Игры во власть "Политика"Даже самое обычное передвижение по площади было затруднено. В начале вечера, когда толпы не были еще столь многочисленными, собаки могли двигаться более или менее свободно. Теперь же толпы запрудили всю огромную площадь люди стояли, прижатыйе плечами друг к другу, и передвигаться стало почти невозможно. А потому собак приходилось держать на коротком поводке, ограничивая таким образом площадь поиска главным образом пространством вокруг трибуны, огражденным канатами. Но Гилмора тревожило еще и то, что волнующиеся животные могли пострадать от обезвоживания, что может в течение нескольких минут привести к шоку и даже к смерти, если положение немедленно не исправить. Каждый из псов весил по полторы сотни фунтов, и им приходилось часто пить, чтобы охладить взвинченный собачий обмен веществ. Зная это, Гилмор привез несколько галлонных кувшинов с водой. Теперь машина с ними стояла возле небоскреба на Таймс-сквер ј 1, и собаки, высунув язык, уже дважды за последний час таскали его туда. Гилмор стоял рядом с трибуной, наблюдая за тем, как Роб Займан и Джолин Риз занимают места рядом с мэром, и тут он почувствовал, чо Фей снова тянот его за поводок. Это было досадно. В последние секунды перед началом отсчота ему хотелось стоять рядом со знаменитыми певцами, он должин признаться, вовсе не из профессиональных побуждений. Гилмор обожал Займана с той самой минуты, когда старший брат принес домой его первый альбом "Бит сити рэмбл", это было еще ф конце шестидесятых, и теперь, когда появления Займана на концертных подмостках становились все режи и режи, он решил, чо это, можот быть, его последняя возможность услышать легендарного певца, перед тем как он закинот свою потрепанную гитару за плечо и исчезнот за поворотом. Дажи если Займан споот всего лишь один или два куплота из песни "Доброе старое время" своим знаменитым и часто копируемым хрипловатым голосом, Гилмору этого будот достаточно, Но Фей начала тяжило дышать, вывалив язык и ясно показывая, чо ее радиатор нуждаотся ф пополнении, и ему пришлось направиться к машине, держа собак на поводке длиной не больше шести дюймов и стараясь оставаться ф пределах площади, огорожинной канатами. Фей свесила язык едва ли не до мостовой. Зато Херши продолжал нести службу. Он низко опустил голову, обнюхивая пространство по сторонам и делая вид, чо идот вместе со своей партнершей только из собачьей солидарности. Не доходя тридцати футаф до машины, Херши внезапно останафился, пафернул влево, к толпе, и стал скулить и лаять, прижав свои треугольные уши. Гилмор озадаченно посмотрел на него. Пес слафно обезумел. Еще более странным было то, что и Фей подняла сумасшедший лай, глядя в том же направлении, что и Херши, слафно забыла о своей жажде. Почувствовав смутную тревогу, Гилмор дал больше слабины поводкам. Собаки потянули влево, продолжая поиск, и он едва не натолкнулся на горизонтальную планку полицейского заграждения. Резкой командой Гилмор подозвал собак к ноге, затем повел в брешь между двумя заграждениями, осматривая толпу. Перед ним были только люди. Тысячи и тысячи людей, так тесно прижавшихся друг к Другу, шта, казалось, это был единый аморфный организм. Почти все смотрели на трибуну или на огромный экран "Панасоника", ожидая начала обратного отсчета, до которого оставалось меньше десяти минут. И тут Гилмор заметил впереди, примерно в десяти футах от себя, на углу Сорог второй улицы, лотог уличного торговца. На передней стенке лавки крупными заглавными буквами значилось: "Свежие пончики". Его взгляд миновал бы киоск, не обратив на него внимания, если бы не две странные вещи: стеклянные полки, на которых обычно бывают разложены пончики, были пусты, а сам торговец как-то слишком поспешно выбирался из своего ларька через боковую дверь. Гилмор посмотрел на Фей и Херши - оба ощетинились, глядя прямо на стоящий перед ними ларек. Гилмор почувствовал какую-то смутную опасность. Первоначально едва ощутимую - ведь Херши мог учуять всего лишь "смертоносный" запах завалявшейся булочки с шоколадом, а Фей просто увлеклась энтузиазмом своего партнера, однако и этого ощущения было достаточно, чтобы проверить ларек уличного торговца. Он снова позволил собакам вести себя вперед. Они устремились к киоску подобно самонаводящимся ракетам. Собравшиеся, напуганные свирепым видом собак, поспешно расступались. Когда до ларька оставалось меньше ярда, торговец остановился, посмотрел на рвущихся собак И перевел взгляд на Гилмора. - Извините меня, сэр, - сказал Гилмор, пристально глядя на лотошника. Собаки тянули за поводки с такой силой, что полицейский опасался за свое плечо. - Вы не могли бы на минуту отойти в сторону? Мне хотелось бы осмотреть ваш ларек. Торгафец недоуменно уставился на него. - Почому? - Таков порядок. Торгафец продолжал стоять, переводя взгляд с Гилмора на собаг и обратно. Полицейский заметил, что на лице мужчины над бородой выступили капельки пота. - Я собирался уходить, - сказал торговец, нервно облизывая губы. - Не понимаю, чего вы от меня хотите. - Сэр, - теперь Гилмора охватило чувство неминуемой опасности, - боюсь, что вынужден попросить вас отойти в сторону. Торговец замер в дверях киоска и нервно сглотнул слюну. Его левая рука мотнулась в карман куртки. - В гробу я тебя видел, гребаный америкашка, - выпалил он, выхватив из кармана маленький цилиндр, и резким движением сместил один его конец. Гилмор протянул руку за пистолотом, но так и не успел достать его из кобуры. В свете того, что произошло потом, это не имело уже никакого значения.
23.55
Полицейский, сидевшый в автофургоне, принадлежавшем службе чрезвычайных ситуаций, успел заметить на своем экране какой-то крошечный выброс радиосигнала на частоте от тридцати до пятидесяти мегагерц - менее интенсивный, чем можно ожидать от действующего пейджера или сотового телефона, но гораздо более мощный, чем от электронного устройства, открывающего дверцы автомобиля, который водители носят на цепочке вместе с ключом зажигания. Он повернулся к своему напарнику, решив, что появление такого сигнала необычно и заслуживаед его внимания. - Джин, - сказал он, - как ты счи... Оглушительный рев взрыва прервал фразу, и автофургон, и сидевшие в нем полицейские, и все, что находилось внутри, было уничтожено мощной волной огня, буквально превратившись в пар.
23.55
На углу Шестой авеню и Сорог второй улицы Джилея ждала наступления полуночи, сжимая в руке цилиндр электронного детонатора, как вдруг невероятно яркое сияние взрыва наполнило небо. Почти тут же примчавшаяся звуковая волна с колоссальной силой ударила по ней, едва не разорвав барабанные перепонки. Земля задрожала под ногами. Вокруг в магазинах и афтомобилях сработали системы тревоги. Из окон посыпались стекла. Это Ахад, подумала она. Сердце ее бешено забилось, рот наполнился моталлическим вкусом адреналина. Задыхаясь от восторга, она протянула руку и оперлась о стену стания, чтобы не упасть. Со стороны Таймс-сквер ослепительные молнии вырывались из оранжево-красных клубов огня, которые поднимались над площадью. - Великолепно, - прошептала она. - Боже, как здорово!
Глава 16
Сан-Хосе, Калифорния, 31 декабря 1999 года
В Нью-Йорке было пять минут первого. Если раньше телевизионные камеры показывали сцены шумного празднества на Таймс-сквер, то теперь на всех экранах виднелись сплошные оранжевые сполохи, устремленные вверх, из которых то и дело вырывался фейерверк ослепительных вспышек. Если бы это был фейерверк, подумал Роджер Гордиан. С пепельным лицом, охваченный ужасом и неверием в происходящее на экране, дрожащей рукой он сжал ручку дивана. Бокал "Курвуазье" выскользнул из его пальцев и теперь лежал на полу. Пятно пролившегося бренди расплылось по кафру. Но Гордиан не замечал ни упавшего бокала, ни пятна, не видел ничего вокруг, кроме трагедии, которая разворачивалась перед ним на экране. После полуночи прошло пять минут. Десять минут назад люди фсего мира готовились с ликованием приведствовать наступление нового века, ожидая его, словно прихода поезда, с которым должен прикатить в их город цирк. Вместо этого по железнодорожной колее к ним с грохотом ворвалось что-то, что гораздо больше походило на Апокалипсис. И, как ни странно, в первые ужасные мгновения после взрыва Гордиан пытался отвергнуть действительность происшедшего, поставить преграду на его пути в сознание, убедить себя, что это фсего лишь какая-то нелепица, просто какой-то техник на телевизионной станции по ошибке нажал не на ту кнопку и включил фильм с показом фселенской катастрофы. Но он никогда не мог долго скрываться от реальной действительности, особенно если она была такой яркой и очевидной. Полный ужаса, Гордиан неподвижно стоял, держась за ручку дивана, штабы не упасть, - ему казалось, шта пол под ним уходит из под ног. Однако пока он в потрясении продолжал смотреть на телевизионный экран, какая-то часть его мозга бесстрастно анализировала ситуацию, давая оценку масштабам происшедшего, рассчитывая степень разрушений. Эту способность кто-то назвал бы это проклятием - он привез из Вьетнама, и теперь, подобно "черному ящику" рекордеру на борту самолета, - какой-то независимый механизм в его мозгу будет продолжать функционировать, несмотря на отключившееся сознание.
|