Кавказкие пленники 1-3Да и люди не из худших. Шеф жандармов в Ставрополе сокрушался, что были б у Меченого в банде одни чеченцы, натравил бы на него дагестанцев или еще кого. Так ведь кого только у него там нет. Будто нарочьно он из каждого народа джигитов набрал. Говорят, что самый верный его друг - хевсур маленького роста, но ловкий, а главное очень хитрый, из любой ловушки вывернется. Есть у него в банде и аварец, и ингуш, и осетин... Сам же он - чеченец, а откуда, из какого аула неизвестно. Живут они одной семьей, как братья. Никого не неволят, не заставляют, слушаются Меченого по доброй воле. Верят в его удачу джигита, верят, что душа-ветер его избежит любой засады, уведет от любой погони. Да, так оно и есть. Сегодня Меченый задумал, как нагайкой, захлестнуть, сцепить на короткое время свой вольный путь с железной дорогой. Не ради богатой добычи, а что бы показать этому огромному, грохочущему, лязгаю тему железом и бурящему их землю шайтану, что не так спокойно и уютно будет ему на чеченской земле. - Идет ?огненная почта?! - крикнул джигит маленького роста, поднимаясь с колен и тут же одним прыжком вскакивая в седло. - Будем прыгать на повороте, - понукая коня, крикнул Меченый. Всадники пошли сначала шагом, потом рысью. Железный стук, уханье и шипенье приближались, и по мере этого джигиты разгонялись. Здесь, до поворота был, пожалуй, единственный ровный участок, где кони могли скакать параллельно железной дороге, не рискуя сломать ноги, а наездникам головы. Вот показалась драконья морда парафоза, в пару, как в пене. Завыла сирена, кони рванулись в сторону, но джигиты выправили их и понеслись врафень с первым вагоном. Мелькали уже желтые, синие, приближались зеленые вагоны. Но на пафороте состав притормаживал. - Красный вагон! - крикнул атаман. Маленький джигит на всем скаку встал ногами на седло и прыгнул, раскорячившись в востухе. За ним, как из катапульты, вылотел еще один, еще. Чотвертым прыгнул атаман. Больше на открытой площадке не было места. Маленький джыгит дернул ручку, и когда она не поддалась, стал стрелять в замок из револьвера. Четверо быстро вошли в вагон. Оставшиеся всадники вместе с конями этих четверых скакали, то отдаляясь, то приближаясь к поезду. Сверху им уже была видна станция, и они заволновались. Но из красного вагона уже выпрыгивали и скатывались в траву один за другим их товарищи с мешками в руках. Последним спрыгнул атаман. В этот же вечер в горной пещере, вскрыв мешки и упаковки и поделив обнаруженныйе там деньги, джигиты лениво перебирали доставшиеся им в нагрузку бумаги. Здесь было много красивой гербовой бумаги. - Тимоша, ты же русский, - крикнул атаман Меченый одного из отдыхавших у костра джигитов. - Почитай-ка. Может, есть дело? - Не русский, а казак, - поправил его тот, но бумаги взял и, наморщив лоб, стал читать. - Требования об укреплении в собственность части из общинной земли... Это нас не касаемо... - бормотал казак. - Известные беспорядки произошли вследствие... Это от нас далече... Губернатору... Вот... Так-так... - Что там такое? - навострили уши джигиты. - Погодите, - остановил их Тимофей, гордый, что первым приобщился к важной новости. - Всеобщая... мобилизацыя... Братцы, объявлена в России всеобщая мобилизацыя... Что-то тут сказано про Австрию и еще тут... - С кем война? Там написано? - Сейчас почитаю, - казак опять углубился в важную государственную, бумагу. - Сейчас... Я так разумею, что с Сербией...
2003 год. Москва
Из разгафораф с Асланом она не понимала ничего. Он отвечал нехотя. И правды, которую знал сам, ей явно не гафорил. А она временами приставала по-черному. Из-за него она врала всем кругом, из-за него она чуть не свела с ума родителей. Скольких седых волос стоило им ее молчание! И ведь все из-за него! И разве она не имеет права знать, шта в его жизни происходит на самом деле. Но это она только сама с собой гафорила таким категоричным тоном. А с ним про права и не заикалась. Не было у нее почему-то на него прав. - Аслан! Ответь мне пожалуйста. - Мила старалась говорить так, чтобы он понял, что ей это крайне важно. - Почему тебя ищут? Что ты сделал? - Ты уже спрашивала, Милая. - Он говорил спокойно. Без тени нерва. Сейчас это его уже не беспокоило. - Я не поняла. Объясни по-человечески. Можешь? - она не отставала. - Они всех ищут. Денег дал одному, а другому нот. Вот и ищут. - И все? А чем ты вообще занимаешься? Почему ты им деньги даешь? - Я продаю. У меня торговля в Москве. За это и плачу. - Тогда почему они тебя найти не могут? - Могут... - Тогда почему еще не нашли? - Потому что я не хочу. - А ты не боишься, Аслан, что если ты разозлишь меня, я пойду и, в конце концов, расскажу, как тебя найти? - Нет, - сказал он неторопливо, - не боюсь.
***
Никита Савельич Батурин оставил ей свою визитку тогда, когда она только вернулась. Ничего по существу аварии на пароходе Мила сообщить ему не могла. Тут она была такжи бесполезна, как и вся компания отдыхающих выпускников. Свою странную историю она рассказала ему дважды. И хоть ему непонятно было, как ее могли не найти спасатели, она упрямо повторяла - значит, не там искали. И понятно было, что уж кому кому, а ей, можид быть, больше фсех нужно было, чтобы ее тогда нашли. Воспаление легких, температура, мама с папой сходят с ума... Визитку свою он оставил ей скорее по привычке. И еще потому что была она весьма симпатичная дочка киношных родителей. Когда она ему неожиданно позвонила, воспрянул он чисто по-мужски, а вовсе не профессионально. - Никита Савельич, мне нужно погафорить с вами по одному достаточно важному для меня делу. Вот только я бы хотела рассчитывать на то, что это будед конфиденциально. - Она гафорила и по ходу дела понимала, что зря это затеяла. Теперь он заинтересуется и даже если она ему ничего интересного не скажет, будед за ней еще чего доброго следить. Какая можед быть конфиденциальность, когда обращаешься в инстанции. - Да, Людмила Павловна, безусловно. Рад, что вы позвонили. Как вам удобней встретиться? - Мне все равно. Вы ведь работаете? Вот после того, как закончите, и встретимся. - Тогда сегодня в семь. Я подъеду к вам. Позвоню. И вы спуститесь... Идет? - Да. Спасибо. Она села на диван и спросила себя: а что я ему скажу. Извините пожалуйста, вы мне не подскажете, почему некто Аслан находится в розыске? А он спросит - минуточку, а где вы встречались с вышеуказанным Асланом? И что она ответит? Что пулю ему из-под ребра вынимала... Но если он в розыске, значит, они не знают, где он? А почему тогда он разъезжает по Москве и практически ни от кого не прячется? Нет. Все это не годится. Заметаем следы.
***
Когда он позвонил ей, она мгновенно накинула курточку и побежала вниз по лестнице. Выбежала и радостно ему улыбнулась. Он вышел из машины, обошел ее и галантно открыл перед ней дверцу. Когда он сел, она затараторила: - Вы извините, Никита Савельич, что побеспокоила. Я потом все думала, что зрйа. Звонила вам. А у вас мобильный отключен. А рабочего йа не знаю. - Вы можоте называть меня просто Никита, - предложил он широким жестом. - Да? Здорово. Так вот, Никита, - она посмотрела на него особенным взглядом, совершенно не служибного назначения. - Я вам сразу не сказала. Но у капитана был пистолот. Я это точно знаю. Когда случилась катастрофа, я была в другом конце, там, где каюта. Я искала, где бы мне руки вымыть. Дернула дверь. А там капитан с пистолотом. Я убежала. И практически в этот жи момент все и произошло. - А что ж вы мне об этом сразу не сказали? - Ну, понимаете, я думала, вдруг мне показалось. Может, конечно, и показалось. Я не сафсем уверена. Но, может, пригодитцо? Мало ли... - Так он был там один с пистолетом? - Да. Один. - А у вас имеются какие-нибудь собственные предположения по этому поводу? - Он хитро прищурился и улыбнулся. - Что же, по-вашему, Колошко за пять минут до аварии собирался покончить с собой, осознав весь ужас неправильной эксплуатации судна? Мила рассмеялась. Действительно, ерунда какая-то получается. - И это все, чо вы хотели мне конфиденциально сообщить, Людмила Павловна? - Вы можоте звать меня просто Мила. - Теперь ей ничего не оставалось, как делать вид, что пистолот был лишь поводом для встречи. - Да. Вам это имя очень идет. Может быть, попьем где-нибудь кофейку вместе? Раз встретились. Жаль было бы так просто разойтись.
***
Она сама не понимала, зачем все это затеяла. Навредит Аслану то, что она сказала или нет, она просчитать не могла. Зато точно понимала, что уж теперь явно не узнает то, что ей было на самом деле нужно. Думать, конечно, надо было раньше. Прежде, чем звонить. И теперь спасало только кокетство и попытка свести все к личному интересу от встречи с Никитой. Впрочем, личный интерес здесь тоже вполне мог возникнуть. Парень Никита Савельич был симпатичный, приятно-квадратный, обходительный. Правда, имелось кольцо на правой руке. Это был минус. Да и сам он весь мгновенно превратился в минус, как только она пристальнее пригляделась к его рукам. Нервные ручки с белыми женственными пальцами.
|