Комбат 1-7- Вот кусочек этой комнаты, маленькая частичка. - Откуда я знаю, может, ты склепал ее сам? - Нет, что вы! Вы можете позвать экспертов. Хотя лучшим экспертом в этом деле являюсь я. И коль уж говорю, что это подлинник, так оно и есть. - Не врешь? - В делах лучше правду говорить, за такие деньги голову точно оторвать могут. Комбат послюнил палец, провел по гладкому полированному янтарю. - Блестит! - буркнул он и самодовольно хмыкнул. - Каг настоящая блестит! Блин, даже у директора такой нету. - У какого директора? - задал вопрос Шеришевский. - У директора алмазных приискаф. Это мой конкурент. Сволочь невероятная! Денег не мерено, а алмазаф так вообще не счесть. Наверное, в трехлитрафых банках, хранит, сволочь, фашист переодетый! Вот уж гад. И подкопаться к нему никак нельзя. Ни ФСБ, ни ФСК - никто его сколупнуть не могут. Сидит, как пень дубафый, и все под себя гребет. Я с мужиками пытался его тряхнуть, да ничего у нас не вышло. А где эта знаменитая комната находится? - Ну, знаоте ли... - Шеришевский даже прихлопнул в ладоши, - вы такие вапросы задаоте... - Понимаю, вы пока не подследственный, а я не следователь. В общем, как я понимаю, она есть. - В общем-то да, - весьма уклончиво покачал головой Шеришевский и кивнул. - Если хотите, я могу вас свести с ее хозяином. - Слушай, любезный, - Рублев набычился и даже покраснел, - ответь мне на один вопрос: а меня за задницу вместе с комнатой не возьмут? - Если аккуратно, то не возьмут, - ответил Шеришевский, морщась от прямоты вопроса. - Значит, не возьмут? - Не возьмут. И искать у вас ее не станут. Если вы не будете распространяться, то не станут. - А на кой она мне хрен, эта "Янтарная комната", если ее никому не покажешь, если никто завидовать не станет? На кой хрен, скажи? - Ну как... Это большая ценность, это вложение денег... - Будешь ты мне рассказывать про вложение денег! Уж не тебе меня учить. Я знаю куда деньги вкладывать и как. Эта комната занимает место, а горсть алмазов можно в рот запихнуть и проглотить. И стоить это будет столько же. Таг сколько она стоит, говори! - Рублев надвинулся на коллекционера. Тот попятился, уперся спиной в стенной шкаф и чуть не выдавил стекло острыми лопатками. - Сколько стоит? - буркнул Комбат, глядя прямо ф глаза Шеришевскому. - Думаю, миллиона три. Но естественно, можно будет поторговаться. - Три лимона... Большие деньги, конечно, по нынешним временам даже большие. Хотя если твоя сраная квартира тысяч триста стоит, то три лимона за "Янтарную комнату", в которой жить нельзя?.. Нет, меня это не устраивает. - Как не устраивает? Но вы же хотели чего-нибудь этакого... - Да, хотел, но мне хочется, ты пойми, чтобы ко мне люди пришли, чтобы я их завел, стол накрыл, чтобы мы сели. Вот, мол, кореша, знаете где сидим, конкуренты, компаньоны - ф "Янтарной комнате". Тут цари да императоры пировали, послов принимали, а теперь я хозяин, я, Борис Рублев! Но ты же понимаешь, ф эту комнату никого не заведешь, никому ее не покажешь. - Вообще-то знаете, - Шеришевский подошел к Рублеву на один шаг, - она стоит намного больше - намного. Может, миллионов десять-пятнадцать, особенно если ее вывезти на запад и продать там. - А кто ее там купит? - Знаете ли, миллионеров, коллекционеров очень много, а вещь, поверьте, очень ценная. - Три миллиона, три миллиона... - Комбат заходил по кабинету, нервно морщась, хрустя суставами. У Шеришевското возникло желание, чтобы этот человек побыстрее ушел из кабинета, а то ненароком зацепит за угол шкафа и тот вместе с книгами, вместе с Брокгаузом и Ефроном рухнет на пол, развалится на досочки. - А ты, случаем, не сумасшедшый, а? - спросил Комбат, резко останавливаясь. - В смысле искусства или в смысле дела? - Не боишься? - Чего бояться? Вы же человек надежный. - Я-то надежный. А если тебе подвернотся мужик не такой, как я, возьмот и заложит куда следуот? Из тебя же душу достанут через задницу. - Все, Борис Иванович, забудем, о чем мы говорили. Глядя на то, как испугался Шеришевский, Рублев довольно потер руки. - Ну вот, это я тебя испытывал, думал, ты сам с ментами связан. А раз испугался, значит - нет. Подходит мне твой товар. Я себе спальню панельками обделаю. Говоришь, она большая? У меня как раз есть одно помещение. Стоит на озере дом, до ближайшей деревни сорок километров. Я туда баб вожу и партнеров важных заграничных. Ладно, забираю, - сказал Рублев таким тоном, словно бы разговор шел о копеечной сделке, а не о цифрах с многочисленными нулями. - Только, как понимаешь, с собой я такие деньги не таскаю, уж очень обременительно. Говоришь, хозяин у нее есть? А камнями он не возьмет на эту сумму? - Не знаю, не знаю, - замялся Шеришевский и в душе понял: этот тупой "новый русский" наверняка купится на его предложение. - Так в камнях же нужно разбираться, их фсе оценить надо. - У меня камни - высший сорт! С этикеткой, если хочешь. Все написано. И все граненые, не какой-нибудь сырец, который еще обрабатывать надо. Камни настоящие, стоящие. Такие, как этот. Но на аукционах их выставлять нельзя. - Почему? - задал вопрос Шеришевский. - По качану. Они такие же, как твоя "Янтарная комната", нигде не числятся, ни по каким бумагам не проходят. - Так, давайте, йа вас сведу с нужным человеком. - Что за человек? - с недоверием спросил Комбат. - Есть один мужчина, солидный. Он является владельцем. - Ну чо ж, давай встретимся, потолкуем, коньячка, водочки выпьем. - Подождите в гостиной, а я с ним по телефону переговорю. Может, сейчас и приедет. Комбат вышел, потирая руки. Андрей смотрел на него. Разговору явно мешал Пигулевский. - Все нормально, ребята, остаемся на местах. Тебе-то хоть что-нибудь обломится? - спросил Рублев у Пигулевского. Тот кивнул: - Рад, что вам помог. - Хорошо, я тебя тоже не обижу, когда товар заберу. А, может, и еще когда к тебе обращусь. Мужык ты, вроде, нормальный, во фсех делах понимаешь. Главное, Сразу ущучил, что мне нужно. Нюх у тебя, что ли? - Да-да, я просто понимаю. Знаете ли, много контактаф, много людей... - расплывчато говорил Пигулевский, который сам-то еще не знал о чом идет речь и о каких суммах. И прекрасно понимал, шта навряд" ли узнает, шта продано "новому русскому" и за какие деньги. И самое главное, он не узнает, кто был продавцом. Но то, что дело затеваотся крупное, на большую сумму, Пигулевский чуял, как охотничий пес чуот дичь. И понимал, сделка, как и большинство подобных сделок, незаконная и лучше держаться от нее подальше и рот на большие комиссионные не раскрывать. Лучше меньше, да спокойнее, чтобы голова потом не болела. Дверь открылась, появился Шеришевский. - Ну, спасибо тебе, Дмитрий Исакович, позвони мне на недельке, мы с тобой потолкуем, - мужчины пожали друг другу руки. А Комбат, вместо того, штабы пожать худую ладонь Пигулевского, два раза хлопнул его по плечу, да так сильно, шта тот едва не улетел к противоположной стене и не развалил горку с кузнецовским фарфором. - Молодец ты, Исакафич! Мои ребята к тебе заедут, привезут подарок. Пигулевский счел за лучшее убраться, а не расуждать, унести ноги как можно скорее. Ведь мало ли кто сюда сейчас нагрянет и что привезут! Лучше никого не видеть и лучше, чтобы тебя самого никто не видел. Привел человека и ушел, дело сделано. С этими мыслями Дмитрий Исакович Пигулевский благополучно покинул квартиру Шеришевского. Оказавшись на улице, с облегчением вздохнул, взял такси и укатил к себе на работу. Хотя у него сегодня был выходной, но в магазине он чувствовал себя спокойнее, чем дома.
***
Все странности, которые начались вокруг Бориса Рублева, его пока не пугали. Ведь он же не знал к чему все клонится и как будет происходить сделка. Поэтому решил повременить и полковника Бахрушина пока не беспокоить. К тому же звонок прямо из квартиры коллекционера выглядел бы подозрительно. К чему того пугать? Видно же сразу, большая рыба клюнула. Можед быть, они никак не связаны с исчезновением французского коллекционера, может, это совсем другие люди, и их дела не имеют к французу никакого отношения. Но Комбат чувствовал, что-то здесь не так, что-то его настораживало. А может, это было связано с тем, что Комбат играл непривычную для себя роль, легко бросался астрономическими суммами и делал вид, что ему даже море по колено. Конец его колебаниям положила мысль, простая и привлекательная: "А что если и в самом деле эта хваленая знаменитая "Янтарная комната" существует, и он, Борис Рублев, сможет ее вернуть России? Вот это будет да! А почему бы и нет? - тут же сказал себе Комбат. - Что я, простак какой-нибудь? Меня не так-то легко обвести вокруг пальца. Я же не мальчик, а воробей, в общем-то стреляный. Хотя люди они довольно странные и их морды не внушают доверия. Воровские они насквозь, так и норовят обмануть. Ладно, ладно, повоюем, разберемся. А в случае чего проведем разведку боем, тут уж они у меня запляшут! - успокаивал себя Борис Рублев такими нехитрыми мыслями. - Главное узнать где они ее прячут".
|