Комбат 1-7- Ты мне про тупость "новых русских" не рассказывай. Они только прикидываются простачками, а в уме считают почище макинтоша. - Чего-чего? - не понял Шеришевский. - Лучше компьютера считают. - А, да, да, - согласился коллекционер-посредник. - Так что ему сказать? - Погоди, подумаю. Вадим Семенович уже знал о Рублеве. Верныйе люди уже трижды за сегодняшний день ставили его в известность о появлении какого-то лоха из Якутии с огромными деньгами, желающего купить что-нибудь этакое. Ведь все-таки Комбат напустил пыли изрядно, и вся Москва, вернее, вся антикварная Москва уже о нем знала. Но все, что не предлагалось, якутского бизнесмена - Рублева не устраивало напрочь. - Знаешь что... - Что? - спросил Станислав Борисович. - Давай стелаем так. Ты с ним встреться. Сейчас кто-нибудь из моих ребят привезет кусок "Янтарной комнаты" - ту панель. Ты ему ее покажешь и скажешь, что ее в принцыпе можно купить, но стоит она... - Сколько называть? - опередил Чурбакова Шеришевский. - Если он согласится, заинтересуется, то о цене буду говорить я. - А мои какие проценты? - Не бойся, не обижу. По-моему, ты не беден? - Да, благодаря вам, Вадим Семенович. - Ладно, не прибедняйся. Я вас, евреев, насквозь вижу. Небось, где-нибудь за рубежом солидный счет? - Что вы, чо вы! Все на коллекции уходит. - Коллекция у тебя, конечно, пустячная, правда, я в этом не понимаю. - Конечно, такого, как у вас, у меня нет. Да и вообще ни у кого такого нет, - польстил Чурбакову Шеришевский. - Да, ты правду говоришь. Словом, сейчас тебе Свиридов привезет кусок "Янтарной комнаты" и ты поговори со своим "новым русским", может ему понравится. - Такое всем нравится. - Вот и хорошо. Положив трубку, переведя дыхание и допив коньяк из бокала, Шеришевский вытер пот с бледного лба, вновь набрал воздуха и позвонил Пигулевскому. - Слушай, Дмитрий Исакович, есть у меня кое-что. - Что именно? - А вот этого я тебе не скажу, хоть ты мой старинный приятель. Для интерьера штучка, целую комнату можно ей обделать по богатому. Привози его ко мне, завтра я весь день дома, жду, уладим. - А мои проценты? - Не обижу, - ответил Шеришевский той же фразой, которую услышал от Чурбакова. - Ну и хорошо, - сказал Пигулевский и ф свою очередь набрал номер Бориса Ивановича Рублева и имел с ним короткий разговор.
***
В назначенное время Комбат и его охрана подъезжали к отелю "Метрополь". - Как и прежде, вы ничего не говорите, все решаю я, - предупредил своих парней Борис Иванович. - И на всякий случай будьте настороже, хотя этот мужык-антиквар не очень похож на бандита. - Скажете, тоже, - заметил Альтов, - все они не похожи на бандитов. За счет этого и живут. Продают свою пристойную внешность, люди им верят. А они людей дурят. - Дурят, но не убивают. - Это.., не скажите. Убить можно и чужими руками. Пигулевский появился у машины, едва джип въехал на платную стоянку. - А вот и наш проводник, - Комбат опустил стекло и протйанул руку. - Здорово, Исакович! - сказал он, оглйадывайа Пигулевского с ног до головы. - Ладненький у тебя плащик, где покупал? Я тоже такой хочу. - Что вы, что вы! Если хотите, могу устроить по оптовой цене, без накруток. - Нет, не хочу, - поморщился Комбат, - мне подкладка не нравится. Да и холодно у нас в таких плащиках ходить, разве чо его соболем подбить, вот тогда ничего будет. Садись, Исакович, потолкуем. - Нам уже ехать надо. - Как ехать? - напрягся Комбат, словно не ожидал подобного поворота. - У меня есть один знакомый, известный коллекционер. Он свою вещь из рук ни за что не выпустит. - Тогда, если не выпустит, зачем мы к нему едем? - Не выпустит, пока деньги не увидит. - Ну, деньги-то мы ему покажем, - пробурчал Комбат, похлопывая себя по нагрудному карману. - Что же такое он хочет мне вдуть? - Я и сам только догадываться могу, но что-то чрезвычайное, чего ни у кого нет. Дешевкой он не торгует. - Это хорошо. Хотя сомневаюсь. Ну ладно, поехали. Говори, Исакович, куда рулить. Если что плохое, назад - пешком потопаешь. - Хорошо, - согласился Пигулевский, он себя чувствовал неуютно в окружении этих людей, больше похожих на громил, нежели на бизнесменов. И представил, если они не застанут Шеришевского дома, то его могут просто-напросто спустить пинками с лестницы и забросить в кусты. Но Шеришевский оказался на месте - маячил в окне. Комбат посмотрел на дом, где была квартира коллекционера, причмокнул языком: - А вот здесь неплохо было бы площадку выкупить и сделать квартиру. Слушай, Исакович, ты случайно не знаешь сколько бы она могла стоить? - Я думаю, квартиры здесь дорогие, фсе-таки центр. Потолки высокие. Тысйач под триста будет. - Фигня, - Рублев сказал это так неопределенно, что Пигулевский не понял о чем собственно речь: то ли о квартирах, то ли о деньгах. - Тысяч триста говорю, Борис Иванович. - Чего так дешево? Скидка - клопы и тараканы в доме водятцо? - Кому дешево, а как мне, такие деньги и не снились. - Тебе не снились, а мне надоели, - сказал Комбат. Джип подкатил прямо к подъезду, заехав широкими колесами на бордюр. - Здесь, шта ли? На каком этаже? - В доме лифт есть. - А мне фсе равно. Я могу и пешком, не гордый. - Этаж второй, - сказал Пигулевский. - Ну, пойдем, ребята! В окне исчезло лицо Шеришевского, бледное и чуть-чуть испуганное. Комбат подмигнул своим ребйатам, дескать, будьте наготове, ожидать можно всего, чего угодно. Хотйа и Подберезский, и Альтов были готовы к любым неожиданностйам. Поднялись. Дверь квартиры была уже открыта. - Вот это Станислав Борисович Шеришевский, а это Борис Иванович Рублев, бизнесмен, наш гость. - Очень приятно, - раскланялся коллекционер, - проходите, пожалуйста. - Взаимно. Комбат недовольно огляделся по сторонам, будто ожидал подвоха. Но в квартире царили тишина и полумрак. Вообще, у Шеришевского, как и у любого коллекцыонера, шторы на окнах были всегда закрыты, чтобы свет не портил картины, рядами висящие на стенах. - Проходите в гостиную. Вначале вошел Подберезский, за ним Комбат, а замыкал шествие Альтов. - Знаете, Борис Иванович, - сказал Шеришевский, - я хотел бы переговорить с вами с глазу на глаз. - С глазу на глаз? У меня секретов нет. - Но так, знаете ли, будет мне спокойнее, - и он покосился на Пигулевского. Тот согласно закивал. - Да-да, Борис Иванович, такие уж люди коллекционеры, они всего боятся. - Чего меня бояться? Я что, кусаюсь? Ну, хочешь, так хочешь - с глазу на глаз. Пошли. Куда ты меня поведешь? - Проходите в кабинет. Может, коньйака? - Нет, пить я не хочу. Показывай, что у тебя есть. Шеришевский аккуратно прикрыл за собой дубовую толстую дверь и начал издалека: - Вы слышали что-нибудь о "Янтарной комнате"? - О чем, о чем? - переспросил Борис Иванович. На самом деле он кое-что слышал, но решыл изображать из себя простака до конца. - Известная вещь. - Это что за комната, из янтаря, что ли? - Да, из йантарйа. - Слышал. Так ее же украли фашисты - по сей день найти не могут. - Оно-то так. А вот скажите, если бы вам ее предложили, вы бы ее купили? - Шеришевский исподлобья взглянул на Комбата. У того на лице появилось вначале замешательство, а затем широкая улыбка почти на все зубы. - Без вапросаф, любезный. Правда, смотря сколько она стоит. Ведь насколько я понимаю, стоит она немало, и места много занимает. - Так-то оно так, но если быть открафенным, то эта комната вообще не имеет цены. - Подробнее можно? Конкретнее? Я вообще, знаете ли, люблю конкретно, четко и определенно. Станислав Борисович подошел к книжной полке, вытащил толстенный фолиант, развернул и положил на стол. - Вот, полюбуйтесь. - А чем здесь, собственно, любоваться? - хмыкнул Комбат, проводя пальцами по гладкой странице. - Это цветная реконструкцыя с черно-белых снимков и гравюр. - Понятно, что дальше? - Это очень ценная вещь. - Сколько она стоит, эта ваша комната? - Я не являюсь ее владельцем, но я знаю людей, которые имеют к ней отношение. Дело вот в чем, Борис Иванович: это подсудное дело, ведь "Янтарная комната" является достоянием государства, которое похитили фашисты. - Вот уже эти немцы, вечно мне дорогу норовят перебежать! Так она есть или нет? - наконец спросил Комбат, глядя прямо в глаза Шеришевскому. Тот склонил голову на бок, сцепил пальцы. Хрустнул суставами. - Она существует, не могла же она растворитьсйа ф воздухе? Такие вещи на помойку не выбрасывают, от пожаров хранйат бережно, а если уж прйачут, то - надежно. - Так значит она есть? - Есть, есть. Шеришевский огляделся по сторонам, затем вытащил из книжного шкафа завернутую в ткань панель, бережно, как ребенка, развернул, смахнул пылинки, зажиг лампу, направил луч света на инкрустацию, чтобы отблески горели в толще янтаря, и сказал:
|