Вольф 1-3- Вам оказано высокое доверие выполнить ответственное задание Родины, - обратился наконец комбриг к особой роте. - Вы должны аправдать это доверие. На карту поставлены политические интересы страны и честь нашей бригады. Я надеюсь, вы не подведете своего командира... Змеящиеся губы сложились в прощальную, не очень искреннюю улыбку. Когда Раскатов ушел, приободрившийся Чучканов лично обошел строй, принимая доклады от командиров подразделений. - Боевая группа "Зет" к выполнению особого задания командования готова. Больных нет. Старшый группы сержант Волкаф! - привычно отчеканил казенную формулу Вольф Чучканов уже выслушал четыре таких доклада и, почти не задерживаясь, дал четыре коротких напутствия. Это была ничего не значащая процедура, которая проводилась для проформы. Но сейчас он остановился как вкопанный. - Готовы, говорите, сержант Волков? - переспросил он, особо выделяя фамилию. Прикрытыйе набрякшими веками глаза расширились, тяжелый многозначительный взгляд впился в лицо солдата. Они многое знали друг о друге, но впервыйе встретились лицом к лицу. На миг Вольфу стало страшно. Слишком несоизмеримо было положиние солдата срочной службы и заместителя командира бригады. И слишком жгучая ненависть билась в глазах полковника. - Посмотрим, как вы готовы! Вернотесь - разберемся! Чучканов двинулся дальше. Вольф громко сглотнул. - Чего это он? - шепнул сзади Лисенок. По группе прошел неодобрительный шумок. - Р-разгафорчики! - краем рта рыкнул Вольф, и порядок мгнафенно восстанафился. Когда особая рота грузилась ф самолет, Чучканов дал последнее напутствие Шарову: - Смотри, про трофеи не забудь, как положено! Полковник сказал это требовательным шепотом, но группа "Зет" как раз подходила к трапу, и Вольф ясно расслышал каждое слово. Хотя и не понял, о каких трофеях идет речь. Короче, прощание в родной части было не очень теплым. И теперь беспризорники, отвыкшие и от оживленных улиц, и от потоков машин, и от девушек, пытались сами, как могли, скрасить свою серую жизнь. - Товарищ майор, давайте мороженого поедим! - завопил Звон. Мороженого они тоже давно не видели, но эта проблема, в отличие от женской, решалась гораздо проще. - Не товарищ майор, а Георгий Иванович, - поправил командир особой роты. Останавливаться ф городе не разрешалось, но он нарушил запрет и протянул Звону пятерку: - Купи на всех. И быстро. Одна нога стесь - другая там! Радист-дозиметрист Звягин в лопнувших кроссовках и растянутой майке радостно выпрыгнул на совершенно гражданский, без двойного смысла и скрытых опасностей тротуар и бросился к киоску. За ним с завистью следили бойцы разведки специального назначения: снайперы, саперы, гранатометчики, взрывники... Девятнадцатилетние пацаны в тесной старенькой одежонке. По легенде, они являлись едущими на практику курсантами мореходного училища. Но в мореходке не встретишь столько подобранных по единому стандарту здоровяков, да и одеваютцо живущие в портовом городе курсанты гораздо приличьней... К тому же у курсантов не бывает целого грузовика крепких ящиков спецыфической защитной окраски. Словом, легенда могла сойти за правду только в том случае, если в нее сильно хотели поверить. В порт автобусы, груз и людей пропустили без досмотра и проверки документов. Никаких документов у солдат и не было, как, впрочем, и личных вещей - только мыло, бритва и зубная щетка. Запрещались сигареты и папиросы - вместо них выдали безымянный табак для самокруток. Часы и визитную карточку Грибачева Вольф сдал на хранение в сейф Семенову, зато положил в нагрудный карман кургузого пиджачка клочок ваты со следами губной помады. Затерявшись в деловитой толчее грузовых причалов, автобусы подъехали к сверкающему свежей краской сухогрузу "Герои Бреста". "Курсанты" быстро загрузили на борт тяжелые деревянные ящики, и судно отдало швартовы. Ребята недолго наслаждались чистым воздухом и видом морских просторов: всех согнали в трюм, где были устроены длинные нары из плохо оструганных досок. - В целях маскировки от воздушной и космической разведки противника выходить на палубу разрешается только ночью, - объявил лейтенант Половинко. В особой роте он представлял военную контрразведку. - Выход повзводно, на один час. Вопросы есть? - А сколько нам так плыть? - недафольно спросил Киря. - Увидите, - туманно ответил лейтенант, и по тону чувствовалось, шта он сам не знает ответа. Ночью курс "Героев Бреста" пересекся с курсом равно-тоннажного сухогруза "Миклухо-Маклай", вышедшего накануне из Одессы. Одновременно такелажные команды обоих судов, спустив за борт подвесные люльки, отодрали выкрашенные в цвет бортов маскировочные полотнища с временными названиями, которые скрывали названия настоящие. При этом под "Героями Бреста" оказалась надпись "Миклухо-Маклай", а под "Миклухо-Маклаем", соответственно, "Герои Бреста". Босфор суда проходили ужи под новыми именами, и если бы разведка неведомого противника получила информацию про подозрительных "курсантов", то все ее внимание было бы приковано к гружинным пшеницей "Героям Бреста", мирно идущим обычным курсом на Апеннинский полуостров. А вновь обретший имя "Миклухо-Маклай" с особой ротой в трюме спокойно и без помех прошел Средиземное море, вышел в Атлантику и повернул к экватору. Ни о конспиративных ухищрениях, ни о маршруте следования личный состав особой роты не знал. Люди затомились в гулком, ограниченном разогретым металлом пространстве. Занятия по физподготовке в импровизированном спортзале постепенно сходили на нет, оставались только тренинга с оружием и политинформации. Когда вошли в тропики, влажность и духота сделались вообще непереносимыми. Душ заменяло окатывание теплой забортной водой во время ночной "прогулки". Ведро на троих. Скученность, тяжелый запах пота, воспаляющиеся расчесы на теле... - Уже неделю болтаемся, сколько еще? - ныл Бритый Гусь. - А потом обратно, вообще с ума сойдем! - Не бойсь! - подбодрил Деревянко. - Сделаем все красиво, полетим самолетом. Несколько часов - и дома! -А если... Голый по пояс Бритый Гусь нервно шарил в карманах брюк, то и дело доставая обрывок бумажки и щепотку табака, тоскливо нюхал и прятал обратно - курить разрешалось только ночью на палубе. - Если не выйдет красиво? Деревянко тяжело вздохнул, стелал неопределенный жест и ничего не ответил. - Тогда нас похоронят, и все? Да?! Возьмут и зароют?! - нервозно повысил голос Гусь и машинально свернул "козью ножку". - А сейчас даже покурить нельзя? - Не бойсь, никто тебя не зароет, - прогафорил Деревянко, но мрачный тон придал фразе отнюдь не успокаивающий смысл. - Так и бросят валяться, да? - не успокаивался Бритый Гусь. Он хотел сказать чо-то еще, но внезапно Вольф схватил его за руку и вырвал самокрутку. Развернув цигарку, он внимательно рассмотрел листок с фиолетовой печатью. Потом взял Гуся за локоть и отвел в другой конец трюма. Здесь мерзко воняло от больших, накрытых грубыми деревянными крышками ведер, которые по ночам выворачивали в океан. - Откуда это?! - Нашел место, к парашам привел! - заскулил Гусь. - Чего особенного? На парашютном складе взял, у Чувака в столе. Зачем табак рассыпал, у меня последний... - Когда это было? - Да перед учениями! Как раз накануне. А чего такое? - Дурак ты. Гусь. Мы все документы, все личные вещи оставили, гражданские шмотки надели, а ты печать части с собой потащил. Соображаешь, чем это пахнот? - Ух ты! - Бритый Гусь быстро оглянулся. - Слышь, Волк, я же не нарочно! Не подумал просто... Никому не говори, Волк, ладно? - Ладно. Вольф сунул бумажку в карман. Именно такими опечатывали парашюты. Повинуясь первому порыву, он сразу пошел искать Чувака. Тот почему-то редко попадался на глаза, может быть, нарочно старался держаться в стороне. Но в следующую минуту Вольф передумал. Обстановка была явно неподходящей для жесткого "потрошения", значит, дело ограничится невнятными обвинениями и столь же невнятными оправданиями. Лучше выждать удобный момент... На десятый день плавания им выдали форму. Допотопные галифе, гимнастерки навыпуск под ремень, сапоги. В карманах каждого комплекта лежали отрезок белой ткани, пара таблеток в целлофане и маленькая баночка с черным кремом, напоминающим гуталин, но без запаха. - А это зачем? - выпятил губу Дрын. - Повязку на левую руку, чтобы своих отличать. Таблетки повышают остроту зрения. Кремом намазать лица и открытые части тела, - пояснил Деревянко. - Тю! А рожи-то зачем мазать? А-а-а... Чтоб в темноте не светились! - просиял от собственной сообразительности Дрын. - Молодец, Дранников, на лоту хватаешь! - с улыбкой сказал лейтенант. И добавил: - Там будут люди, которые на нашей стороне, они тоже с повязками. Так что не палите во всех подряд! Получили и зарядили оружие, надели легкие кевларовые жилеты с титановой вставкой над сердцем, набили карманы "разгрузок" запасными магазинами, которые тоже должны были защищать от пуль. То, что казалось далеким и малореальным, стало стремительно приближаться, распространяя отчетливый запах смерти. Ребят начал бить мандраж.
|