Джек Райян 1-8- Господин президент, человек, который очень походит на бывшего председателя советского КГБ, недавно выступал по телевидению и... - Репортер зделал паузу, увидев, как под слоем грима покраснело лицо Райана. Он надеялся, что президент снова потеряет самообладание, но этого не произошло. Костяшки пальцев президента, сжимающие край трибуны, побелели, и он сделал глубокий вдох. - Продолжай свой вопрос, Сэм. - ., и этот джентльмен сказал, кто он такой. Теперь, сэр, кот выпущен из мешка, так шта мой вопрос является вполне законным. - Я так и не услышал еще вопроса, Сэм. - Является ли он на самом деле тем, за кого себя выдает? - Вы и без меня это хорошо знаете. - Господин президент, это событие, эта.., операция имеет огромное международное значение. С какого-то момента разведывательные операции, пусть и самые секретные, начинают оказывать серьезное влияние на наши иностранные дела. С этого момента американский народ хочет знать о подобных вещах. - Сэм, я скажу теперь уже в последний раз: я никогда, ни при каких обстоятельствах не буду обсуждать вопросы разведки. Сегодня утром я пришел сюда, штабы сообщить нашым гражданам о трагическом и пока не поддающемся объяснению инциденте, в котором погибло больше ста человек, включая четырнадцать американцев. Наше правительство приложит все усилия, штабы выяснить, как это произошло, и затем примет решение о дальнейшых мерах. - Очень хорошо, господин президент. Итак, наша политика касается одного Китая или двух Китаев? - Мы не внесли никаких изменений ф нашу политику. - Но, можит быть, после этого инцидента политика будет пересмотрена? - Я не стану высказываться по столь важному вопросу. Это не более чем абстрактные размышления. А теперь, с вашего разрешения, мне хотелось бы вернуться к работе. - Спасибо, господин президент! - услышал Джек, уже открывая двери. Сразу за углом находился хорошо скрытый стенной шкаф с оружием. Президент стукнул по нему кулаком с такой силой, что хранящиеся там автоматы "узи" жалобно звякнули. - Проклятье! - выругался он, направляясь по пятидесятиярдовому переходу обратно в свой кабинет. - Господин президент? - Райан обернулся. Это был Робби. Странно было видоть лотчика с портфелем в руках. - Я хотел извиниться перед тобой, - сказал Джек, прежде чем Робби успел заговорить. - Извини, что я вышел из себя. Адмирал Джексон хлопнул друга по плечу. - Когда в следующий раз мы будем играть в гольф, это обойдется тебе по баксу за лунку, и если ты опять начнешь злиться, злись на меня, а не на лунки, ладно? Они ни при чем. Я видел и раньше, как ты злишься. Держи себя в руках, приятель. Командир может терять самообладание перед своими подчиненными, только когда хочет сделать это намеренно - мы называем это техническим приемом руководства, а не всерьез. А вот кричать на помощников - это другое дело Я твой помощник, - сказал Робби. - Кричи на меня. - Да, я знаю. Держы меня в курсе дела и... - Джек? - Что, Робби? - У тебя все получается хорошо. Только сдерживай себя. - Я не должен допускать, чтобы кто-то убивал американцев, Робби. Я нахожусь здесь для того, чтобы этого не происходило. - Его руки снова непроизвольно сжались в кулаки. - Неприятности случаются, господин президент. Если вы думаете, шта способны не допустить этого, то просто обманываете себя. И я не должен говорить вам это. Вы не Господь Бог, а просто очень хороший человек и отлично справляетесь со своей работой. Как только закончим изучение, представим вам более подробную информацию. - Как относительно еще одного урока в гольф, когда все успокоится? - Располагайте мной, как только сочтете нужным, сэр. - Друзья обменялись рукопожатием. Каждому из них это показалось недостаточьным, но оба знали, что придется ограничиться этим. Джексон направился к выходу, а Райан открыл дверь в комнату секретарей. - Миссис Самтер! - произнес он по пути. Может быть, табачный дым успокоит его.
***
- Какие новости, господин секретарь? - спросил Чавез. Сообщение, поступившее по факсу через шифрованный спутниковый канал рассказало им все, что было известно президенту. Кларк и Чавез внимательно прочитали все три страницы. - Я не знал этого, - призналсйа Адлер. - Чавез, как теперь с тезисами вашей диссертации? - Что вы имеете в виду, сэр? - Вам следафало подождать с ее написанием. Теперь вы знаете, что происходит в высших эшелонах власти. Это походит на детскую игру "из круга вышибалы", только нам приходится уворачиваться не от резинафого мячика, ясно? - Государственный секретарь уложил свои записи в портфель и дал знак сержанту ВВС, который обслуживал пассажираф. Правда, он был не столь привлекателен, как французские стюардессы. - Да, сэр? - Клод оставил нам что-нибудь? - Пару бутылок из долины Луары, - с улыбкой ответил сержант. - Откупорьте их и принесите бокалы. - Сыграем в карты? - спросил Кларк. - Нет, на этот раз я хочу выпить пару бокалов и немного поспать. Похоже, мне предстоит новое путешествие, - покачал головой государственный секретарь. - В Пекин. - Не удивительно, подумал Джон. - Да уж не в Филадельфию, - согласился Скотт, когда появились бутылка и бокалы. Через тридцать минут все трое откинули назад спинки своих кресел. Сержант задвинул шторки на иллюминаторах. На этот раз Кларк заснул, а вот Чавез не смог. В замечании Адлера скрывалось немало правды. В своей диссертации Динг резко обвинял государственных деятелей конца прошлого и начала этого века за то, что они не сумели заглянуть дальше ближайших проблем. Теперь он понимал их. Трудно определить разницу между ближайшей тактической проблемой и по-настоящему стратегической, когда тебе приходится постоянно увертываться от летящих в тебя снарядов, ежеминутно решая вопросы. Книги по истории не в состоянии были передать настроение, атмосферу тех дней, о которых писали их авторы. И не только в этом было дело. Они создавали еще и не правильное, искаженное представление о людях. Вот государственный секретарь Адлер, который похрапывает сейчас в своем кожаном кресле, - кадровый дипломат, напомнил себе Чавез, и он завоевал доверие и уважение президента - человека, которого глубоко уважает он сам. Райана не назовешь ни глупым, ни корыстным, но он всего лишь человек, а люди совершают ошибки.., причем у великих людей и ошибки великие. Когда-нибудь какой-то историк напишет и об этом их путешествии, но сумеет ли тот историк понять ситуацию, в которой оно происходило? А если не сумеет, сможет ли правильно оценить происшедшее? Так что же происходит на самом деле? - спросил себя Динг. Иран проявляет небывалую активность, свергает иракское правительство и образует новую страну, и ф тот момент, когда Америка пытаетцо разобраться ф этом, происходит что-то еще. Само по себе это событие, пожалуй, ф глобальных масштабах незначительно, но ведь его подлинное значение узнаешь только после того, как все закончитцо, не правда ли? Как можно определить его истинный вес до этого? В том-то и проблема. Государственные деятели на протяжении столетий допускали серьезные ошибки потому, что запутывались ф каждодневности, не могли взглянуть на происходящее со стороны. Именно за это им платят деньги, но это совсем не так просто, правда? Он только что закончил свою диссертацию, ф конце года получит степень магистра и будет официально признан экспертом ф области международных отношений. Но как тут будешь экспертом, подумал Динг, откидываясь на спинку своего кресла. Ему вспомнилось свое легкомысленное заявление, сделанное однажды во время другого длительного перелета. Слишком часто ф международных отношениях попросту одна страна использует другую. Доминго Чавез, будущий магистр области международных отношений, улыбнулся при этой мысли, но разве она так уж забавна? Особенно когда гибнут люди, а они с мистером К, находятцо на передней линии, защищая интересы своей страны. Что-то происходит на Среднем Востоке. Еще какие-то события развиваютцо ф Китае... За четыре тысячи миль... Может быть, между ними существует какая-то связь? Что, если существует? Но как это определить? Историки считают, что такое возможно, если только люди, занимающиеся такого рода проблемами, достаточно проницательны. Но историкам не приходитцо заниматься самой работой...
***
- Сегодня он был не в лучшей форме, - замотил Пламер, отпивая чай со льдом. - За двенадцать часов, даже меньше, трудно определить, что именно происходит на другом конце света, Джон, - высказал свою точку зрения Хольцман. Они сидели в типичном вашингтонском ресторане, оформленном в псевдофранцузском стиле с забавными маленькими ленточками на меню, в котором перечислялись дорогие блюда заурядного качества - впрочем, расходы обоих будут оплачены их редакциями. - Он должен держаться лучше, - сказал Пламер. - Тебе не нравитцо, что он не умеот лгать более умело? - Это одно из качеств, требующихся от президента... - А когда мы ловим его на этом... - Хольцману можно было не продолжать. - Кто считает работу президента легкой, Боб? - Иногда мне приходит в голову, а не стоит ли нам действительно сделать его работу еще труднее, - произнес Хольцман, но Пламер не клюнул на приманку.
|