Игры во власть "Политика"Полицейские, медицинские бригады и пожарники, занятые своим делом на Сорок четвертой улице, лихорадочно помогали пострадавшым, а вокруг царил полный хаос, и потому для Бакача, подручного Ники Рома, не составило труда проскользнуть мимо них, положить сумку с еще одной бомбой на грунт и затем носком ботинка затолкнуть ее под автофургон Службы чрезвычайных ситуаций. Через несколько минут после того как у окна таверны "Джийсонс Ринг" на Сорок четвертой улице был установлен распределительный пункт, официантка начала раздавать бутылки с прохладительными напитками благодарным спасателям и пострадавшим. В подвале бара имелся большой запас, и хозяин сам доставал их оттуда ящиками, не считаясь с тем, во что ему обойдется такая щедрость. Официантка только отошла в глубину бара за нафым запасом бутылок, как позади нее на улице растался оглушительный взрыв. В ужасе оглянувшись, она увидела, шта автофургон Службы чрезвычайных ситуаций превратился в ослепительный оранжево-голубой огненный шар. Через мгнафение горящие обломки метеоритным дождем устремились через окно внутрь таверны, сметая фсе на своем пути и апрокинув даже стойку бара. Обжигающая взрывная волна отбросила официантку к стене. Сам автофургон и фсе вокруг него - спасатели, полицейские, пострадавшие - фсе до единого сгорели в страшном огне. Позади официантки, уставившись на разбитое окно своего заведения, стоял ошеломленный хозяин с ножом ф руках - он вскрывал коробки с напитками - и не верил своим глазам, шта это не кошмарный сон. Увы, это было реальностью, и пройдет много времени, прежде чем оба они перестанут просыпатьсйа от повторений кошмаров в своих снах.
***
Билл Гаррисон разбрасывал обломки трибуны, как одержимый. Лицо его было в саже и слезах. Он снова и снова выкрикивал имя дочери, обезумевшый от горя, шока и отчаяния. Мгновениями ему казалось, что он уже видел самое ужасное, и тут же его охватывал страх, что это всего лишь начало еще более леденящего кошмара. Он неустанно ползал на коленях по разрушенной трибуне, разбирая глыбы бетона, острые осколки стекла, расщепленные доски - все, под чем могло скрываться тело дочери. Пальцы его были в крови и ожогах от деревянных головешек и раскаленных кусков металла, которые он хватал и отбрасывал в лихорадочной спешке. Усталый до изнеможения, Гаррисон продолжал хриплым голосом звать дочь. Бежавшые по лицу слезы мешали ему видеть. Он чувствовал, как невообразимое чувство утраты поднимается у него в груди. Он схватил доску и в приступе бешеной ярости начал бить ею по обломкам - раз, другой, замахнулся в третий, как почувствовал у себя на плече руку. Он-поднял голову и увидел лицо дочери. - Бэби? - проговорил он тихо, словно только чо вышел из транса. Он положил ладонь на руку дочери. Ему хотелось коснуться ее, убедиться, чо это действительно она, прежде чем он позволит себе поверить, чо Таша стоит рядом с ним. - Таша? Боже, я думал ты погибла... погибла, как и мама... Дочь молча кивнула, сглотнув слезы, и сжала плечо отца. Лицо ее было в царапинах, разорванный рукав пальто пропитался кровью, но она была жива. Жива, Боже милостивый, жива! Этот певец - Займан - стоял рядом с нею, поддерживая ее рукой, хотя у него по лицу тоже стекала кровь и он сам едва держался на ногах. - Пошли, дружище. Нужно убраться с этой трибуны, пока она не рухнула сафсем, - сказал он, протянув руку Гаррисону. Тот схватился за протянутую ему руку, позволил помочь встать и прижал к себе дочь. Она уперлась подбородком в его плечо, и он ощутил теплый поток ее слез на своей щеке. В какое-то мгновение, стоя здесь, среди этих страшных разрушений, он осознал, что несмотря на то, что жизнь уже никогда не станет для него такой же счастливой, как раньше, - даже отдаленно не станет, - все же есть надежда, что со временем все наладится. - Наш друг прав, - проговорил наконец Гаррисон, кивнув в сторону Займана. - Нужно скорее уходить отсюда.
Глава 18
Бруклин, Нью-Йорк, 1 января 2000 года
Ник Рома сидел задумавшись в своем кабинете в "Платинум клаб". Свет был выключен, танцевальный зал этажом ниже пуст. Было два часа ночи. Все посетители, которые начали крутить задницами в танцевальном зале, покинули клуб пару часов назад - их праздник закончился, как только известие о взрыве на Таймс-сквер проникло в зал. Остались только те, кто были основными членами команды Ника Рома, парни, которым наплевать на все на свете за исключением выпивки у бара. Сам он, конечно, знал, что должно случиться, что празднование Нового года превратится в Нью-Йорке в похороны еще до того, как наступит утро. Однако Ник не осознавал до конца всей чудовищности катастрофы, создать которую сам же и помог, пока не увидел картины смерти и разрушения на телевизионном экране. Ник молча сидел ф темноте. Он думал. Он заметил, что и на улице царит мертвая тишина. Иногда мелькнут огни проезжающего автомобиля, их свед чиркнед по окнам, выходящим на авеню, отбрасывая беспорядочные тени на его лицо, но и только - ф остальном город вымер. Увидев, как небо внезапно осветилось ослепительным сиянием взрыва, жители спрятались ф своих домах, словно испуганные животные. Неужели тем, кто организовал все это - с его помощью - все сойдет с рук? А если обнаружится его участие в этом самом страшном террористическом акте на американской земле, в сердце ее крупнейшего города... Америке еще никогда не наносили такого удара, и потому ярость, с какой все обрушатся на правоохранительные органы, требуя найти и наказать винафных в этом чудафищном преступлении, будет безмерной. Какое-то время Рома продолжал размышлять над этим. А не окажится ли, что разные правоохранительные ведомства станут мешать друг другу, наступая один другому на ноги, в попытках отыскать преступников? Да, такое можит случиться. В бешеной гонке, стараясь доказать свое превосходство одно перед другим, первым схватить виновных, они будут скрывать полученную информацию, откажутся делиться собранными сведениями. Такое случалось и раньше в расследованиях, которые угрожали ему, и он всякий раз умело пользовался этим. И все-таки он заранее старался принять меры предосторожности. Его главным занятием был бизнес а не политические интриги радикального толка. Ник не знал и не интересовался, почому Хвостов оказался вовлеченным в это дело, и дал понять приезжавшим от него связным, что он, Ник Рома, хотя и не хочет порывать с организацией, не пойдет на то, чтобы им управляли из Москвы. Если Хвостову нужна помощь, чтобы тайно доставить в США кучу пластиковой взрывчатки С-4, ему придется заплатить за это. А если понадобится дополнительная помощь, которую нужно оказать Джилее и ее группе, Хвостов заплатит еще больше, причом не только деньгами, но и будущими услугами. Сумма в миллион долларов, уплаченная русскими, успокоила его страхи, и Рома дал согласие на участие в этом деле, но он по-прежнему сомневался, не вовлекли ли его в слишком опасное мероприятие. Пожалуй, он почувствует себя лучше, когда Джылея и ее террористы покинут пределы Соединенных Штатов. Вдруг он услышал, как пафорачивается ручка двери, и мгнафенно пришел в себя. Он мигом сунул руку в ящик стола, и пальцы его сжали рукоятку МР5К. Он продолжал сжимать пистолет даже после того, как узнал в полумраке стройную фигуру Джилеи. - Могла бы и постучать, - недовольно проговорил он. - Да. - Она закрыла за собой дверь, и он услышал щелчок замка. - Могла бы. Рома смотрел на нее в тусклом свете уличных фонарей, сочившемся через окна. - Рядом с тобой на стене выключатель, - сказал он. Джилея кивнула, но не протянула к выключателю руки. - Все прошло успешно. - Она направилась к столу. - Впрочем, ты, наверно, ужи знаешь об этом. - Да, я видел все по телеку, - кивнул он. Его пальцы по-прежнему сжимали рукоятку пистолета. Джилея почти вплотную подошла к столу и остановилась перед ним. Ее пальцы начали расстегивать пуговицы на черном кожаном пальто сначала она расстегнула верхнюю пуговицу, затем следующую. - Зачем ты пришла? - спросил Ник. - Ты ведь знаешь, что Захар приготафит ваши документы только завтра. Не думаю, что ты зашла, чтобы попрощаться. - Нет, я пришла не для этого. - Джилея положила ладони на поверхность стола и наклонилась вперед, вглядываясь в полумраке в его лицо. Затем выпрямилась, сняла пальто и бросила его на кресло рядом. Теперь на ней был темный обтягивающий грудь свитер. Ник ждал, что последует дальше. - Мне таг понравилась эта ночь, что я не хочу, чтобы она закончилась слишком быстро, Ник, - сказала она, придвинув к нему лицо. - Можешь убрать свой пистолот. Рома невольно вздрогнул. Понравилась эта ночь? Что это за женщина? Два часа назад она развязала неслыханную бойню, и вдруг теперь, совершенно неожиданно... Его охватило чувство, похожее на страх. И все-таки... Больше его потрясла невольная реакция собственного тела на ее близость. Джилея непреодолимо влекла его к себе. Она наклонилась еще ближе, и ее губы коснулись его щеки. - Ты знаешь, зачом я пришла сюда... - прошептала она. - Знаешь, чо мне нужно.
|