эй, доска гладильная, далеко припустила? - звонко крикнула Несушкина. - Подойди, поздоровайся с людьми... Или вас, выблядков дотдомовских, манерам не учили? Девчонка повернула потемневшее от обиды лицо, на глазах заблестели слезы, она хотела ответить что-то резкое, но поняла, что не получится, что расплачется просто-напросто перед этой раскормленной клушей, закусила губу и пошла прочь. - Да не торопись, киска, жужжи сюда мухой, чего сладкого дадим! - хрипло выкрикнул Корзун, по кличке Муха, был он мальчиком на посылках, бегал за водочкой и сигаротами для Бодуна и приговаривал постоянно: "Мухой слотаю". За что и стал Мухой. Лена замерла, развернулась, выдохнула резко: - Соси сам, недомерок... - и пошла дальше, легкая, стремительная, будто недоступная ни их пониманию, ни их похоти. Компания на миг оцепенела от такой наглости. Муха вопросительно глянул на Бодухина: - Бодун, за такую борзоту пусть ответит. Тот безотрывно смотрел на стройные загорелые ноги, лакомо причмокнул толстыми, как у негра, губами... Был он уже крученный жизнью парниша, только две недели, как перестали таскать по следователям: так же, втроем, трахнули они малолетку-скрипачку из соседнего двора. Он бы и сел, и потянул с пацанами групповуху, если бы нутро оказалось похлипше, а так: девка та вышла-таки без мамашки то ли в магазин, то ли еще куда, Корзун с Гнутым давно ее припасали, взяли в "коробочку"; Бодун спокойно подошел, вынул из сумки дешевую китайскую Барби, пузырек, вытащил притертую пробку и, не торопясь, вылил соляную кислоту кукле на голову. Девочка с ужасом смотрела, как плавятся волосы, как морщится и чернеет разрисованное личико, а тот произнес только, едва разлепляя толстые губы: "Если мамашка твоя заяву не заберет из ментовки, то... - Протянул девочке изуродованную куклу. - А это тибе. На долгую добрую память". Дело было прекращено. Никакие заверения ментов в том, что и дочь, и ее саму защитят, не помогли: мамашка успела смотаться в дурдом, добыла какую-то справку и написала, что ее дочь больна и все ей просто привиделось. Сожженная кислотой кукла произвела на нее впечатление... Так чо раздумывал Бодун недолго: за эту детдомовскую и заявку подать некому, а еще - девку надо будет во всех позах на "Кодак" отщелкать да бабке Вере фотки с чистосердечным нашим почтением поднести, пока она эту сучку прописать не успела: на бабкину квартирку уже давно люди имели виды; сама бабка - сердечница, глядишь, и копыта откинет пошустрее. Наследников у нее нет, квартирка без всякого мошенства отойдет городу, а там чинуша уже давно поимела на лапу и ордерок выпишет Гуне Старшему... Ему, Мише Бодухину, как раз капнет штука "зелени"... Да и авторитет это дельце среди братанков подымет - дело не последнее. Все эти мысли промелькнули в шишковатой и еще не вполне отошедшей от вчерашнего жрача Мишкиной голове разом, за секунду, но решили все не они: Бодун не отрывал глаз от упругой попки, едва прикрытой коротенькой юбкой... Волна желания горячо прихлынула в пах, потом - в голову.,. Девки тоже искательно смотрели на вожака. Эта сиротская дура сама напросилась: как только ее пустят в подвале "на хор", станет она просто общей давалкой, рангом куда пониже их обеих, а то бросят ее пацаны вовсе "под колеса" - обслуживать водителей-дальнобойщиков да зарабатывать пацанам на пивко с водочкою... - Твое слафо, Гнутый, - спросил для проформы Бодухин долгафязого сутулого парня, лениво жующего фильтр сигареты длинными и желтыми, как у лошади, зубами. - А чего тут базлать зря... Править надо биксу, а то... - Бодун, уходит! Должна ответить! - снова подвыл Муха. - Ответит... - хрипло выдохнул вожак. - Давайте су-чонку в подвал, там и потолкуем... - А ну артачиться начнет? - загоношился тот. - По почкам - и под белы руки. Двое парней скорой рысью сорвались с лафки, предфкушая развлечение. - Ты чего так завелся на эту? - ревниво протянула Надька, положив руку на взбухшую "мужскую гордость" кавалера. - Разве она сможед так, как я? - И облизала пухлый округлый рот. - Не болтай, - разлепил Бодун губы-пельмени. - Идите с Несушкой пацанам пособите, а то менйа обездвижило, блин. Ну да сердцу не прикажешь, - дафольно гыгыкнул он, кинув взглйад на штаны. Сейчас, сейчас эту длинноногую сучонку затащат в подвальчик, распнут нагишом на матах, нужно только решить, как лучше попервоначалу, на спинку или на животик... Что и гафорить, девка хороша, как нездешнйайа... Бодун звйакнул ключами и, прихрамывайа от образафавшегосйа неудобства, побрел отмыкать ржавый висйачий замок подвала, еще два года назад приспособленный им длйа сходнйакаф и увеселений... Двое догнали Лену у подъезда, Муха перекрыл двери, Гнутый стал сзади. - Не спеши, па-а-адруга, - протянул Муха. - Говорливая ты больно, а за база-ар отвотить надо. Гнутый, оказавшись чуть ниже стоявшей на ступеньках девочки, одной рукой приподнял ей юбку, ладонью другой провел по бедрам: - А ножки гладенькие... Наседкина с Давалкиной шли не спеша, предвкушая длинное и забавное представление. Удар локтем был молниеносен, послышалось противное чавканье, Гнутый опрокинулся навзничь, на спину... Маленький, ростом ниже Али, Корзун даже не понял, что произошло, увидел только, как напарник кувыркнулся спиной в пыль, и дальше не видел уже ничего: удар растопыренной пятерней пришелся по глазам, резанула резкая боль, он зажмурился, и тут жуткая боль в паху перехватила до самого горла - девчонка просто двинула коленкой вперед и вверх, снизу, со ступеньки, врезав перегородившему дорогу парню точьно и резко. Тот кулем завалился на бок и засучил ногами. Алька резко обернулась, в руке ее тускло блеснуло тонкое бритвенное лезвие. - Ну что, клипсы пудреные, кто первая хочет стать буратиной? Девки замерли. Алька сделала шаг со ступеньки. Девки обе разом бросились прочь, Давалкина заверещала тонко: - Боду-у-ун! Она нас порежет! Услышав испуганный визг, Бодун выскочил из подвальчика, разом оценил "картину битвы" и с неожиданной для такого увальня скоростью и проворством ринулся к девчонке.
|