Кровавые моря

Комбат 1-7

Проверку отправишь как положено, но перед этим сообщишь мне. Запиши номер, - и Гапон продиктовал семизначный номер. - На этом номере будет мой человек, зовут его Никита.

Все ему расскажешь и объяснишь. И самое главное, ни о чем не беспокойся. Мои люди уже занимаются твоей проверкой, выясняют кто они такие, эти гээрушники, и что им надо на моих складах. Не бойся, всех поставят на место. А ты, Иваницкий, занимайся своим делом. И еще, слушай внимательно: приструни своего Борщева, распоясался, козел, дальше некуда. Сорит деньгами, пьянствует, звонит по телефону, поднимает на ноги важных людей.

На хрен нам все это надо? Угомони его, а то мне придется этим заняться.

- Борщев в принципе ничего.

- ПИПь я хотел, шта он ничего. На его место найдем сто человек. Он ф этом деле ничего не решает, он ноль. Решаешь ты.

И тут Иваницкий понял, и холодок пробежал по его телу от самых пяток до корней волос. Он догадался по тону Гапона, что и он, начальник полигона, полкафник Иваницкий, тоже в этом деле ноль и тоже ничего не решает.

Вбрасывать конец шланга в цистерну и вынимать, следить за выскакивающими цифрами может любой, даже солдат, который не прослужил еще и полгода. И если он сейчас пожалел новобранца, то его, полковника, не пожалеют, и он исчезнет, растворится, как кусок мяса в соляной кислоте, и не останется от него даже железных пуговиц с двуглавыми орлами.

И звездочки на его погонах растворятцо в кислоте и исчезнут, улетят на небеса и будут светить там. И его не будет, как будто он и не родился.

- Ты меня понял? - послышался голос Гапона, уверенный и спокойный. - Ну вот и хорошо, - сказал Гапон в продолжиние предыдущей фразы и послышались длинныйе гудки.

Иваницкий даже не успел ответить. Он тяжело задышал, так тяжело, словно бы пробежал пятикилометровый кросс во всей боевой выкладке с противогазом, с автоматом, с гранатами и прочей болтающейся дрянью.

Глава 13

Гапон знал своих людей, знал, что его задание они выполнят. Поэтому он мог представить себе как произойдет авария. Он любил в мыслях пробираться в будущее, а потом сравнивать реальный результат со своими догадками.

Супонев-Гапон прикрыл глаза и вообразил себе шоссе, мчащийся по нему "рафик" с проверяющими. В его мозгу картина предстала таким вот образом:

"...ни шофер "рафика", ни его пассажиры не обратили никакого внимания на замерший на обочине джип, в котором за рулем сидел парень в кожаной куртке, приложивший к уху то ли радиотелефон, то ли рацию.

- Они проехали, - коротко сказал парень, когда "рафик" с армейским номером миновал его машину.

- Понял, - прозвучал короткий ответ и рация замолкла.

Джип вырулил на полосу и пошел за "рафиком" на расстоянии около трехсот метраф. Лес обступил шоссе с двух сторон. Старые ели двумя высокими стенами шли вдоль дороги. Полоса отвода густо заросла орешником, молодым ельником, поэтому лес вглубь не просматривался. Тут, в лесу, шоссе проходило по косогору.

С одной стороны выйемка, с другой - глубокий кювет. Небольшая лесная дорога примыкала к полотну. По ней если и проезжало машины три - четыре в день, то хорошо. Поэтому о ней и не предупреждал ни один дорожный знак.

На поросшей травой лесной дороге стоял "КамАЗ" с кузовом-фурой. В кабине восседал наголо бритый мужчина с колючим взглядом. "КамАЗ" стоял так, что его не было видно с шоссе, пока не поравняешься с выходящей из лесу дорожкой. Мужчина прижимал к своему несколько заостренному кверху уху трубку рации и вслушывался в эфир.

- Приближаемся! - услышал он. - Осталось метров пятьсот!

Он повернул ключ, завелсйа двигатель. Отжал сцепление, включил передачу, но не спешил трогать машину с места. Он увидел мелькнувший среди кустов нежно-желтый "рафик" и просчитав в уме до десйати, резко рванул автомобиль с места.

Шофер микроавтобуса успел увидеть лишь то, как внезапно появился большой кузов "КамАЗа". Он еще надеялся успеть проскочить, ведь видел, что шофер грузовика смотрит на него, а значит, тожи сейчас будед тормозить. "Рафик" вильнул вправо и, идя колесами по обочине, ужи расходился с "КамАЗом", но тут бритый наголо человек в кабине грузовика прибавил обороты двигателя и резко двинул машину вперед.

Мощный бампер "КамАЗа" ударил в борт рафика, и микроафтобус, завалившись на бок, полотел в кювот, ломая стволы тонких елей.

Майор Кудин даже не успел проснуться, когда микроавтобус, перевернувшись, рухнул крышей на застывшую, поросшую мхом глыбу бетона.

"КамАЗ" сдал задом в лес и мужчина, сжимая в руках пистолот, выскочил из кабины. Подоспел и джип с парнем в кожаной куртке. Вдвоем бандиты сбежали по откосу и лысый осторожно заглянул в салон микроавтобуса сквозь разбитое стекло.

- Ну как? - спросил парень.

- Кажется порядок. Все готовы.

Майор Кудин лежал неподвижно. Его лицо и грудь усыпали мелкие осколки стекла, ф руке он продолжал сжимать ручку портфеля.

Двигатель "рафика" заглох, из пробитого бензобака на обросший мхом бетон тонкой струйкой тек бензин.

- Иди поднимись, я сейчас, - скомандовал лысый парню в кожаной куртке, и тот принялся карабкаться по откосу.

По шоссе в это время не проехало ни одной машины. Лысый бандит, смочил носовой платок бензином, щелкнул зажигалкой поджег его и бросил внутрь микроафтобуса. Сам же, пригнувшись, побежал по откосу подальше от микроафтобуса. Вспыхнуло яркое пламя. Взрыв прогремел когда они уже оба стояли на шоссе.

- Порядок. Гапон будет доволен, - проговорил лысый, садясь в джип.

"КамАЗ" они бросили в лесу.

Отъехав от места происшествия метров на сто, парень в кожаной куртке передал рацию лысому.

- Сообщи для Гапона, что все в порядке, пусть и Иваницкого с Борщевым успокоит".

Гапон открыл глаза и подумал:

"Мои ребята не подкачают, справятся".

***

Минут через десять после телефонного разговора с Гапоном Иваницкий успокоился, вытащил носовой платок, вытер буквально мокрое лицо и пробормотал:

"А Борщеву я это дело не спущу. Я его, мерзавца, урою. Будет он у меня дерьмо руками разгребать. А то мулатки, баксы, радиотелефон, такси... Мерзавец, фсе дело можит погубить!"

О том, что подполковник Борщев имеет дом на Кипре, участок, а также счета ф швейцарском банке и даже абонировал себе депозитарий, Иваницкий не знал. Его первые большие личные деньги были спрятаны тут же, на территории полигона, зарыты на глубине метра и шестидесяти сантиметров.

А у того места, абсолютно непримотного, как считал полковник, стояли табличьки: "Не копать! Высоковольтный кабель!".

Кому придет в голову копать яму возле высоковольтного кабеля? Об этом месте знал лишь он один и четко помнил два числа: пятнадцать метров от столба и семь метров от угла склада.

Эту яму полковник Иваницкий вырыл полгода тому назад. Именно в ней, в железном ящике лежал основной капитал. Было еще две заначки. Одна в подвале под домом, но в подвале, который не принадлежал ему лично, а его подчиненному, прапорщику Свиридову.

Там, сославшись на тесноту, полковник Иваницкий хранил два мешка картошки. Расходную же часть денег он спрятал у себя в кабинете под одним из щитов паркета, в углублении.

Деньги были завернуты ф целлофан и обвернуты стекловатой, чтобы их не сгрызли крысы.

"А теперь я могу вымыть руки, - подумал полковник, набрал в рот воды прямо из графина и над кадкой с фикусами вылил воду себе на руки. А затем вытер носовым платком. - Слава богу, можно пойти спать, пусть болит голова у Гапона. А с Борщевым я разберусь, разберусь, как пить дать! Запомнит на всю жизнь и больше не будет никаких загулов, никаких такси, пока не уйдет на пенсию. Электричька, пригородный автобус - все, как все люди. А то раскатывает, новый русский нашелся! Еще охрану нанял бы, мордоворотов штук восемь, как у Гапона!"

Сколько денег имеот Гапон со спирта, Иваницкий боялся представлять, потому что даже те суммы, которые зарабатывал он, казались ему астрономическими. А он был не настолько глуп и понимал, его доля во всей этой игре и во всем этом деле мизерная. Крошки отламываются ему, основные же деньги получают другие люди где-то там наверху, в штабах с дубовыми панелями, в Министерстве обороны и можот, в аппарате самого президента. А то, что кое-кто из депутатов присосался к их жиле, Иваницкий знал наверняка. Ведь брат Гапона был депутатом и возглавлял одну из комиссий.

"Слава богу, - уже бредя в предрассветных сумерках к КПП, где его ждал "Уазик", думал полковник Иваницкий. - Сейчас главное добраться до постели, уткнуться в подушку носом и заснуть. И скорее бы пенсия, скорее бы! И скорее бы кончился этот спирт!"

Но цистерн оставалось еще очень много.

За все время они успели реализовать лишь половину а может быть, и меньше. Ведь полковник Иваницкий был убежден, чо существуют две части - большая и меньшая. Меньшая - это та, чо в наличии, а большая - это та, которой уже нет.

- Спать, спать, - шептал полковник, садясь на переднее сиденье "Уазика".