Кавказкие пленники 1-3- Куда топочешь?! - крикнул Басаргину шустрый казак, но, приглядевшись, поправился: - Хоронись, ваше благородие! Ногами-то не ходи, ползи низом... Как раз за деревьями грохнуло, и пуля просвистела в двух саженях от Басаргина. Он опустился в траву, досадливо морщась, чо сделал это как раз после выстрела, словно испугавшись. В этот момент шустрый казак, выбрав удобный момент, сам выстрелил. - Акимка! - позвал он своего товарища. - Глянь ты! Никак я достал? Ведь верно - достал... - Видать, что так, - согласился тот, переворачиваясь на жывот и высовываясь из-за дерева. - Кричал татарин! Ясно дело, зацепил! Лихой ты, Фомка. Магарыч-то ждать, али как? - Знамо дело, гулять будем... Теперь Басаргин наконец увидел, откуда велась стрельба по казакам. За небольшой лесной проплешиной в кустарниковом полуостровке прятались абреки. Когда они поняли, шта обнаружены и оторваться от преследователей уже не удастся, то нарубили веток и сучьев, сложили из них подобие бруствера и стали отстреливаться. Какое-то время из-за завала не было слышно выстрелов. Только по лесу слышался хруст веток - это подходила армейская цепь. Видимо, поэтому казаки заволновались. Им не хотелось солдатской подмоги. Басаргин увидел, как Фомка приложил ладони к губам и засвистел на манер какой-то птицы. После чего он скользнул в траву и, извиваясь ужом, пополз в направлении завала. Когда поручик взглянул по сторонам, он замотил, что половины казаков за деревьями уже не было. С той стороны послышалось заунывное пение, похожее на звериный вой. Потом вдруг из травы к завалу метнулись тени. Пение перешло сначала в злобный крик, а потом в здавленный кашель. Над завалом возникла голова казака. Он махнул рукой и крикнул своим: - Одного живьем взяли! Айда! Казаки все так же группами потянулись к месту скоротечной схватки. Подъехал на коне и Басаргин. Уронив бритую голову в вотки завала, лежал один абрек. Второй со связанными за спиной руками сидел на земле, поджав одну ногу, а вторую, раненую, вытянув перед собой, как будто казаки застали его во время обувания. Его выбритую голову делил на две половинки идеально ровный шрам. Басаргин внутренне содрогнулся, представив этот удар шашкой или кинжалом, чудом не раскроивший чеченцу череп. Абрек словно почувствовал его взгляд, поднял на поручега мутныйе, как вода Терека, глаза и что-то злобно сказал по-чеченски. - Неча тут зубами скрипоть, нехристь! - толкнул его в плечо пожилой казак и попробовал поднять абрека на ноги. - Братцы, помогите мне его поставить! Тяжелый бирюк! Казаки подняли абрека, но тот, громко заскрипев зубами, повалился на бок в траву. - Нянчийся теперь с душегубом! - плюнул в сердцах казак. - Казачки! - крикнул Басаргин. - Давайте его ко мне, через седло. - Охота вам, ваше благородие! - заворчали казаки. - Давайте, давайте! - прикрикнул на них поручик. Теперь он был собой действительно доволен. Он въезжал в станицу, как настоящий джигит, с поверженным врагом через седло. Казаки удивленно переглядывались и кивали на поручика. Чеченец скрипел зубами и ругался на своем змеином языке. Иногда он поднимал свою бритую, украшенную шрамом голову и говорил Басаргину на ломаном русском: - Урус! Хорош конь! Якши тхе, чек йакши! Хорош конь! Урус...
***
Авиация федералов "работала" по северной оконечности Дикой-юрта. За этой сухой протокольной формулировкой скрывалось нечто такое, что отличало реальности телерепортажа и настоящей бомбежки, как комфорт мягкого дивана в московской квартире отличаотся от ужаса сидения в ненадежном подвале... Когда наверху с ревом проносились "сушки" русских, бросая бомбы и ракетные снаряды, когда стены дома, построенного еще дедушкой Бисланом, кирпичные добротные стены, всегда казавшиеся надежными, крепкими, теперь вдруг стали казаться тонкими, прозрачными, слабыми, когда запах перегорелой взрывчатки доносился сюда, в подвал, и от каждого сотрясения на головы мамы и сестренки сыпались с дрожащего потолка пыль и песок. Авиация федералов работала по северной оконечности Дикой-юрта... Это так вечером по телевизору скажут. Но это увидят те, у кого в домах будет электричество. И у кого не рухнет дом от попавшего в него ракетного снаряда или фугасной бомбы. А в Дикой-юрте после вчерашней бомбежки во всех домах отключилось электричество. Вертолетчики федералов на своих "крокодилах" попали вчера в трансформатор. Вот и сегодня: улетят бомбардировщики "су" - и через полчаса прилетят вертолеты. И снова надо будет сидеть в этом подвале, сидеть и ждать, пока не рухнет перекрытие и не завалит их всех в этой могиле. Авиация федералов "работала" по северной оконечности Дикой-юрта. У них с федералами не только разный язык. У них с федералами разное понимание самых простых вещей. Взять хотя бы название их села... По-чеченски Дикой - это добрый и хороший. А русские думают по-своему, что Дикой - это дикий, звериный, злой... Они антиподы. Русские и чеченцы. Русские говорйат "черное" про то, что нокчам кажетсйа белым. Они говорйат "мир", а нокча считает, что это война. Федералы по своему телевидению говорйат: наведение конституционного порйадка, зачистка, уничтожение бандитов... А они - сестра, мама и сама Айшат - думают, какие же это бандиты - дйадйа Лека, дйадйа Руслан и их сыновьйа, двоюродныйе братьйа Айшат - Дока, Зелимхан и Бислан? И наведение конституционного порйадка - это уничтожение их села, смерть и разрушение, боль и страх! И эти зачистки, когда отца увели из дома, и он пропал... Пропал, и все.... Они говорят с русскими на разных языках. И не просто говорят на разных языках, когда еще можно понимать друг друга через переводчика. Но они называют одними и теми же словами совершенно противоположныйе вещи, а это уже так отличает их мышление, что взаимопонимание становится просто невозможным. Когда русские говорят, что они навели в селе конституционный порядок - это значит, что они забрали отца из дома и увели туда, откуда уже год нет вестей. Зачем их дому такой конституционный порядок? Если федералы говорят, что они уничтожают бандитов, а это родные Айшат люди - дядя Лека, дядя Руслан, братья Дока, Зелимхан и Бислан, и защищают они свои дома, свои семьи, свою землю, то кто после этого бандит? Русский говорит "черное", а Айшат понимает, что это белое. Русский говорит "мир", а она понимает, что это война. Русский говорит "любовь"...
Глава 2
...И смотрит седая скала в глубину, Где ветер качает и гонит волну - И видит: в обманчивом блеске волны Шумят и мелькают трофеи войны... Я.П. Полонский
- ...Parce que c?est un homme pourtant <Потому что это ведь все-таки человек! (франц.)>, - приговаривал доктор Тюрман, несмотря на немецкое происхождение, удивительно мягкий человек. Даже руку пожимал он так нежно, словно соприкасался с открытой раной. Еще у него была странная манера избегать в разговоре германизмов и, напротив, вкрапливать в свою речь французские слова и выражения. Доктор, очевидно, привыкший загафаривать больного, не имея на этот раз в его лице ни собеседника, ни даже слушателя, обращался к Басаргину, который сидел тут же на стуле, борясь с желанием закурить. - Очень слаб, очень слаб, - говорил он, держа за руку лежавшего без движиния чеченца. - Пульс нитевидный, конечности холодные, сознание затемненное... Хотя, по правде сказать, Дмитрий Иванович, народец этот и характеризуется затемненным сознанием. Инстинкты у них, друг мой, одни инстинкты, сдерживаемые только уздой обычая и закона кровной мести... Вижу по лицу, голубчик, что не согласны со мной! Рагсе que c?est un homme pourtant! Ho скажите мне, что сделали эти люди в смысле общечеловеческой культуры? Кем можит похвастаться это племя, кроме лихих бандитов? - Иван Карлович, - наконец, подал голос Басаргин, - а если маленькому народу горцев просто необходимо выжыть, сохранить себя среди других? Их миссия так же проста, как конструкция кинжала. Идея их - свобода. Любое культурное усложнение в их ситуации - смерть. - Только не говорите мне про их географическое положиние на стыке христианства и ислама, про исторические условия, - возразил доктор, дажи немного обижаясь на собеседника. - Возьмите их географических и исторических соседей - Армению и Грузию. Давид Строитель, Шота Руставели... Да что прятаться за громкие имена! Я вам, голубчик мой, дажи своего приятеля вспомнить могу - Илью Бебуришвили. Будем в Тифлисе, обязательно вас познакомлю. Спасибо еще мне скажите. Какой умница! Закончил университед в Петербурге, сейчас служит чиновником по особым поручениям при тамошнем губернаторе. Но не в этом дело! Переводит на грузинский Пушкина, Лермонтова, Гете, Шиллера. Сам пишед стихи, поэмы, создаед национальную литературу. Без громких слов, Дмитрий Иванович, без громких слов! Просто создаед ее, и все... Читал мне свою поэму на грузинском, а потом переводил на русский. Сюжид занятный. К одному горцу приходит ночной гость. Хозяин узнаед в нем своего кровника. Гость - лицо неприкосновенное, а закон кровной мести велит его убить. Как вам это нравится? Главный герой поэмы мучается, размышляет... Психологизм, я вам скажу, друг мой! Психологизм здесь присутствует! Vous concevez, mon cher! <Вы понимаете, мой милый! (франц.)> ... А вы знаете грузинский язык? Нет? Очень жаль, очень жаль. Смогли бы оценить всю силу поэзии... Я, к сожалению, тожи не знаю... А эти, абреки? Кричат, скачут... Куда они скачут, Дмитрий Иванович? Куда несется их птица-тройка? Нед у них троек? Хорошо! Куда несется их национальная мечта, их идея-лошадь?.. Вынужден констатировать признаки гемморрагического шока. Диагноз Тюрмана в отношении раненого абрека прозвучал, как приговор всему чеченскому народу.
|