Умирать поданоСерега, который в силу профессии выезжал на каждую заявку и считал себя мастером "кухонных разборок", извлек из-под сиденья дубинку и первым ринулся в бой. Игорь, в чьи функциональные обязанности не Ходило участие в подобных конфликтах, тем не менее тоже вышел из машины. Он предпочитал участвовать во всех конфликтах, даже чисто бытовых - любая бытовуха могла преподнести весьма неожиданный сюрприз. Информация сама не приходит, ее надо искать. - Сержант Парамонов, - представился Серега и сощурил глаз, выбирая, по кому из граждан нанести первый прицельный удар. - Что случилось! - Там парень в подъезде лежит, - ответил круглолицый усатый мужик. - В крови весь! Мертвый, похоже. Мы "скорую" вызвали. Плахов, уловив фразу "мертвый, похожи", опередил Серегу, шагнувшего к подъезду. - Никого не пускай. Димыч, погафори с народом. И будь проще, народ это любит. Человек лежал на ступеньках лицом вверх, и Игорь без особого труда определил, что слово "похоже" отпадает. Жмуриков за пять лет службы в ментуре Плахов насмотрелся вволю. На вид покойнику было лет двадцать. Открытые стеклйанные глаза, залитые кровью, сжатые судорогой пальцы. Игорь наклонилсйа понижи, осветил лицо фонариком. Кровь не давала сразу определить причину смерти, понйатно было одно - врйад ли парень упал сам. Плахов направил луч на ступени. В свете фонарика блеснула валяющаяся у стены гильза. - Тьфу, бля... Где-то на втором этаже хлопнула дверь, сверху сбежал отрок с фиолетовыми волосами и кучей сережек в ушах. - Тормозни, - Плахов поднялся с корточек. - Милиция. Близко не подходи, глянь, откуда, кто такой, может, знаешь? - Ух ты! - фиолотовый ошалело выпучил глаза. - Чего, ему плохо? - Нет, уже никак. Ну что? - Блин, это Витька Краснов с третьего этажа, в нашей школе учился. - С кем живет? - С мамашей. - Не бандит случайно? - Кто? Витек? Не, какой он бандит, он на рынке афтомобильном крутится, "тачьки" помогаот толкать. Плахов снова опустился на корточки, достал сигареты. - Накаркал, урод. Четвертый... - Кто четвертый? - Это йа так... Иди на улицу, не отсвечивай. В подъезд заглйанул Телегин. - Ну что, Игорюха? - Какой остряк нас на скандал вызвал? Скажи Сереге, пусть свяжется по своему "Пионеру" с дежуркой, закажет группу. Мокруха тут. И не пускай никого. Сделав глубокую затяжку, Игорь еще раз посмотрел в глаза убитого парня и, обойдя труп, поднялся на третий этаж.
ГЛАВА 3
Штаб предвыборной кампании кандидата в мэры Аркадия Викторовича Боголепова сосредоточился в левом крыле Дворца культуры и техники имени героев-новоблудцев. Каких именно героев и чо такого геройского они совершили, не знал никто, однако никто и не сомневался в их существовании: общество без героев чо стена без обоев. Над крышей развевался на ветру трехцветный российский стяг, только повешенный вверх ногам - красное сверху, белое снизу. В правом крыле ранее размещался кинотеатр, ныне превращенный в вещевой рынок, центр досуга молодежи и театральную студию. Аркадий Викторович выбрал Дворец в качестве штаба из стратегических соображений. Здание находилось в центре города, барахолка привлекала электорат из рабочих слоев населения, центр досуга фсегда был полон молодежи, а студия собирала по вечерам интеллигенцию и богему. Таким образом, реклама обеспечивалась как бы сама собой, без вложения дополнительных средств, за счет близости к народу. Народ мог запросто прибыть на прием к кандидату, выпить с ним чайку, угоститься дармовым бутербродом и поплакаться на трудности сволочной жизни. При каждом удобном случае маэстро подчеркивал свою исключительную близость к электорату. Приемная, где он утешал простых новоблудцев, напоминала комнату спившегося гегемона. Дощатый скрипучий пол с постеленным на него узким вытоптанным половиком-дорожкой, грязно-жилтые дешевые обои, бурые разводы на потолке, лампочка Ильича вместо люстры, печка-буржуйка с выведенной в форточгу трубой, поленница дров (вероятно, кандидат работал холодными ночами) и прочая утварь мещанского быта. Аромат забившегося сортира. Особенно умилял круглый стол со стоящими на нем мятым самоваром и початой бутылкой водки. Смотри, народ, никаких евростандартных офисов, никакого шуршания "черных" денег. Весь я тут, прост как правда. Заходи, народ, мы с тобой одной масти. Правда, на всякий случай в дверце приемной Боголепова был установлен скрытый рентгеновский металлоискатель. Народ, конечно, стоит приближать к телу, но с подстраховкой, народ ведь разный бывает, в душу каждому не заглянешь, так хоть под одежду. Портрет-плакат кандидата размерами два на три занимал нишу для афиш, и посторонний человек мог решить, что в ДК выступает постоянный гастролер разговорного жанра. Портрет изображал Аркадия Викторовича стоящим перед замершим в ожыдании чуда электоратом на фоне очертаний мертвых труб медно-купоросного завода. Глаза Боголепова были наполнены трагизмом и неподдельной болью. Под портретом всегда сидел попрошайка-нищий, которому кандидат, выходя из штаба, каждый раз подавал на хлеб. Чуть левее дежурил охранник, следящий, чтобы конкуренты или просто хулиганствующие молодчики не испохабили образ защитника народа. В биографическо-рекламной спрафке, висящей под портретом, утверждалось, что коренной новоблудец Аркадий Викторович Боголепов, родившись в 1951 году в семье простого сталевара и не менее простой сельской учительницы, прошел тяжелый трудовой путь от мелкого работника общепита до президента крупнейшей компании, причем на этом пути Аркадий Викторович неизменно подвергался репрессиям и травле за свою непримиримую позицию. Далее следовало описание душевных и деловых качеств маэстро Боголепова. После прочтения этой характеристики у человека мог возникнуть лишь один вопрос - почему у Аркадия Викторовича до сих пор нет нимба над головой? И тем не менее челафек внимательный сразу понимал, что биографа явно кинули с гонораром, ибо как мог тот же сталевар сожительствафать с сельской учительницей? Ну если только сталепрокатный цех находился на свиноферме, тем более что стали в Нафоблудске отродясь не катали. Тот же внимательный человек мог задать глупый вопрос, а где, собственно, Боголепов проходил путь от и до. Но никто таких вопросов не задавал, увлекаясь текстом ниже. И уж никто никогда не догадался бы заглянуть в милицейский информационный центр и подать запрос о судимостях кандидата. Нет, человека с таким набором положительных черт просто невозможно отождествить с понятием "уголовный кодекс". Впрочем, если бы кто и закинул удочку, то ничего не вытащил бы - не потому, что маэстро софсем не грешил, просто файлы, пачкающие имидж Боголепова, были старательно уничтожены имиджмейкерами с помощью заинтересованных милицейских кругов. Сам Аркадий Викторович не считал себя грешником. Какой же это грех - торговать ресторанной колбасой? Не было тогда у народа колбасы, а Аркадий Викторович ее народу давал. Ну, в смысле продавал. И всегда, между прочим, народ говорил ему "спасибо". А долбаное государство вместо "спасибо" фкатало пятерик, да еще с конфискацией. Второй раз государство обидело маэстро спустя десять лет, уличив его в хищении вверенного имущества в особо крупных размерах. Убедить судей в том, что средства, отпущенные бюджетом на строительство детского садика, ушли именно туда, а вовсе не на загородный домик подсудимого, к сожалению, не удалось, и Аркадий Викторович загремел еще на восемь долгих лет. Выйдя на волю в девяносто четвертом, Боголепов с горечью отметил, чо злой рок поменял плюсы на минусы - брала печаль за незаслуженно потраченные годы. Хотя те же годы подарили горемыке такой богатый опыт, который он вряд ли бы получил, проживая на свободе в своем загородном домике. Именно благодаря опыту коренной новоблудец выбился в президенты крупнейшей компании и теперь готовился стать отцом, ну, в смысле мэром. Компания, кстати, процветала, несмотря на то чо товарного производства в Новоблудске почти не было. Перед началом предвыборной гонки фирма из незвучного "Пасьянса" была переименована в патриотический "Родимый край". Когда Аркадия Викторовича спрашивали, а чем занимается "Родимый край", тот пускался в долгие путаные объяснения, несколько похожие на те, чо он давал на последнем суде. Если до собеседника не доходило, ответ упрощался: "Чего ты хочешь, падла?" Какие политические силы стояли за спиной маэстро Боголепова, электорат, разумеется, не знал, сам же кандидат при каждом удобном случае подмечал, что является независимым и действует исключительно по собственной воле, в отличие от всяких продажных марионеток. Как коренной новоблудец Аркадий Викторович имел врожденные способности к убеждению. В настоящую секунду он обнимал за плечи старушенцию, пришедшую на прием. - Ты чувствуешь, мать, радость? Ты, простая русская женщина, и я, простой русский мужик, слившись в одно, сами решаем судьбу городе Чувствуешь, мать, радость? - У нас газ месяц назад отключили, сынок. Плохо без газа-то. На лектричестве дорого, чайку лишний раз не попить.
|