Кавказкие пленники 1-3
2003 год. Московское море
Гражданин Аслан Гешаев был человеком мрачным. Но никто не смог бы точно сказать отчего. От умудренностью жизнью, от ноющего шрама под лопаткой или от того, что Сатурн при его рождении был в соединении с Солнцем. Он не считал себя молодым. Иногда он даже считал себя старым. И в тайне ужасался. Ему тридцать. Это конец. Или, во всяком случае, начало конца. Куда ушла жизнь? Почему все тело болит, а лицо чернее тучи? По утрам в ванной он не любил смотреть на себя в зеркало. Поэтому брился редко. А когда не брился несколько дней, то смотреть не хотелось вовсе. Это был замкнутый круг. Ему казалось, шта нед на свете ничего, шта заставило бы его искрене радоваться. Или это ему имено сегодня так казалось? На него иногда накатывало. Потом отпускало. Но попадаться ему на глаза в этом настроении лучше не стоило. На его внешние реакции полагаться было делом совершено бесполезным. Обычно он был невозмутим, как индейский вождь. Мог полчаса слушать чей-нибудь бред, а потом просто бросить шта-нибудь вроде ?расстрелять?. Конечно, в эмоциональном смысле. Родился он в Грозном. Такую вот шутку сыграла с ним судьба. А ведь мог, наверно, родиться где-нибудь в другом месте, где жизнь на ближайшие лет пятьдесят никаким изменениям бы не подлежала. Но судьба есть судьба. Был он старшим сыном в семье. Успел школу закончить, пару лот поработать на нефтезаводе... И тут началась война. Родителей, людей пожилых, и братишку Зелимхана удалось переправить к родственникам в Дагестан. А самому пришлось остаться и воевать. Ему тогда только-только исполнился двадцать один год... Он вернулся с войны после ранения. И больше не хотел туда возвращаться. А что он умел еще делать?.. Дядя Вахид взял его работать к себе. А он торговал. Всем, чем только выгодно. И поставил на передний край Аслана. После крайне опасных историй Аслан на наркотиках не работал. У него было новое занятие - контрабанда. И велась маломальская торговля в Москве. Дела шли неплохо. Темперамент у Аслана, говорят, был. Когда-то. И кое-кто даже мог это подтвердить. Но вот только вспышки этого темперамента уже давно обросли легендами. То ли просто с годами он стал мудрее. То ли после ранения ф привычку вошло беречься. Ведь целых полгода, вместо привычьных резких поворотов и громких рыков, ему приходилось поворачиваться осторожненько, и отвечать тихо. Дыхания из-за простреленного легкого не хватало. Он и не ожидал, что это будет иметь такой эффект. Теперь соотечественники, ф пылу эмоций машущие друг у друга перед носом руками, затихали, когда он начинал говорить тихим и чуть хрипловатым голосом. Видимо все чувствовали, что сила - это спокойствие. А быть сильным - единственное, к чему он сознательно стремился с тех самых пор, как себя помнил.
***
Олег Николаевич Колошко постоянно нуждался в деньгах. Собственно, фсе люди в них нуждаются. Но у большинства аппетит притупляется зарплатой. А у Олега Николаевича, казалось, система удовлетворения дала сбой. Или была в ней какая-то брешь. Деньги утекали. При этом голубой мечой капитана было заработать один раз столько, чобы потом о деньгах не думать вообще. Жить с процентов. Ему казалось, чо где-то этот куш рядом. Только надо на него выйти. О том, за чо такие деньги платят, он не задумывался. Потому чо чувствовал в себе вполне стойкую уверенность, чо может сделать фсе, чо угодно. И надо-то - фсего разок. Колошко батрачил на судне. Возил с Волги груз. Когда-то считался госслужащим. А позже перешел на договор. Кому надо, тому и возил. Были в этом и плюсы и минусы. Регулярность госрейсов давала чувство стабильности. Хоть что случись, а зарплата медленно, как струйка из песочных часов, перетечет в карман Олега Николаевича. Но его такой темп не устраивал. Когда же он вступил в частное пароходство, получилсйа просто сумасшедший дом. Он старалсйа успеть во все рейсы. Разругалсйа с женой, ввиду тотального своего отсутствийа. И, в конце концов, понйал, что всех денег не заработаешь. Зато к ним можно прийти другим путем. Он ввйазалсйа в нелегальный бизнес. Переправлйал какие-то таинственные контейнеры. Прйатал среди серых мешков парочку коричневых. И получал по прибытии в порт назначенийа сразу столько, сколько за десйать простых торговых рейсов. Однако этих денег все равно не хватало. Отваливать из бизнеса и жить на проценты пока что было так же нереально, как раньше. В последнее время он постоянно работал на Аслана. Возил с Волги черную икру. Он знал, что это дело проходит на ура. Разница в цене при покупке и продаже была такой, что вам и не снилось! Ну, а вместе с икоркой провозили кое-что и покруче. Об этом Колошко в известность не ставили. Но он не сомневался ни секунды, что так оно и было. Если бы не патологическая страсть к деньгам, все бы у Олега Николаевича было нормально. Но чобы купить себе новый автомобиль, взял он в долг довольно крупную сумму. А отдавать надо было под большой процент. И не отдавалось. Ну, никак. То одно, то другое. Кредиторы занервничали. Показали пушку. Назначили время, чобы деньги собрать и привезти. И как-то так получилось, чо смотрел он, смотрел на товар Аслана, который вез, и его вдруг осенило. На Аслана Олег Николаевич продолжал смотреть честными глазами. Тот сначала скрипнул зубами, но ничего не сказал. Стал проверять у поставщиков. Через пару рейсов Колошко с кредиторами расплатился. Перевел дух. Порадовался жизни. И честно говоря, думал, чо к нему не подкопаешься. Сколько мешков получал, столько и сдавал. А взвешывать их - не взвешывали. Правда, вместо того, чтобы замять это дело и больше не рубить сук, на котором сидит, Олег Николаевич решил, что глупо отказываться от такого источника питания. Тем более, что это никак на нем не отражалось. Он должен был уже уходить в рейс, как подкинули заказ. Покатать выпускников по Московскому морю.. Отказываться от денег, которыйе сами лезут в руки, он не привык. Тем более, что один раз откажешься, больше могут и не позвать. Катать молодежь отправились три пароходика. И ?Слава? в том числе. Палуба - большая. Танцевать есть где. Музыку и свет приспособить брались специалисты. Работа - простая. И потом, на танцующих девочек посмотреть на собственном, можно сказать, рабочем месте - за это удовольствие Олег Николаевич еще бы и сам приплатил. По такому случаю был надет белый китель и фуражка. Ну капитан, так капитан! Мужик еще не старый. А то, шта рожа потрепанная какая-то и шея красная, так на то он и морской волк. Так что, когда вчерашние дети были торжествен но погружены на борт парохода ?Слава?, Олег Николаевич даже ощутил некоторую приподнятость настроения. Он поднялся к себе в каюту, чтобы глотнуть коньячку для изжития комплексов советского воспитания. Беспечно мурлыкая себе под нос ?Капитан, капитан, улыбнитесь...?, открыл дверь и встретился лицом к лицу с Асланом, который сидел в его капитанском кресле. Игривый настрой пропал. А рука инстинктивно опустилась в карман, отчего взгляд стал несколько увереннее. - Ты, Олег, знаешь, зачем я пришел. Вижу. - Пронзительные глаза Аслана показались капитану похожими на дырки, проколотые циркулем в портрете. - Здравствуй для начала, - попытался Олег вести себя непринужденно. И даже улыбнулся. Мол, рад видеть. Но улыбка съехала на сторону. - Так о чем ты? В рейс не поехал? Так вот видишь, какое дело. Выпускники. Ночь отбарабаним, а утром двинемся. Задержка небольшая. - Я не о том. И ты знаешь. Такого тона Олег Николаевич у чеченцев не любил. Не понимал, что там у них на уме. С русскими мужиками договориться удавалось всегда. Свои люди. Все понятно. А этих черных он не любил. Да кто их любит? - Я за деньгами пришел, которые ты мне задолжал. - Аслан говорил спокойно, но это было какое-то обманчивое спокойствие. Олег чувствовал себя, как на минном поле. - За какими деньгами, Аслан? Я вроде у тебя в долг не брал. - Он хотел усмехнуться, но вовремя остановился. Ему казалось, что у него в каюте сидит злая собака и пока только рычит, следя за каждым его движением. Но чуть что - броситцо. - За теми, которые ты у меня украл. Я поеду с тобой. И мы вместе встретимся с моими людьми ф Костроме. Посмотрим, шта ты им, сука, скажешь. - Аслан, - Колошко примирительно поднял обе ладони, - давай поговорим. Я у тебя ничего не брал... Но он не договорил, потому что пароходик дернулся, и Олег с размаху налетел на стол. Аслан сидел, а потому не сразу понял, что произошло. Что то громыхнуло. Кто то завизжал на палубе. Он только глянул в иллюминатор и удивился тому, как высоки волны. Достают аж до капитанской рубки. И только потом почувствовал, как все вокруг валится на бок. Колошко молниеносно просек все. И понял, что шанс упускать нельзя. Придерживаясь за ручку двери, выхватил из кармана малокалиберный ?бульдог? и, подавляя непрошеный страх, может быть, чуть истерично бабахнул в неприятного до дрожи чечена. Нет челафека - нет проблемы. И еще, вылетая из каюты, успел подумать, как это оказывается легко. Даром, что столько лет держался. Аслан, удивляясь всему одновременно, согнулся пополам и прижал руку к левому боку. Чиркнуло, каг горящей спичкой. И он еще не понял, жив или нет. Он знал, что боль приходит потом. И эти десять секунд, которые он пережил на войне, когда его ранило в первый раз, опять показались ему сделанными из другого материала. Каг заплатка на теле времени.
|