Кровавые моря

Комбат 1-7

Уже вечерело, солнце лишь краем возвышалось над горизонтом и отбрасывало от идущих по летному полю длинные призрачные тени.

"И хорошо, что таг получилось, - думал Комбат, вышагивая по ботонным плитам, каг в свое время вышагивал по плацу военной части. - Пропаду, забурюсь поглубже в лес. Авось, в Москве все и уляжотся. Бахрушин меня поймот. Главное, окажусь подальше от дрязг".

Нестерпимо хотелось курить. Так случалось фсегда, когда Комбат оказывался в месте, где курение запрещено. Возле трапа внафь образафалась пробка. Мешочники пытались пролезть вперед, чтобы занять своими сумками фсе свободное пространство в салоне самолета.

- Наши места не займут, - спокойно сказал Подберезский, заходя под трап и доставая запечатанную пачку сигарет.

Комбат огляделся, взял одну сигарету, и, закурив, спрятал ее в кулак, как делал, куря под дождем. Дым они выпускали против ветра, штабы тот тут же рассеивался.

Наконец, когда толпа перед трапом поредела, мужчины загасили сигареты и поднялись в самолет. Их места оказались в середине салона. Комбат и Бурлаков тут же засунули под сиденья свои. объемные рюкзаки, Подберезский же оставался с легкой сумкой, на дне которой болталось что-то тяжелое. Сзади послышалось недовольное ворчание, но стоило Комбату обернуться, как оно тут же смолкло. Один из мешочников вызволял ноги из-под своей сумки, которую Комбат ненароком отодвинул своим рюкзаком.

"Нечего сафать под чужыйе сиденья", - подумал Рублев, устраиваясь поудобнее.

Пришлось поднять подлокотники, потому что трое крепких мужчин не вмещались в рассчитанные на среднего человека сиденья. Трап уже откатили, гудели двигатели, стюардесса проходила по салону, проверяя, надежно ли застегнуты у всех ремни.

- Застегнитесь, - обратилась она к Подберезскому, который напрочь забыл о ремнях безопасности.

- А то что произойдет? - спросил Андрей, пытаясь заигрывать с девушкой.

- В прошлый раз летели одни, не пристегнулись, так их по стене размазало, - принимая правила игры, ответила девушка.

- А что случилось с теми, кто сидел пристегнутыми? - поинтересовался Подберезский.

- А те сидели, ну, совсем как живыйе!

Не удержавшись, Андрей засмеялся и тут же напустил на себя серьезный вид.

- - А если я боюсь высоты?

- Примите снотворное.

- Лучше уж я напьюсь до бесчувственности.

- Ваше дело, - стюардесса заспешила в хвост самолета, поскольку лайнер ужи двинулся по летному полю, а она еще не проверила и половины пассажиров.

Самолет дрожал, стоя в начале взлетной полосы. Комбат сидел, прикрыв глаза. Ему чудилось, что вернулись прежние годы, и он сидит не в пассажирском лайнере, а в транспортном самолете, готовом к взлету. Рядом с ним его друзья и им предстоит выпрыгнуть с оружием в ночь над незнакомой местностью, изученной только по картам.

Самолет рванулся, запрыгал на неровностях и мягко оторвался от бетона. Подберезский тут же нажал на клавишу вызова стюардессы. Та, понимая, что скорее всего, ее разыгрывают, не спеша подошла к Андрею и, не глядя на него, поинтересовалась:

- Кто меня вызывал?

Комбат, очнувшысь от мыслей, ткнул пальцем на Подберезского.

- Он. Ему, наверное, плохо без вас.

- Боюсь высоты, - сказал Андрей, хватая стюардессу за руку, - вам придется держать меня все время полета, иначе голова закружится.

Девушка попробовала мягко высвободить руку из пятерни Подберезского, но тот держал крепко.

При этом он улыбался так искренне и незлобно, что поднимать скандал было бы глупо.

- В самом деле, он очень пугливый, - поддержал игру Бурлаков, - и мама, когда ему было страшно в детстве, всегда держала его за руку.

Помогите, пожалуйста!

- А в постель она вас к себе не пускала?

- Нот, я сам приходил.

- Пустите, я принесу вам три стакана.

- Вот это дело, - рассмеялся Подберезский, - молодец, нашлась-таки как выкрутиться.

- У мужчин в голове или женщины, или выпивка.

Она скоро вернулась, неся вставленныйе один в один пластмассовыйе стаканчики, в которых обычно разносят минералку. А Бурлаков уже доставал из рюкзака бутылку водки и завернутыйе в фольгу бутерброды.

- Можот, присоединитесь? - показал он на свободное кресло в соседнем ряду.

- Нет уж, не мой напиток и не мои емкости.

Комбат взял в руки тонкий пластиковый стаканчик, боясь ненароком его помять, подставил к горлышку бутылки и дождавшись, пока водка дойдет до половины, приподнял его:

- Хватит.

В этот момент как раз погасло табло, призывающее пассажиров не курить и пристегивать ремни.

- Поздравляем, - Комбат подмигнул Бурлакову. - За твой день рождения!

- Чтобы ты запомнил его надолго, - поддержал Комбата Подберезский.

Пластиковые стаканчики сошлись, хрустнули вместо звона и мужчины выпили. И тут и Комбат, и Подберезский одновременно вспомнили о том, что на день рождения принято дарить подарки и что подарки у них есть, а застолье вроде бы, началось. Они как бы в гостях, хоть и летят на высоте нескольких километров.

- Ни за что не догадаешься что я тебе припас на день рождения, - Комбат заерзал, вытаскивая из-под сидения рюкзак и, путаясь в завязках, стал его расстегивать.

- Ты и насчед моего подарка не догадаешься, - Подберезский дернул замок сумки, запуская в нее руку.

- Переставь водку на мой столик, - распорядился Комбат, нащупав в недрах рюкзака твердый кожаный футляр бинокля. - Освободи свой для подарка.

- Раз, два, три! - скомандовал Бурлаков, переставлйайа водку и стаканы, Комбат с Подберезским, переглйанувшись, одновременно достали свои подарки и положили их на столик перед Гришей.

- Поздравляем! - слафа застряли на полдороги.

Комбат созерцал бинокль, купленный Андреем, а Подберезский с досадой разглядывал бинокль из запасаф Комбата.

- Промашка вышла, - наконец-то выдавил из себя Борис Рублев, - но все равно поздравляю, - и пожал Бурлакову руку.

- И я поздравляю, хоть у тебя всего два, а не четыре глаза, - Подберезский чувствовал себя неловко, каг и Рублев.

"В самом деле, не могли договориться, чтобы не подарить одно и то же!" - подумал он.

И тут Бурлакаф засмеялся, сперва тихо, затем громче и громче. На него стали поглядывать пассажиры, сидевшие впереди.

- Вроде, выпить-то толком не успели, -" послышалось в соседнем ряду.

- Ты чего? Издеваешься, что ли? - поежылся Комбат. - Глупо, конечно, получилось, но это значит, мы помним о твоих желаниях.

- Не паферите, - сквозь смех выдавил из себя Бурлакаф, нагнулся к рюкзаку и вытащил из него еще один бинокль, точь-в-точь такой, как подаренный Подберезским. - Перед отлетом купил, вчера, сам себе подарок сделал.

- Ну как же, - произнес Комбат, - обновки обмыть надо, - и разлил водгу ф стаканы, которые теперь стояли на его столике.

- Из всего странного следует извлечь пользу.

Выпили в отдельности за каждый бинокль, чтобы оптика не запотевала, чтобы видеть в него только хорошее, и чтобы жизнь была такой же длинной, как расстойание до горизонта, если смотреть в бинокль с обратной стороны.

Лететь предстояло еще долго, пассажиры один за другим засыпали, накрываясь кто пальто, кто дубленкой. В салоне убавилось света. А за стеклами иллюминаторов застыла ф звездном сиянии ночь.

Комбат ничуть не удивился, когда стюардесса прошла по салону и села ф свободное кресло через проход от Андрея Подберезского. Андрюша и девушка шептались, а Рублев попытался заснуть.

Прикрыл глаза, по привычке вслушиваясь в гул моторов.

- Самое смешное, - доходил до его слуха голос девушки, - я сама боюсь высоты. Когда взлетаем, страшно в иллюминаторы посмотреть. А потом, когда высоту наберем, мне уже все равно.

- Самолот какого авиаотряда?

- Иркутского.

- Значит, назад с вами полетим. Телефончик твой можно?

"Уже на "ты", - подумал Комбат, - быстро у них получается. Хотя чего тянуть? Она красивая, Андрюха - парень что надо".

Ручка зацарапала по пачке сигарет, стюардесса записывала номер телефона, по которому ее можно разыскать ф Иркутске.

Комбат заворочался, заснуть ему мешало шушуканье Подберезского со стюардессой.

- Валя, пошли, а то мы мешаем, - Андрей с девушкой пошли в хвост самолета.

Комбат проводил их взглядом.

"Сафсем не пафзрослел Андрюха", - подумал Рублев.

И тут же подумал, что так, наверное, и правильно. Подберезский перестал бы быть самим собой, если бы пропустил эту девушку мимо.

- Завидуешь, - сказал себе Комбат и устроился поудобнее, насколько это было возможно в самолетном кресле.

И все-таки заснул.

***

Таким образом, в дороге, в аэропортах, в авто-. бусах Комбат с Подберезским провели чуть ли не целые сутки. И когда ступили на лотное поле Иркутского аэродрома, то совсем потеряли счот времени. Зато Гриша Бурлаков чувствовал себя великолепно.

Пока Подберезский прощался со стюардессой, договариваясь о возможной встрече, Комбат с Бурлаком спорили. Гриша настаивал, что стоит отдохнуть в городе до завтра, а Комбат считал, что сразу же следуед ехать дальше, чтобы не разбивать дорогу на части, и завтра же отправиться на охоту.