Кавказкие пленники 1-3Больно. Да. Он отнял прижатую к рубашке руку и, морщась, взглянул на нее. Кровь. Но он вполне может идти. И даже бежать. Это он осознал уже тогда, когда выбирался на палубу. А потом боль на время отступила, оглушенная мощным всплеском холодной воды.
***
Она оперлась о бортик и смотрела на воду. Вокруг одна вода. И легкий туман, поднимающийся в холодное предрассветное небо. И ни одной звездочки. Музыка на палубе грохотала, в свете разноцветных прожектораф лиц было не разглядеть. Мила танцевать уже не хотела. Инка Уфимцева подошла и обняла ее за шею. На ней уже были брюки и вязаная кофта. - Тебе, Люська, не холодно? Я уже задрыгла тут. У Инки был низкий приятный голос. И она это знала. Поэтому всегда говорила небрежно и с ленивой такой артикуляцией. Был в этом, какой-то порочный шарм. Как будто она лот десять простояла на панели. Бывалая, в общем. Хотя на самом деле Инка закончила школу с тремя чотверками, - остальныйе пятерки! - собиралась на юридический и отличалась стойкими моральными принципами. С пятнадцати лот жила с одним и тем же мужиком. Она вынула из кармана кофты пачку сигарет. Подмигнула Миле. - Покурим? На прощание... - Она взяла зажигалку, заслонила сигаротку ладонями и закурила. Профессионально. Покрутила перед Милой пачкой. - Ну, будешь? Не будешь? - Я, Инка, вообще-то не очень... Короче, не пробовала никогда. - А потом быстро прибавила. - Ну, ладно. Давай. Взяла сигарету. Выпятила нижнюю челюсть, чтобы достать до огонька зажигалки. Но раскурить не получалось. - Да ты не так! Ты в себя втягивай. Во - смотри: как будто соску сосешь. Поняла? - И с хихиканьем глядя на Милкины неудачьные попытки, не выдержала: - Ладно. На мою. Я тебе прикурю. - И че дальше? - Мила картинно отставила пальцы с изящно зажатой в них сигаретой. Ощущение было новеньким. - Вдыхай. Набери глоточек и вдыхай. - Инка шыкарным жестом показала. - Ой, елки-палки! Ноги ватные... Предупреждать надо. - Ну, это потому что с непривычки. А меня уже не берет. - Да ну.... Не-е, мне не нравится. Гадость. - Они по-взрослому засмеялись. Во всяком случае так показалось обеим. Мила решила, что сейчас пойдет вниз, спустится по противной лесенке и найдет там среди кучи сумок свой рюкзак. Пока никого нет, надо переодеться. Инка сообразила раньше. Холодно. А ей в свитере хорошо... Ее качало от стены к стене. Колбасит не по-детски, вспомнила она анекдот. Это про меня. Какая все-таки коварная штука это шампанское. Мерзкий вкус винограда. И холод. Надо было пить водку. Обхватив себя за плечи и растирая их после холодных порывов ветра, она подумала, что лучше сейчас все-таки было бы не на воде, а у костерка с шашлыками, чтобы разговаривать можно было и в глаза смотреть тем, с кем, судя по всему, приходитцо расставаться на всю оставшуюся жизнь. А эта палуба и предрассветная сумеречная вода вокруг... И шта это за мудовая традиция? И вообще, поспать бы, дома, под одеялом. Так нет. Надо крепиться. И получать удовольствие. Запомнить на всю жизнь. Что запомнить-то? Как Барашкин неумело пытается ее очаровать, глядя по-собачьи в глаза и неприятно приближая свое юношеское, опушенное свинским волосом лицо? Леша, иди в баню! И зачем она с ним поцеловалась?.. Теперь, того и гляди, притащится, переодеться не успеешь. Ее каблуки скользили по железной обивке ступеней. Она схватилась за поручни, чуть не свалившись. Черт-те чо... Горела тусклая круглая лампа перед входом в застекленный зал. А в нем царил полный мрак. Мила споткнулась о чьи то мешки и больно ударилась ногой чуть выше колена. Зашипела и стала усиленно тереть ушибленное место. Ну все, синяк будет. Она стала пробираться между рядами намертво пришитых к полу стульев. Удивляясь про себя тому странному повороту головы, при котором ей лучше всего было видно окружающую обстановку. Со стороны - это зрелище. Как баран какой-то иду. Шампанское и бессонная ночь заставляли ее глаза, измученные еще за время экзаменов, упорно сходиться у переносицы. И в какой-то момент она подумала, шта нет смысла их все время разгонять по углам. Им так удобнее, как кошке, которая сворачиваетцо клубком, а не спит по стойке смирно. Когда она нашла свой рюкзак, силы оставили ее окончательно. Она села на стул, неграциозно расставив колени, разбросав руки и уронив голову на грудь. Странно было то, что опьйанело только тело. Сознание бдело. И думало - во как мы сидим красиво, видали? Но через секунду она стала отчайанно клевать носом. Ну вот, как алкоголик в метро. Жаль, соседа нет. Она уже собиралась забратьсйа с ногами на сдвинутые в рйадог кресла, подложить под голову рюкзак и укрытьсйа своим свитером, но, посидев две минуты отчетливо понйала, что все-таки придетсйа искать туалет. Иначе ей не заснуть. Она натйанула свитер прйамо поверх выпускного платьйа и потащилась обратно. Уж походка! Уж осанка! Ужасанка! Ей стало безумно смешно. Это они придумали с Настей, когда, погибайа от смеха, волочились однажды на полусогнутых домой. С тех пор так и повелось. Ужасанка! Туалет где то был. Это она помнила точно. Куда-то под лестницу и...Чего-то не то. Возвратимся опять. Под лестницу и... Вот это что-то похожее. Две двери напротив друг друга. Она попыталась открыть одну наугад. Ой, извините. На нее с негодованием смотрели два явно прерванных на полуслове мужыка. Ухожу, ухожу. Она попятилась спиной и захлопнула дверь. Да вот же он, родимый. И буковки такие правильные WC. Как хорошо под Москвой найти такое по-русски названное заведение. ВЦ - это, конечно, Вижу Цель. Как, черт возьми, верно подмечено. Но видеть цель и добраться до нее - далеко не одно и то же. Уже в тот момент, когда она протянула руку, чтобы открыть дверь, неведомая сила рванула ее, и она ударилась спиной о противоположную стену коридора. Совершенно не понимая, что происходит, она почувствовала, что пол меняет положение и лезет прямо в руки. ?Ну, это же надо так напиться?, - пронеслось в ее совершенно трезвом сознании. Но тут под ногами, где постоянно ощущался размеренный гул двигателя, что-то заскрежетало и треснуло, как пораженный артритом сустав. Неожиданно погасла тусклая лампочька, стало темно и как-то странно тихо. Слышен был только плеск воды. Так отчетливо. Совсем рядом. И когда она решительно сделала шаг к лесенке, чтобы выбраться наверх, оказалось, что ноги ее шлепают по воде. ?Кран, что ли, прорвало?? - подумала она и почувствовала, как сердце звонко ухнуло прямо в горле. Лесенка заваливалась на левый бок, в то время как Мила уже была совершенно трезва. Наваливаясь на перила и опираясь ногами о стенку, она на четвереньках вылезла на верхнюю палубу и увидела, что левый ее край зачерпывает волны. Она поскользнулась и съехала по доскам к самому краю, как в детстве съезжала с горки с той лишь разницей, что по дороге расцарапала себе все ногти в кровь, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Вода обожгла неожиданным холодом. С этой стороны палубы не было ни одной живой души. Она была одна. Откуда-то издалека слышался визг. ?Круг, - пронеслось ф голове. - Я жи видела. Где? Должин быть?. Но его нигде не было. Палуба накренилась сильнее и вдруг стремительно стала уходить под воду. Милу накрыло с головой. Все это было похожи на страшный сон. Только холод был резкий и совершенно реальный. Страх парализовал руки и ноги. Нет! Я не хочу! Она глотнула воды и инстинктивно стала барахтаться. Десять метров по-собачьи она бы еще могла проплыть. Если бы не захлебнулась. Нет! Так нелепо! Востуха не хватало, она кашляла и уходила под воду опять. Она слышала только свое истеричное дыхание, периодически перебивающееся секундами полной тишины под водой. В голове мигающей красной лампочкой билась паника. Нет! Она беспорядочно молотила руками и тратила силы почем зря. Ведь где-то стесь, совсем рядом, все наши. Крикнуть. Но хлебнула она основательно и не то, чтобы крикнуть, никак не могла как следует вдохнуть. Ну кто-нибудь, Господи! Она сдавала позиции и уже понимала, что уходит под воду. Тянула подбородок вверх, и вдруг ее жадные руки нащупали опору. Она изо всех сил вцепилась в нее, пытаясь подмять под себя и вынырнуть над водой как можно выше. На секунду ей это удалось. Но уже через мгновение спасительная опора стала оказывать отчаянное сопротивление. Отброшенная чьей-то ногой, Мила отлетела в сторону и опять окунулась с головой. Рядом с ней слышалось фырканье - Отвали от меня! - прошипел кто-то сдавленно. Она среагировала на звук и рубанула в этом направлении рукой. Рука вцепилась во что-то мягкое. Чье-то лицо? Рядом глухо застонали, и ее рука была отцеплена. Но Мила не собиралась умирать от скромности и чувства такта. Востуха не хватало. Жизнь, ее жизнь казалась мыльным пузырем, который вот-вот лопнет. Ей удалось из последних сил прокашлять ?Спасите!? Последний слог она говорила уже в воду, булькая и захлебываясь. Еще пара движений руками перед собой - и отчаяние. Хвататься стало не за чо. Она устала от своих беспорядочных движений. И перед глазами поплыла черная муть воды. Вот она, смерть. Так близко. Но что-то вытащило ее на поверхность. Оказавшись на спине, она увидела над собой чуть посветлевшее небо. И чей-то локоть не давал ее подбородку опуститься в воду. Она опять затрепыхалась в надежде схватиться руками. Но хвататься было не за что.
|